Новая работа

Антон взял телефон и набрал приемную собственной конторы.

– Алло, Катя? Привет! Слушай, скажи, пожалуйста, боссу, что я увольняюсь… да-да, увольняюсь… Да самому неудобно как-то его от дел отрывать.

Терпеливо выслушал монолог собеседницы, состоящий в основном из междометий, и попросил:

– Ага, спасибо, Катенька! На кадры меня переключи, ладно?

В кадрах работали менее сговорчивые люди, и Антон прослушал лекцию по трудовому законодательству Российской Федерации. Минут через пять ему надоело, и он прервал разговор, что называется, в одностороннем порядке.

Ссориться и обижать людей понапрасну Антон не любил, поэтому набрал и номер шефа.

– Алексей Васильевич, здравствуйте, это Богатырев. Я только что звонил в приемную и в кадры, я уволился сегодня… Алексей Васильевич, мне некогда сейчас, я потом забегу и все расскажу… Да нашел… Ну, конечно, больше… Угу… Да, спасибо, до свидания!

Вот и все, здравствуй, свобода! Минут десять Антон сидел, обдумывая свое первое в жизни увольнение.

Так, осталось предупредить Виктора. «Ой-ой-ой… Вот лопух! Как же я забыл про Витьку и вторую монету?»

– Да.

– Алло, привет, Вить!

– Здарово!

– Ты где сейчас? И как сам?! – выпалил Антон и плотнее прижал трубку к уху.

После секундной запинки Виктор ответил:

– Нормально. Ты-то выздоровел? На работу завтра идешь?

– Нет, я уволился только что, но я не об этом! У тебя все нормально?

Снова пауза.

– Антон, у меня все в порядке. – Виктор выговаривал каждое слово. – А с тобой что-то произошло?

– Со мной? Нет, ничего…

– Ну, извини тогда, мне некогда, я перезвоню, ладно?

– Ладно, пока…

Антон растерянно посмотрел на трубку. Что-то не так было в этом разговоре. Витька и прежде держался скованно, будто палку проглотил, а тут и голос словно деревянный, да и разговор странный получился… Ну да ладно, сначала со своими тараканами разберемся, а потом и Витькиных подавим…

Глава 3

Антон никогда не отличался, э-э, живостью ума. Он не был глупым, просто не любил, да и не умел, быстро принимать решения. Это он и слышал не раз, и сам знал. Зато, если принимался за какое-то дело, редко ошибался. Рецепт был незамысловат – от простого к сложному, не спеша, медленно спустимся, и…

Был у него еще один рецепт, который он считал своим фирменным до тех пор, пока ему не попалась статья какого-то психиатра – в трудные минуты следует плотно поесть. Если быть честным до конца, то поесть он любил и в хорошие времена.

Антон знал один пивной ресторанчик с английской кухней, причем совсем неподалеку. Особенно нравилось попадать туда в будние дни, и обязательно днем. Цены не ужасают, но и не такие, чтобы сюда на «бизнес-ланчи» сбегались окрестные клерки. Посетителей немного, еще меньше тех, кто заказывает спиртное, в основном приходят вкусно поесть, в крайнем случае добавляют кружку-другую пива. Пиво здесь варили сами, и оно соответствовало кухне. Антон давно решил, что шеф-повар заведения уважает больше всего именно таких посетителей-гурманов. Сегодня был подходящий случай попасть в их число.

Через двадцать минут Антон сидел за кружкой пива, ожидая заказ. Этого времени ему хватило, чтобы определить, как скоротать сегодняшний вечер. Когда принесли заказанное мясо, все уже было разложено по полочкам, как в хорошем супермаркете, и можно было насладиться едой, ни о чем не заботясь.

Домой пошел пешком, две кружки не так много, но эль есть эль… В квартиру вернулся почти совсем трезвым и полным решимости провести очередную серию экспериментов.

Для начала Антон нашел отвертку и открутил две зеркальные двери от шкафов. Одну из своей комнаты, другую – из спальни родителей. Принес обе в большую комнату и поставил рядом, выровняв как можно лучше, так что они образовали одно большое зеркало, в котором он мог видеть себя целиком. Скатал палас, освобождая пол напротив зеркала, и пошел искать мел в маминой коробке для шитья. Вернулся, встал в метре от зеркал и обвел мелом обе ступни. Антон не знал, будет ли это работать, но надеялся, что так ему будет проще сосредоточиться. Оглядел еще раз «лабораторию» и пошел на кухню.

Закрыл глаза, представил следы на полу, шагнул… Все получилось. Опять вернулся на кухню, сосредоточился и попробовал «шагнуть» мысленно. Открыл глаза, хмыкнул: «Какой же я умный!» Еще раз вернулся на кухню и проделал все то же, но с открытыми глазами. Опять все получилось. Тут до Антона дошло, что ходить на кухню не обязательно, и проделал то же самое, просто отступив на один шаг от следов на полу. И еще раз, и еще…

Сначала просто наслаждаясь простотой перемещений, а потом пытаясь увидеть в зеркале, что происходит. Тут его ждало фиаско. Он видел себя все время. Просто на какой-то миг в глазах темнело до черноты, а потом он видел себя или ближе, или дальше от зеркала. И при каждом перемещении шевелились занавески на окнах. Ветер, поднимаемый перемещениями, слегка озадачил Антона, но задумываться об этом он не стал, были вопросы поважнее.

Антон пошел в спальню, достал из-под стопки полотенец деньги, пересчитал – «должно хватить!».

Через десять минут Антон выбирал цифровую фотокамеру в «М.Видео», заставив консультанта прочитать ему краткую лекцию об объективах, мегапикселях и замедленных повторах. Выбрал камеру и, купив шнуры для присоединения ее к компьютеру и телевизору, побежал в маленький спортивный магазинчик, о котором помнил еще со школьных времен. К счастью, магазинчик не превратился ни в забегаловку, ни в бутик. Купил секундомер и пошел обратно, временами припуская бегом от нетерпения.

Вернувшись, распаковал видеокамеру и пристроил ее на книжную полку напротив зеркал. Подкладывая и убирая книги, добился, чтобы камера снимала и его со спины, и отражение в зеркале.

Включил камеру и переместился три раза. Решив, что достоин увидеть себя на широком экране, подключил камеру к телевизору и включил воспроизведение. Все три перемещения получились одинаково замечательно. Антон исчезал и появлялся в еле заметном голубом сиянии. Полюбовавшись на себя раза три, включил режим покадрового воспроизведения. Стало совсем интересно. Антон покрывался сиянием и, постепенно становясь прозрачным, исчезал. Затем из точки возникало сияние, постепенно принимая форму тела, и он появлялся в другом месте. По таймеру камеры, на все про все уходило около секунды. Не откладывая дело в долгий ящик, Антон поперемещался еще несколько раз, с секундомером в руках. Чуть меньше секунды.

Дальше в программе была тяжелая атлетика. Антон притащил свои разборные пятнадцатикилограммовые гантели и продолжил опыты. Гантели тащил зря. Оказалось, что больше десяти килограммов неорганики переместить не получается. Даже не десяти, а девяти. Немного поколебавшись, Антон разделся догола и переместился. Действительно, ровно десять. Одевшись, Антон постоял в задумчивости. Значит, не Брюс Всемогущий… Досадно…

Оставался еще один невыясненный момент. Порывы ветра, возникающие при перемещениях. Антон сходил на кухню, набрал горсть риса и рассыпал его возле нарисованных следов. Отступил на шаг, переместился – так и есть, рис размело по всей комнате.

Тут было о чем подумать. Скорее всего, при переходе тело «вытесняло» воздух, как при взрыве. Возможно, «сияние» как-то смягчало этот эффект, но не до конца. Еще Антона смущала возникающая в первой части перемещения «прозрачность». Есть тут какая-то опасность…

У Антона вообще как-то прошла первая эйфория от полученной способности, и он все время пытался найти скрытый подвох. Один – с переносимым весом – он нашел, оставалось проверить еще один, более существенный.

Антон подтащил к зеркалам стол, стоящий у окна, и поставил его так, чтобы, когда он стоит на нарисованных следах, столешница упиралась ему в бедро. Однако массивность столешницы его смутила, и Антон пристроил на столе обычную ученическую линейку, придавив ее стопкой книг.

Все было готово. На всякий случай включил камеру. Снял джинсы, бросил в кресло и встал в нужное место. Линейка продавила кожу на один-два миллиметра. Переместился, посмотрел на ногу и, не дожидаясь, пока хлынет кровь, побежал в ванную, где у него хранилась аптечка. Антон успел залить перекисью аккуратную прямоугольную ранку, так что крови было немного. Дождавшись, когда кровь перестала идти совсем, заклеил ранку пластырем и пошел обратно.