Страница 8 из 77
Девушка осторожно подняла голову с подушки. Села.
— Прошло. Терпеть не могу эти приступы слабости! Чувствуешь себя какой-то беспомощной куклой. Валяюсь тут… — Она робко взглянула на гостя. — Может быть, кофе сделать?
— Нет-нет! — опомнившись, запротестовал Рэм. — Не нужно. Отдыхай.
— Вы, наверное, спешите, — вздохнула Дарина. — А я вас задерживаю своими разговорами. Извините. Просто скучно сидеть все время одной. Все думают, умирать страшно. Нет, это лечиться было страшно. И больно. А умирать — скучно. Не знаешь, куда деть эти оставшиеся несколько недель. Тянутся, как резиновые. Мама на работе целыми днями. Раньше подруги приходили проведывать, а как стало понятно, что… Так и сижу в четырех стенах, сама с собой разговариваю.
— Но ведь есть Интернет, телефон…
— Кому звонить? О чем говорить? Интернет… Я даже телевизор не смотрю. Там все живые, а я — мертвая. Книги читать не могу. Начинаю и думаю: вдруг не успею? А если и успею, то зачем? Не могу сосредоточиться.
— Тогда — игры. — Рембрандт оглянулся на компьютер. — Если нужно время убить.
— Да. — Дарина кивнула. — Это да. Люблю побродить в вирт-реальности. Посмотреть, кто там чего на-придумывал. Только в играх нужно все время с кем-то воевать, кого-то убивать, что-то искать, соревноваться. Неинтересно. Я в детстве тоже мечтала стать вирт-художником и нарисовать свой мир. Красивый, добрый, волшебный. В который можно убегать, когда становится грустно. Или одиноко. Или скучно. Зарисовки делала, эскизы. Даже когда уже в больнице лежала. Глупенькая…
Она быстро отвернулась, чиркнула кулачком по векам. Слезинки смахнула?
— Можно посмотреть? — неожиданно для самого себя спросил Рембрандт. — Эскизы твои?
— Да вам неинтересно будет, — запротестовала девушка.
— Интересно, интересно. — Рембрандт сообразил, что Дарина все это время обращается к нему почтительно, на «вы». А он перешел на «ты», едва заметил шрамы у нее на руках. Подсознательно перевел в разряд низших существ? — И хватит мне «выкать»! Я что, дедушка старый?
— Вы — Мастер. А я никто, обычная девчонка. И останусь никем…
— Не девчонка, а девушка. Симпатичная. Тебе сколько лет, кстати?
— Восемнадцать. Будет, через два месяца, второго октября. Если…
Она не стала добавлять «доживу». И так понятно. И Рэм не стал тему вновь развивать.
Дали набросилась на него, едва входную дверь за собой захлопнул:
— Рэм, так нечестно! Ты должен был вернуться два часа назад. Мы же к моим предкам съездить собирались!
Каждая веснушка на ее лице источала возмущение Рембрандт невольно попробовал сравнить жену с Дариной. Полная противоположность! Яркая, огненно-рыжая, сильная, энергичная, большая. Здоровая. И слава богу, что здоровая. Приобнял за талию, чмокнул в щечку. И, направившись в комнату, бросил на ходу:
— Предки отменяются. И с завтрашнего дня мы с тобой в отпуске. Я уже звонил боссу, договорился.
— Ух ты! Вот так сюрприз. Мы куда-то едем?
Дали поспешила следом.
— Нет. Есть один срочный проект.
— Что?! Шабашка? Несолидно для Мастера твоего уровня.
— Не шабашка, а проект. — Рэм плюхнулся на диван, похлопал ладонью рядом с собой. — Садись, буду рассказывать.
Идея мелькнула в голове, когда Дарина упомянула о своих работах. И затем постепенно концентрировалась, выкристаллизовывалась… Да, девушке не суждено стать вирт-художником. Но один из своих миров она увидит! Эскизы и черновики занимали два ящика стола и два «гектара» дискового пространства — Рэм успел лишь бегло просмотреть малую часть их. Но и этого хватило, чтобы понять — может получиться вполне реальный проект.
Дали слушала мужа внимательно. А брови ее постепенно изгибались, рисуя на лице «домик». Ох, как хорошо знал Рембрандт это выражение лица! Означало оно: «Уж от тебя я такой лабуды никак не ожидала!» Конечно, вслух так откровенно жена не говорила.
— Ты что же, хочешь сделать игру по ее картинкам?
— Не игру. Только мир. Виртуальный мир.
— Ты не сможешь один. Не успеешь.
— Разумеется, один я ничего не сделаю! Обращусь к ребятам за помощью. Сейчас соберем команду, а завтра прямо с утра пойдем с тобой к Дарине. Мы договорились, она будет ждать. Начнем смотреть ее работы, отбирать, что пригодится для проекта. Обещаю, это будет интересный мир. Сама увидишь!
— Твоя команда согласится работать бесплатно?
Рембрандт осекся. На лице женщины по-прежнему
висела та же снисходительно-насмешливая маска. Выпалил с досадой:
— Почему ты считаешь, что в нашем мире все измеряется деньгами?!
— Потому что в нашем мире все измеряется деньгами.
— Я докажу, что это не так!
— Докажи.
— Докажу!
Жена вздохнула. Улыбнулась ласково, как ребенку-несмышленышу, взъерошила ему чуб.
— Рэ-эм! Зачем тебе все это нужно? На фиг ты в это ввязываешься? Ну, понимаю, умирает девочка, жалко. Но ты же не доктор, ты ей не поможешь. Она смирилась, и ты смирись. Как говорится, все там будем.
— Нет, Ли, не так! Это как раз тот случай, когда я реально могу помочь! Был бы доктором, не мог бы уже, а так — могу. Ты понимаешь — ей скучно! Осталось жизни каких-то два месяца, и она не знает, чем их заполнить. Парадокс? А действительно, чем занять себя человеку, у которого нет будущего? И нет сил, чтобы оторваться по полной напоследок. Так что же, сидеть и ждать смерти? Следить, как часы отсчитывают последние минуты? Да он должен забыть о них! Моя профессия — делать для людей игрушки, помогать отвлечься от забот реального мира. Если я не способен сделать это для одной умирающей девочки, то какой я, к черту Мастер?!
Неожиданно для себя Рембрандт обнаружил, что не сидит на диване, а бегает взад-вперед по комнате. Жена смотрела на него, и маска на ее лице постепенно таяла. Из-под нее все явственней проступала настоящая Дали — чуткая, отзывчивая, любящая. Он шагнул ближе, и она поднялась навстречу. Взяла сначала за руки. Потом обняла, прижалась крепко. Уткнула нос ему в шею. Зашептала:
— Рэмчик, ты замечательный. Ты самый лучший. За это я тебя и люблю. За то, что ты неравнодушный. Конечно же, я на твоей стороне. Попробуем убедить остальных.
Команду он собрал. Правда, не все, на кого рассчитывал, согласились. Далеко не все. Но зато те, кто к проекту присоединился, были самые-самые.
Первый, разумеется, Микеланджело. Когда-то они постигали ремесло в одной мастерской. Мик был лучшим в группе все четыре года. Но выпускная работа по какой-то прихоти судьбы получила меньше баллов, чем у Рэма. О, как Мик злился тогда! Рассорились даже, работать пошли в конкурирующие конторы. Но это было давно. С тех пор юношеский максимализм выветрился. Теперь они с Микеланджело соперничали только в работе. А в личной жизни общались вполне дружески. Хоть и виртуально по большей части.
Рэм позвал Микеланджело первого…И тот сразу же отказался. Быстро, даже не выслушивая подробностей. Мол, извини, друг, но работы по горло. Но так же быстро и передумал. Спустя час вернулся сам. Сказал, что участвовать будет, если предложение остается в силе.
Вместе с Миком к проекту присоединилась и его жена, Рафаэль. Возможно, до стопроцентного Мастера Эль и не дотягивала, не было в ней той особой изюминки, без которой художник остается только художником. Но фракталыциком она была классным, каких поискать. Аккуратистка, что нечасто сейчас встретишь в вирт-арте. С ней о текстурах и дизайне сцен можно не беспокоиться. Мир будет выглядеть правдоподобным до последней мелочи.
Затем Пикассо. Пацан еще, вчерашний студиоз. Но Мастер. Решения, возникающие в его голове, часто были неожиданны и оригинальны. Их трудно было объяснить с точки зрения логики. Но тем не менее они срабатывали. Врожденная интуиция, то, чему не научиться за всю жизнь.
И последний — Да Винчи. Это был совершенно особенный человек Винч не работал ни на одну контору, исключительно на себя самого. И ни с кем из Мастеров не общался в реале. Затворник, «псих-одиночка». Но последние лет пятнадцать руководители всякого крупного, претендующего на хитовость проекта не обходились без его консультаций. К нему за помощью обращались, когда хотели сделать что-то особенное, чего прежде не было. Или когда заходили в тупик Винч ковырялся в игровой механике, в этой «страхомудрии», без правильной работы которой любая самая красивая и интересная игра превращалась в «мультяшку». Гравитация и электромагнетизм, силы трения и упругости, движение плит земной коры и воздушных масс, морские течения и вращения небесных тел, — «кухня» Винча обеспечивала игроку незабываемые ощущения при погружении в вирт-реальность. Рембрандт обратился к Да Винчи без особой надежды на успех. Но тот согласился.