Лунный Зверь [СИ]

Танита! Яркие голубые глаза на улыбающемся личике, обрамленном золотыми прядями. Будто васильки зацвели посреди поля спелой пшеницы. Танита — имя и образ. Самое дорогое, что было в его жизни. Что было самой его жизнью!

Теперь Клеон знал, из-за чего проснулся посреди ночи. Танита звала. Голос, полный тоски и отчаяния, достиг не ушей его — сердца. Прорвал пелену беспамятства. Он должен — обязан! — вспомнить прошлую жизнь. Понять, кто или что разлучило их.

Он не заснул до утра. Мучительно выковыривал из вязкой черной тины осколки воспоминаний. Но ночь закончилась. Поблекший диск луны опустился за нависающие над морем утесы. Серое марево рассвета начало подниматься на востоке. Наползать на остров.

— Клеон! Хватит спать, лежебока. Нгир вынырнула из мглы, засмеялась. И, ухватившись за край гамака, неожиданно дернула вниз. V — Ну-ка вставай! Мужчины уже пошли к лодкам. На рассвете самая лучшая рыбалка. Я не хочу, чтобы мой будущий муж прослыл лентяем.

Девушка опять засмеялась. Добродушное личико ее было так не похоже на выплывший из памяти образ. Оно было ближе и понятней. Никакие зловещие тайны не омрачали жизнь Нгир и ее сородичей. Островной народ жил сегодняшним днем. Все, что было вчера, прошло. Ночь нужна, чтобы спать, а не предаваться пустым воспоминаниям.

Клеон тоже улыбнулся в ответ. Ловко соскочил на землю. Прежде чем Нгир спохватилась, попробовала увернуться, проскользнул под гамаком. Подхватил ее на руки.

— Это кого ты назвала лентяем и лежебокой, а? Брошу тебя сейчас в море, будешь знать.

Девушка взвизгнула. Не испуганно — радостно. — Не боюсь!

Тут же обвила рукой шею, прижалась щечкой к щеке…

Должно быть, Танита значила для него очень многое в прежней жизни. Но в этой была только именем. Звуком, одним из многих.

Глава 7 Рембрандт

Что подарить Дарине на день рождения, Рэм и Дали так и не придумали. Потому просто купили по дороге торт, фрукты и огромный букет роз. Ведь главный подарок — собственный мир — именинница уже получила.

..Дверь им не открыли. Минут пять гости беспрерывно трезвонили, затем вслушивались, стараясь уловить хоть какой-то звук внутри квартиры. Ноль. Абсолютная тишина и неопределенность. И на телефон Дарина не отвечала. Ни на домашний, ни на мобильный. Хуже всего, что середина буднего дня стояла. «Спальный» район, весь народ на работе, ни одного соседа не найдешь.

В конце концов они сдались. Развернулись, пошли вниз. В самых дверях подъезда столкнулись с мамой девушки.

Рэм сразу же понял, что произошло. По неверной походке женщины, по опустившимся плечам, красным от слез глазам. По черной косыночке на голове. И Дали поняла. Но верить в это не хотелось.

— Здравствуйте!

— Здравствуйте… — Женщина помолчала. Ждала, что спросят? А они не решались, тоже ждали. — Нет больше моей Данички. Отмучилась.

Рембрандт почувствовал, как опустело внутри. Вот и все. Вот и закончилось. Было и нет больше. Ни Ларины, ни ее мира.

Женщина неожиданно взяла его ладонь, пожала тихонько.

— Спасибо вам.

Рэм растерялся.

— За что?

— За игру. Я сначала не понимала, сердилась. Даже прогнать вас хотела, уж простите. Думала, глупости это. А вы помогли Даничке. По-настоящему помогли, правда. Лейкоз ведь болезнь страшная. Особенно в последние дни, когда лекарства уже не помогают. А Даня тихо умерла, спокойно. Будто заснула. Утром еще поиграть захотела, пока я пирог праздничный ставила. С кровати она уже два дня подняться не могла. Так что я ей шлем надела, перчатки. Потом вожусь на кухне и слышу — тишина в ее спальне. Она ведь, когда играет, смеется всегда, разговаривает. А сегодня — тишина. Захожу…

Женщина замолчала. Полезла в сумочку за носовым; платочком. Вытерла набежавшие на глаза слезы. Продолжила:

— Когда шлем с нее сняла, она улыбалась. Значит, не страшно ей в последнюю минуту было. Спасибо вам за это. — Опять вытерла слезы. — Приходите завтра на похороны. Обязательно. На одиннадцать нам назначено.

Всю дорогу до дома они не проронили ни слова. Сидели в машине, будто замороженные. Но дома Дали прорвало. Наклонилась, чтобы стащить туфли, и вдруг всхлипнула сдавленно. Так и не сумев разуться, бросилась в спальню. Рухнула на кровать, головой в подушку. И заревела. Страшно, во весь голос. Заорала сквозь слезы:

— Сука! Сволочь! Какая я сволочь! Мерзкая, ревнивая дрянь! Что же я наделала!

Рембрандт растерялся на мгновение. Поспешил следом за женой. Попытался обнять, но та вырвалась. Заколотила кулаками в подушку.

— Это из-за меня! Это я убила ее! Я! Я! Я! Я во всем виновата!

— Ли, что ты такое говоришь? Даня умирала, мы все это знали…

— Ничего вы не знали! Я уничтожила ее мечту. Растоптала, изгадила! Она поделилась со мной тайной… А я… Извращенка.

Рэм слушал, не в силах уловить смысл в словах жены. Да какой тут может быть смысл? Просто истерика.

Он осторожно гладил всклокоченные огненно-рыжие волосы. Приговаривал:

— Ли, успокойся. Успокойся и расскажи все толком.

Наконец Дали позволила себя поднять.

— Ночью я выпустила Лунного Зверя. Видимо, она встретила его. Подошла, и…

— Какого еще Лунного Зверя?

Дали пристально посмотрела ему в глаза. Будто хотела увидеть что-то очень важное для себя. И рассказала…

Какое-то время Рембрандт сидел молча. Пытался переварить услышанное. Свыкнуться с тем, что ТАКОЕ кто-то мог сделать. Вообще захотеть сделать. Тем более, не кто-то абстрактный, а женщина, с которой был близок три года, которую считал своим другом. Которую любил, наверное.

Он даже отодвинулся непроизвольно. Дали заметила. Поняла. Вновь всхлипнула.

— Рэм, это нужно уничтожить. Об этом никто не должен знать.

— Разумеется, — кивнул отрешенно. — Модуль лежит у тебя локально или в хранилище?

— В хранилище мы ничего не выкладывали. А у меня только исходники самого Зверя. Скомпилированные библиотеки — все, что касается тайного острова, — есть только на машине Дарины. Но она же выключена! Как туда добраться?

— Завтра пойдем на похороны. Ты попросишь у ее мамы разрешения и все удалишь.

— Я не могу идти туда! — взвилась Ли… — Неужели ты не понимаешь?! Я чудовище, но не до такой же степени! Сидеть на похоронах той, кого убила.

Рембрандт горько скривился.

— Успокойся. В смерти Дарины повинна лейкемия, а не ты. И мечту ее испоганить ты не успела… Во всяком «случае, Даня об этом не узнала. Мама ведь сказала — она улыбалась. Следовательно, не успела встретить твой «подарок». Нет, Ли, ты убила не Дарину. Ты убила себя, Как Мастера. Как человека.

Глава 8 Дали

На весь следующий день Дали постаралась превратить себя в бесчувственную куклу. Иначе не выдержала бы. Не смогла бы взглянуть в глаза людям, пришедшим на похороны. Не смогла бы смотреть на чинно лежащую в гробу девочку. И уж тем более не смогла бы дойти вслед за Рэмом, наклониться, коснуться губами венчика. Ни за что не смогла бы. В подсознании засела Суверенность, что стоит прикоснуться, и Даня раскроет глаза, взглянет укоризненно. «Ли, зачем ты сделала это? Разве я стала бы отбирать у тебя Рэма? Я ведь мертвая. А вы — живые».

Ли выдержала. Представила, что сама ненастоящая. Не человек — аватар игрока. Проходит миссию в глупом, тягучем стелсе. Должна обмануть противника, добраться до базы данных, уничтожить опасную информацию.

Миссию она выполнила лишь наполовину. Потому как диск в компе оказался чист. Нет, операционка оставалась на месте. Какие-то альбомы с музыкой, коллекция фото. Но модули секретного острова пропали. Исчез стартер игры, серверные аккаунты, пакет трехмерного моделирования с многолетним архивом эскизов. Все, так или иначе связанное с вирт-миром. Как подобное могло случиться? Девушка, поняв, что умирает, решила почистить компьютер? Зачем? Стартер с аккаунтами она не могла удалить в любом случае. Она ведь умерла играя.