Страница 17 из 33
У одного из домов Амон остановился, схватил разогнавшуюся невольницу за плечо, развернул и приподнял так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Девушка повисла над землей, боясь вздохнуть. Ее уже не смущали люди, глазеющие с порогов убогих лачуг. Пугал лишь демон. И сейчас Кэсс как никогда понимала, что должна научиться владеть своими эмоциями. Не злить его. Быть тихой. Ждать.
- Ты принадлежишь мне, и должна быть покорной. Больше никогда не смей требовать и диктовать условия, - сверкнул он глазами. - Если я говорю - не думать, значит, ты перестаешь это делать.
- Перестать думать? Это как? - все мысли о том, чтобы не провоцировать Хозяина, мигом вылетели из головы. - Я - свободный человек, а не кусок дерева!
Амон хохотнул.
- Свободный человек? Здесь нет свободных людей. Оглядись. Люди тут - рабы, и ты в том числе, - все еще продолжая улыбаться, он покачал головой. - Забавная.
Подобное высокомерие настолько рассердило неппивычную к здешним реалиям рабыню, что она, забыв о смирении, изо всех сил ударила господина кулаком в грудь. И тут же застонала от острой боли в ушибленной руке.
- Ненавижу! - прошипела Кассандра, тряся ушибленной конечностью. - Вечно я из-за тебя что-то себе ломаю.
Демон ничего не ответил, возвращая на лицо маску равнодушной насмешки, за которую его хотелось пришибить и развеять в пыль.
- Здесь помоешься и переоденешься. А то пахнет от тебя...
- Это не помешало меня целовать, - огрызнулась девушка, обходя собеседника по крутой дуге.
- Так это был поцелуй? - он выглядел удивленным. - Я все время забываю, как примитивны и скучны люди.
"Примитивная и скучная" в ответ на эти слова досадливо покраснела и с хриплой ненавистью спросила:
- Тебе во мне хоть что-нибудь нравится?
Тогда Амон протянул руку, лениво накрутил на палец огненную прядь и слегка потянул к себе:
- Их цвет.
- Да? - обладательница растрепанной рыжей косы сощурилась и дернула головой, пытаясь освободиться. - Не повезло тебе - они отрастут и станут каштановыми.
Опять эта усмешка. О чем он думает? Чего хочет? И почему ее это так волнует?
- Когда закончишь - жди здесь. Отойдешь хоть на шаг - найду и прибью.
Он втолкнул ее в баню и, даже не глядя на двух угодливо склонившихся девушек, приказал:
- Отмойте и переоденьте.
Едва дверь за господином закрылась, банщицы захлопотали вокруг посетительницы. Та еще недоуменно озиралась, а ловкие прислужницы уже стащили грязную, пропахшую потом одежду, и проводили в наполненную душным паром клетушку. Там стояла огромная лохань, на две трети наполненная водой. О, блаженство!
Забраться по крутой лесенке и перешагнуть высокий деревянный бортик Кэсс помогли, и вот она со счастливым стоном опускается в горячую воду. Как хорошо! Намыливая голову какой-то вязкой субстанцией отвратительного цвета, девушка прокручивала в голове все то, что произошло с ней за последние три дня. Странно, но ни перенос в новый мир, ни здешняя жестокая реальность не изменили хода её мыслей. Все они были об одном. Об Амоне.
Удивительное дело, он мог поглощать и заполнять собой не только пространство, но и разум своей рабыни. Ну, что, что в нём такого?! Почему она, то трепещет, то слабеет, то обмирает от ужаса, а то задыхается от нежности? Нежности к кому? Что он вообще такое? Демон. И что? Что это означает?
Девушка ожесточенно "стирала" волосы, взбивая руками густую плотную пену.
В нем однозначно присутствует человеческое, потому что он умеет принимать человеческий облик, но... это человеческое - скорее видимость, обличье. Потому что на самом деле в нём жил Зверь. Да, именно так - с большой буквы. Этот Зверь был жесток, коварен и властолюбив, как все хищники. И в паре Человек-Зверь главенствовал, без сомнения, второй. Или...
Купальщица замерла в лохани, перестав себя нещадно тереть. Или нет? Интересно, сколько ему лет? Тридцать, триста? Сколько вообще живут подобные существа? А та Бездна, которая смотрела из его глаз? Откуда она? Почему в душе у Амона пустота и тьма? Он ведь живой, он дышит, чувствует - откуда эта жестокость? Пускай в нем обитает Зверь, но ведь и Зверь способен на ласку, на преданность, на тепло. А в её Хозяине как будто нет ничего и близко похожего. Или есть?
Когда он наклоняется к ней так, что она слышит его дыхание, когда прикасается без жестокости... Зачем он это делает? И почему потом может так больно ударить? Странный он. И безжалостный. А значит - очень опасный. Надо быть с ним всегда настороже. Но все-таки, почему, если она его ненавидит - яростно, всей душой, до судороги в горле - почему замирает от ужаса каждый раз, когда думает о том, что он мог остаться всего лишь сном?
Погрузившись в лохань с головой, Кэсс некоторое время лежала под водой, стараясь ни о чем не думать. Уж лучше не рисковать, а то наслушаешься потом от него...
Через час девушка, посвежевшая и порозовевшая, оглядывала себя, стоя перед тусклым и, откровенно говоря, кривым зеркалом. Отшлифованный до блеска кусок металла - вот что это было такое. Но кто станет отвлекаться на такие частности, когда все тело, будто стало легче от сладкого ощущения чистоты?
Банщицы принесли ворох одежды, из которого даже получилось выбрать довольно-таки сносные вещи. Кассандра остановилась на черных башмаках, черных же штанах и то ли блузе, то ли тунике... В общем, льняной удлиненной рубашке, с разрезами по бокам. Самый удобный покрой для езды верхом. Нашлась среди кучи тряпок и шерстяная накидка, правда, великоватая. Впрочем, учитывая то, как несказанно повезло с нужным рамером обуви, расстраиваться из-за слишком просторного плаща было бы верхом глупости.
Поблагодарив неразговорчивых, но улыбающихся и все время почему-то кланяющихся ей прислужниц, до неузнаваемости преобразившаяся посетительница вышла на улицу. Амона нигде не было, как не было и остальных спутников. Девушка стояла одна, озираясь по сторонам и пытаясь понять, что же ей теперь делать. Ждать? Торчать дура-дурой посреди улицы, и терпеть то, как на неё и её огненную косу, распушившуюся после мытья, пялятся все, кто проходит мимо? Из-за домов доносились заманчивые призывы что-то купить. Торг.
Любопытство пересилило осторожность и Кэсс, плюнув на все запреты Хозяина, пошла туда, откуда слышался гул оживленных голосов. Пройдя пару сотен шагов и завернув за угол, она увидела небольшой, но оживленный рынок. Народу здесь толкалась тьма (видимо приезжали из соседних поселений), все - улыбчивые, счастливые. Даже как-то странно было видеть подобное после всего узнанного про этот мир и место людей в нем. А, может, Амон наврал и никакие они не рабы? Иначе чего бы им так радоваться?
Возле каждого прилавка покупатели истово торговались с продавцами. Заразившись общим весельем и жизнерадостностью, девушка смотрела товары. Тут были и вязаные платки, и ткани (правда, неярких и не разнообразных тонов), и утварь, и украшения. Возле одного лотка Кассандра замерла в восхищении - разложенные серебряные, медные, деревянные украшения и впрямь были красивы.
Особенно ей понравился широкий браслет с эмалью бледно-голубого цвета. Вещица незатейливая, но очень милая - примитивный орнамент, неряшливость чеканки делали ее особенно привлекательной. Девушка крутила побрякушку в руках и жалела, что не может купить.
- Ай, красавица! - всплеснул руками плотный краснощекий торговец. - Нравится?
Красавица кивнула:
- Очень симпатичная вещица.
- Бери! Дарю! - щедро махнул пухлой ладонью хозяин лавки.
- Нет... - Кэсс даже попятилась. - Не нужно, спасибо.
- Бери, бери! - настаивал продавец. - Пусть никто не говорит, будто Жихарь пожалел для красивой девушки дешевый браслет! Ты наденешь его, и люди спросят, ай - откуда у девушки такая красивая вещица? А ты тогда не позабудь сказать, что купила её у серебро-кузнеца Жихаря из Причалья. Не позабудешь?