Искорка надежды

Первый вопрос был такой: верил он в Бога или нет? И Рэб ответил, что верил.

Второй вопрос был о загробной жизни: есть она или нет?

— Здесь, на Земле, я бы ответил так: да, там что-то есть. Но, друзья мои, я прошу у вас прощения: сейчас, когда я знаю наверняка, что именно там есть, я, I сожалению… не могу вам об этом рассказать.

И все рассмеялись.

Я не забыл про папку с надписью «Бог». Через несколько месяцев после смерти Рэба я отправился к нему домой посмотреть, что же в ней хранилось. Я достал ее с полки, и меня пробрала дрожь. Восемь лет подряд я смотрел на эту надпись «Бог», и в конце концов мне стало казаться, что от нее веет каким-то божественным дуновением.

Я обвел взглядом пустой кабинет и почувствовал, что внутри у меня все сжалось. Если б только рядом со мной был Рэб. Я резким движением открыл папку.

И он оказался рядом со мной.

В папке лежали сотни вырезок из статей и множество заметок Рэба, подготовленных для проповедей, испещренных вопросами, стрелками и замечаниями, начерканными рукой моего раввина. Все они были о Боге. И тут до меня наконец дошло: суть моих встреч с Рэбом и Генри заключалась не в сделанных мной выводах, а в поиске, в исследовании, в продвижении к вере. Нельзя открыть шкатулку и увидеть там Бога. Но если слушать истории, изучать традиции, высказывания мудрецов, то со временем уже не придется лезть на верхнюю полку — Бог окажется рядом с тобой.

Знаете ли вы хоть одного верующего человека? Пытались ли вы убежать от него? Если пытались, остановитесь. Посидите спокойно минуту-другую. Выпейте стакан воды. Съешьте кусок кукурузного хлеба. И возможно, вы поймете, что вам есть чему поучиться. Вера не кусается. И не отнимает у человека силы. Она лишь утверждает, что в каждом из нас есть искра Божья. И возможно, эта искра когда-нибудь спасет мир.

В зале звучали последние прощальные слова Рэба: «Пожалуйста, любите друг друга, говорите друг с другом, не допускайте, чтобы из-за ничтожных раздоров рушилась дружба…»

А потом он запел на простейшую мелодию:

И зал подхватил последнюю строчку.

Наверное, это была самая громкая из всех когда-либо звучавших здесь молитв.

Я так и знал, что Рэб уйдет со сцены, напевая.

ЭПИЛОГ

Еще одно воспоминание.

Это случилось незадолго до смерти Рэба.

Он говорил о загробной жизни, а мне вдруг, ни с того ни с сего, пришла в голову одна мысль.

— Представьте себе, что у вас есть пять минут наедине с Господом Богом.

— Пять минут? — переспросил он.

— Да, пять минут, — повторил я. — У Бога тьма дел. А вы уже на небесах. У вас есть пять минут наедине с Богом, а потом — раз, и Его больше нет.

— И что же происходит в эти пять минут? — заинтригованно спросил Рэб.

— В эти пять минут вы можете задать Ему любой вопрос.

— Понял.

Рэб откинулся в кресле, и вид У него был такой, будто он советуется с окружающим воздухом.

— Сначала я скажу вот что: «Милостивый Бог, если можешь, сделай мне одолжение: укажи моим оставшимся на Земле родным — тем, кому нужна помощь, — правильную дорогу. Хоть немного помоги им разобраться в жизни».

— Хорошо — на это уйдет минута.

— Потом я скажу: «А следующие три минуты посвяти тем, кто страдает и кому нужна твоя любовь и твой совет».

— То есть эти три минуты вы отдадите другим?

— Если есть те, кто в них нуждается, конечно, отдам.

— Хорошо. У вас остается еще одна минута.

— Так вот, в эту последнюю минуту я скажу: «Послушай, Господи, я совершил на Земле кое-какие добрые дела. Я старался следовать Твоим учениям и передать их другим. Я любил своих родных. Я был частью общины. И, как мне кажется, хорошо относился к людям. Какая же, милосердный Господь, мне за это будет награда?»

— И что же, вы думаете, Бог вам ответит?

Рэб улыбнулся:

— Он скажет: «Награда? Какая такая награда? Именно это ты и должен был делать».

Я рассмеялся, и Рэб тоже. Он хлопнул себя по бокам, и нашим смехом огласился весь дом. Я думаю, что в ту минуту мы с ним могли быть где угодно, кем угодно, принадлежать какой угодно вере и какой угодно культуре — учитель и ученик, познающие жизнь и получающие от своих познаний истинное удовольствие.

Вначале был вопрос. В конце на него приходит ответ. Бог поет, мы подпеваем, и подпевать можно на самые разные мотивы, но песня всегда одна — одна и та же, человеческая песня.

Господи, до чего же я влюблен в надежду!

БЛАГОДАРНОСТИ

Автор благодарит семьи Альберта Льюиса и Генри Ковингтона — их жен: Сару Льюис и Аннету Ковингтон, детей Рэба: Шалома, Ору и Гилю и детей пастора Генри: Лакиму, Кендрика, Кишию и Тиффани. Читать рассказ о муже или об отце нелегко, и я необычайно благодарен всем им за понимание и дружелюбие. Я также благодарен супругам детей Рэба: Синди Льюис, Шимону Липски, Брайну Зейтс и многочисленным внукам Рэба.

В подготовке этой книги приняли участие Энтони «Касс» Кастелоу, доктор Чад Оди из «Спасительной церковной миссии Детройта», раввин Стивен Линдман, а также Тила Сингх, Эдди Эделман, Норм Трэск, сотрудники синагоги «Темпл Бейт Шолом» и члены прихода «Я страж брату своему» (некоторые имена в книге были изменены). Я благодарю Мэтти и Лизу Гольдберг за их помощь в подготовке материалов и Рона Липски, который выразил свою глубокую любовь и нежность к деду в замечательном фильме.

Я также глубоко благодарен моему преданному редактору Лезли Уэлс и сотрудникам издательства «Гиперион»: Эллен Арчер, Уиллу Боллету, Филу Роуз, Дэвиду Лотту, Винсенту Стэнли, Кристине Кайзер, Минди Стокфилд, Джессике Вайнер, Мари Кулман, Махе Калиль, Саре Ракер, Сэлли Энн Мак-Картин и Майклу Ротондо.

И, как всегда, я благодарен чудесной команде агентства «Блэк»: Дэвиду, Сьюзен, Антонелле, Анник, Джой, Ли Энн и Дэйву. И еще спасибо тем, кто первым прочел эти строки, — моим родным — Роузи, и, конечно, Жанин, — человеку, благодарность которому ни с чем не соизмерима.

И наконец, я салютую моему родному Южному Джерси, которое я в свое время не оценил по достоинству, и моему теперешнему месту жительства — Детройту, который я, наверное, ценю больше всех других городов. Это особое место, в нем проживают особые люди, и я горжусь тем, что я живу среди них.