Своими глазами

В путеводителе сказано, что в Эллоре насчитывается тридцать скальных храмов. Но само это слово имеет тут иной, как бы противоположный смысл. В Аджанте строители пещер врубались в скалу. Храмы Эллоры не врублены в тело горы, а, наоборот, вырублены из скального монолита. Поначалу это трудно осознать. Легко ли представить себе, чтобы храм Василия Блаженного на Красной площади не складывали из отдельных камней, а вырезали из целого холма, начиная от куполов и кончая цоколем, а затем взялись за внутренние помещения. Именно поэтому храм Кайласа в Эллоре хочется назвать одним из чудес света. Дело не в размерах. Подобных построек в Индии немало: 80 метров длины, 50 — ширины, 40 — высоты. Но ведь все эти архитектурные объемы, весь храм — от высокого цоколя, украшенного фигурами слонов и львов в натуральную величину, до пирамидальных башен — все это высечено из одного цельного куска камня, все это представляет собой не строение, а скульптуру.

Когда подходишь к храму Кайласа, видишь как бы гигантскую пещеру без крыши. Отвесная каменная стена с трех сторон подступает к храму. Строить его начали в 756 году, закончили полтора века спустя. Представим себе здание, которое начали возводить перед восстанием декабристов и продолжали дело вплоть до наших дней. Как не поражаться упорству и целеустремленности древних строителей! Ведь автор этого грандиозного замысла и те, кто взялся за его осуществление, сознавали, что ни им, ни их детям и внукам не доведется увидеть завершения намеченных работ.

И все-таки люди, нашедшие в 756 году этот скальный обрыв, корчевали девственный лес на его вершине, сбрасывали почву, пока не дошли до гранита. Им предстояло тремя траншеями отрезать от скалы гигантский монолит, чтобы затем высечь из него сооружение сложной и гармоничной конфигурации. А ведь от строителей требовалась не только целеустремленность, но и поразительная точность. На протяжении полутора с лишним веков день за днем, час за часом ни один каменотес не имел права ни разу ошибиться. Каждый удар по камню должен был быть точно рассчитан. Особенно на том этапе, когда главные архитектурные объемы уже были высечены из скалы и началась отделка.

Каждая стена храма Кайласа — это произведение скульптуры. Десятки слонов украшают фасад, каждый квадратный метр заполнен множеством декоративных деталей. А ведь кроме наружной отделки, у храма Кайласа есть еще и интерьеры. Потолок под сводом главной башни украшен большим барельефом. И трудно представить себе, что этот скульптурный круг не был высечен отдельно, что он — как и все остальное — часть скального монолита. Каменотесам приходилось работать лежа на спине. Причем каждый ошибочный удар, каждый ненужный осколок вынуждал либо переделывать скульптуру, либо вовсе отказываться от нее. Вот если бы, скажем, у какого-нибудь слона откололся хобот, на его место нельзя было поставить другую, отдельно вырубленную статую. Монолитность всего сооружения требовала безупречной точности.

Храм Кайласа посвящен богу Шиве. И в главной башне находится объект поклонения — детородный орган этого бога. Это каменный столб полутораметровой высоты, на который крестьянки из окрестных селений каждое утро надевают венок из свежих цветов.

Первая статуя, которую видишь, входя в храм, — это Ганеша, сын Шивы и его жены Парвати. У индийцев Ганеша символизирует удачное начало. Даже в наши дни, когда закладывают металлургический комбинат или спускают на воду судно, полагается сотворить молитву в честь Ганеши. Боги в храмах Эллоры явно наделены человеческими чертами. Вот типичная семейная сцена: Парвати рассердилась на своего мужа, Шива снисходительно старается успокоить жену. Скульптуры исполнены жизни, движения. Резво шагают слоны, отчего бубенцы на их сбруе смещены назад. Изгибают шеи разъяренные быки. Грациозно танцуют девушки.

В Эллоре встречаются и совмещаются художественные традиции и приемы севера и юга Индии. В то же время Эллора — это пример веротерпимости индийцев, потому что здесь тесно соседствуют храмы трех религий: индуистские, буддийские и джайнистские. Причем примерно в течение двухсот лет (в VII–IX веках) строители храмов соседствовали, а стало быть, соревновались. Такое мирное сосуществование неизбежно вело к обмену художественными приемами. Ведь у последователей трех религий был не только общий язык — санскрит, на котором писались их священные книги. В их религиозном искусстве было и немало общих символов — как, например, цветок лотоса. В храмах всех трех религий присутствует изображение слонов. Слон в те времена был мерой социального престижа. Подобно тому как помещиков когда-то оценивали по количеству крепостных, а потом по числу десятин земельной собственности, престиж индийского феодала определялся количеством слонов, которых он мог иметь и содержать.

Как и фрески Аджанты, скульптура Эллоры говорит о взаимосвязи древних цивилизаций. Когда всматриваешься в композиции стенных росписей, видишь несомненное сходство с китайскими пещерными храмами Дуньхуана. Это сходство отмечают индийские исследователи. Интересно, что храмы Аджанты описал в начале VII века китайский путешественник Сюань Цзан.

Какой примечательной полосой в человеческой истории были IV–VII века нашей эры! Ведь тогда почти одновременно существовали Индия Гуптов и Китай династии Тан. Где-то здесь, в Индии, соприкасались и взаимно обогащали друг друга эти могучие потоки национального искусства. Ведь не только караваны торговцев двигались по Великому шелковому пути. И не только фелюги арабских мореходов курсировали между Аравией и западным побережьем Индии. Вместе с торговлей происходил и культурный обмен.

В Эллоре на одной из башен храма Кайласа высечены сцены из «Махабхараты» и «Рамаяны». Бросается в глаза их сходство с чертами древнеегипетского искусства. Не только типично египетское построение: барельеф в восемь рядов, насыщенный изображениями человеческих фигур и боевых колесниц. Не только эта композиция в виде лент, лежащих одна под другой, как строчки книги, но и сами изобразительные приемы позволяют говорить о египетском влиянии. Среди мифических животных тут и лев, стилизованный в манере, очень характерной для древней Месопотамии, для культуры Двуречья.

Сокровища Аджанты и Эллоры подтверждают мысль, выраженную в свое время Ильей Эренбургом: «Когда искусство народа находится в расцвете, оно не нуждается в таможенных барьерах и не замыкается в себе, а, напротив, впитывает в себя все ценное, что создается другими народами. Это верно также, если говорить о границах времени: большое искусство не страшится ни самых древних форм, ни самых дерзких исканий».

Фатехпур Сикри — город-призрак

Для многих иностранцев представление об Индии не ограничивается ее столицей. Почти всякий, кто приезжает в Дели, старается посмотреть и другую древнюю столицу Великих Моголов — Агру. Первая из них знаменита Красным фортом, вторая — Тадж-Махалом. Да, по крайней мере 95 процентов туристов едут в Агру ради того, чтобы посмотреть Тадж-Махал. А ведь всего в каких-нибудь сорока километрах оттуда находится третья столица Великих Моголов — Фатехпур Сикри. Когда один соотечественник и современник Шекспира, елизаветинский вельможа, посетил Фатехпур Сикри в 1583 году, он увидел город, превосходивший тогдашний Лондон.

Но всего через год после его визита Фатехпур Сикри был покинут людьми, стал городом-призраком. Время для него будто остановилось, как в городе из сказки о спящей красавице. И именно поэтому Фатехпур Сикри изменился за последние четыреста лет гораздо меньше, чем Агра или Дели.

Сама история этого города-призрака звучит как сказочный сюжет. Император Акбар был в отчаянии от того, что долго не имел наследника. Ему посоветовали посетить благочестивого шейха в одном захолустном селении. Шейх благословил императора, и вскоре у него родился сын. В благодарность за это Акбар решил переместить свою столицу в эту деревню. Фатехпур Сикри лежит на скалистом гребне длиной около четырех и шириной два километра. Чтобы расчистить место для города, пришлось попросту срезать вершину этого гребня. С трех сторон новая столица была обнесена стеной с девятью воротами. А с четвертой у подножия скалистых круч Акбар повелел создать искусственное озеро. Поднявшись на верхний этаж дворца, видишь, что столица планировалась с размахом. Внутренние стены разделяют дворцовую, храмовую часть города и некогда процветавшие торговые кварталы. По площади Фатехпур Сикри больше лондонского Сити.