Прекрасный желтый Дунай

— Я полагаю, он венгр? — спросил господин Егер.

— Венгр, истинный венгр, — не без некоторой гордости ответил Илья Круш.

— Вы знаете его, господин Круш?

— Нет, господин Егер, я никогда не имел чести встречаться с ним…

— Говорят, это ловкий полицейский…

— Сколько раз, рискуя собой, он добивался своей цели.

— Хорошо, господин Круш, надеюсь, обстоятельства будут ему благоприятствовать, и этого Лацко наконец удастся схватить.

— Так и будет, господин Егер. — Илья Круш сказал это с такой убежденностью, что его компаньон не смог сдержать улыбки.

Ниже маленького городка Корнойбурга[68] судоходство на великой реке опять становится затрудненным. Но теперь ему мешают не протоки острова Вердер, не пороги Вирбеля и не водовороты Хауштейна, а песчаные мели. Дунай разливается вширь, и, хотя кораблекрушения здесь маловероятны, нужна большая осторожность в управлении, чтобы избежать их.

Через некоторое время лодка с нашими героями повстречалась с одним из тех длинных бревенчатых плотов, на которых живет, можно сказать, целый плавучий город. Этот плот с трудом проходил между мелями. Илья Круш сам предложил свои лоцманские услуги плотогонщикам, и те охотно последовали его указаниям. В нем сразу признали человека, который хорошо знает Дунай, и это совсем не удивило господина Егера. После нескольких часов задержки лодка, влекомая течением, направилась к австрийской столице.

Чувствовалось приближение большого города. Местами небо чернело от заводского дыма. Кораблей становилось все больше, особенно пароходов, курсировавших в окрестностях Вены. Вдали теснились деревни, устремляя ввысь колокольни своих церквей. Загородные дома, виллы располагались на округлых холмах побережья.

В этот день, после полудня, лодка достигла подножия Каленберга[69], чья вершина уже с утра виднелась по правому борту. Отсюда, с высоты больше тысячи футов, открывается прекрасный вид не только на столицу, но и на горы Венгрии и Штирийские Альпы.

Наконец к девяти часам вечера, пройдя мимо Нуссдорфа, где пароходы останавливаются из-за невозможности пройти по мелководному рукаву Дуная, который ближе всего подходит к городу, лодка причалила к маленькой пристани, расположенной в узкой дунайской бухточке.

Прошло двадцать два дня с тех пор, как Илья Круш забросил удочку в исток великой реки, чтобы потом спуститься вниз по течению и, занимаясь рыбалкой, пройти около семисот километров.

IX

ЗА МАЛЫМИ КАРПАТАМИ

Несколько дней спустя два человека беседовали, курили и выпивали на постоялом дворе у дороги, спускающейся от лесной опушки в предгорьях Малых Карпат к Дунаю. Последние отроги этих венгерских[70] гор замирают у левого берега реки, несколько выше Прессбурга, крупного города королевства, расположенного между Веной и Буда-Пештом[71]. Неподалеку находится также устье Моравы, одного из главных притоков Дуная.

Двое мужчин сидели за столом в полуподвальной комнате, где никто не мог их ни видеть, ни слышать. Зарешеченное боковое окно с толстыми и мутными стеклами все же позволяло им наблюдать за людьми и животными, двигавшимися по дороге вдоль левого берега Моравы, по течению которой в сторону устья проплывали корабли.

Этот постоялый двор навещали в основном речники и возчики, которые заглядывали сюда, чтобы выпить чего-нибудь покрепче или утолить голод. Неприхотливые путешественники могли и заночевать здесь, не слишком облегчив при этом свой кошелек. Редко бывало, чтобы хозяин, хозяйка и их слуга оставались на ночь одни. Небольшая конюшня в боковой пристройке вмещала одну-две упряжки.

Утром две повозки с покрытой толстыми, просмоленными чехлами поклажей подъехали к постоялому двору. Хозяин, несомненно, ждал и хорошо знал возниц.

Первым делом мужчины, те самые, что пили в полуподвальной комнате, спросили:

— Уже здесь?

— Нет, — ответил хозяин. — Он не появится раньше вечера…

— Ладно, распрягаем, — сказал один из мужчин. — Повозки — во двор, лошадей — на конюшню…

— Поесть и выпить, — добавил второй, — мы подыхаем от голода и жажды. У тебя сейчас никого нет?

— Никого.

Похоже, все делалось как обычно, и снаружи нельзя было увидеть повозок, спрятанных во дворе под большим навесом. Что до шести лошадей, по три из каждой упряжки, то им задали хорошего корма. Животные проделали немалый путь по каменистым дорогам Малых Карпат, а впереди их ждал не меньший переход до места слияния Дуная с Моравой. Лошадям требовался отдых, поскольку груз, который они тащили уже несколько дней, был весьма тяжел.

Итак, с самого утра, после долгого ночного пути, два человека устроились на постоялом дворе. Время от времени то один, то другой выходил за порог, чтобы бросить взгляд на дорогу. Но небольшой туман мешал рассмотреть, что делается вдалеке. И в любом случае, как сообщил хозяин постоялого двора, только поздним вечером прибудет тот, кого поджидали эти люди.

Оба возчика, укрыв повозки в надежном месте, жадно набросились на еду. Они шли всю ночь, и теперь голод мучил их так же, как жажда, хотя дорожные фляги, которые эти люди несли под шерстяными накидками, позволяли пить воду и в дороге. Возницы расположились за столом в полуподвале и к довольно скудным блюдам постоялого двора добавили существенные запасы со своих повозок. Гости ели, болтая с хозяином и хозяйкой, — парой, в чьих физиономиях не замечалось ничего располагающего, впрочем, сами возчики были не лучше.

Особенно интересовало постояльцев, не появлялись ли в здешних местах отряды полиции или таможни. Они не встретили их на извилистых тропах в отрогах Малых Карпат, но это и понятно — полицейские, так же как и путешественники, неохотно наведывались в долины, отдаленные от городов и деревень. Но в том месте, где этим утром остановились возницы, начиналась равнина, а по левому берегу Моравы протянулась оживленная дорога. Она проходила через довольно густые леса и соединяла несколько ферм, чьи хозяева возили свой товар на продажу в соседние города и даже в Прессбург. Поскольку к месту слияния Дуная и его притока вела единственная дорога, приходилось ехать именно по ней, и, вполне возможно, она находилась под наблюдением полиции с тех пор, как Международная комиссия приняла меры против контрабанды.

Даже следуя по карпатским ущельям, повозки передвигались только по ночам. Так же они будут двигаться до конца своего пути.

После последнего из множества выпитых стаканов мужчины почувствовали непреодолимое желание спать. Они не нуждались в постелях. Нескольких охапок соломы на полу пустовавшего хлева им вполне хватило, чтобы, вытянувшись один подле другого, уже через пять минут заснуть крепким сном.

Пока они отдыхали, на постоялый двор несколько раз заглядывали прохожие, заказывали выпивку и почти сразу же уходили. То были крестьяне с ближайших ферм или бродяги с котомками за спиной и палкой в руке, направлявшиеся в сторону Прессбурга.

Один из них, болтая с хозяином, посетовал, что неподалеку полиция прочесывает деревню и что честным людям решительно нет покоя.

Хозяин лишь пожал плечами и пожелал бродяге не попадаться, но сообщение намотал себе на ус, чтобы обязательно рассказать об услышанном своим гостям. Полиция редко объезжала Малые Карпаты, и раз она здесь, значит, на то имеются серьезные причины.

К пяти часам возчики проснулись, вернулись в зал и первым делом задали тот же вопрос, что и утром:

— Еще нет?

— Нет, — ответил хозяин, — я же говорил, он приедет не раньше вечера… Меня предупредил его человек… Надо быть поосторожней: в окрестностях Моравы рыщут полицейские.

Похоже, эта новость обеспокоила возчиков, один из них тут же поинтересовался, не появлялись ли полицейские на постоялом дворе.

68

Правильное название города: Клостернойбург.

69

Каленберг (Лысая гора) — вершина на правом берегу Дуная, непосредственно к северу от Вены; высота ее — 484 м.

70

В описываемое время Словакия, на территории которой расположена упоминаемая автором горная система, входила в состав Венгерского королевства.

71

Мы сохраняем авторский вариант написания венгерской столицы, поскольку в описываемое время Буда и Пешт были различными городами.