Колумб

Впрочем, Турноэ эти роковые для его гипотезы «частности» совершенно не волновали.

И Турноэ, и его единомышленники прежде всего стремились обосновать приоритет норманнских мореходов и участников датской экспедиции XV века. Во что бы то ни стало им надо было доказать, что Новый Свет открыли викинги и их потомки.

К проблеме приоритета еще придется вернуться позже, но здесь стоит отметить, что решать ее следует не по обычаям бегов и скачек.

Бессмысленно умалять заслуги северных мореплавателей. Они действительно достигли берегов Северной Америки на пять столетий раньше Колумба, а Пининг и Потхорст плавали в полярных американских водах за пятнадцать с лишним лет до первой экспедиции Адмирала Моря-Океана.

Но дело совсем не в том, кто кого и на целый ли корпус или только на голову обошел на морских путях, ведущих к берегам Нового Света.

Гораздо важнее установить, в итоге каких плаваний совершился грандиозный, всемирно известный переворот в географических представлениях и чьи открытия воедино связали Старый и Новый Свет, безгранично расширив рубежи средневековой ойкумены…[20]

Гнилая зима 1477 года шла к концу, когда Колумб завершал свое северное плавание. Позади оставались неспокойное Ирландское море и грязно-белые берега Альбиона, мокрого и туманного.

Позади были ледяные и огненные горы Исландии, сурового Тиле-острова, до которого, видать, не суждено было дойти генуэзскому страннику.

ШКОЛА ОТКРЫТИЙ

До возвращения из северного плавания линию жизни Колумба удается наметить лишь пунктиром, тонким и прерывистым. С конца 1477 года пунктир «жирнеет», обрывается куда реже, но порой эта размытая временем кривая неожиданно раздваивается, вводя в заблуждение следопытов-колумбистов.

Пока Уго Ассерето не сдул хронологическую пыль с пожелтевших листков знаменитого «документа», о котором пришлось уже дважды упоминать, историки полагали, что Колумб спокойно жил на острове Порто-Санто и на Мадейре, рылся в бумагах рода Перестрелло и вел там беседы с португальскими мореплавателями, приобщаясь к тайнам Атлантики.

«Документ Ассерето» навел колумбистов на четкие следы, которые шли в Геную. Судя по этим следам, Колумб на какое-то время покидал перестрелловское семейное гнездо и занимался делами генуэзского дома Чентурионе: дела же эти прямого отношения к португальским занятиям Колумба не имели, хотя площадь Сен-Сиро и была связана с Лиссабоном множеством незримых нитей.

«Документ Ассерето» вышел из канцелярии генуэзского нотариуса Джироламо Вентимильи, а этот деятель, подобно всем своим коллегам, был точен и пунктуален. Его свидетельству можно доверять полностью, в неизмеримо большей степени, чем показаниям Фернандо Колона и собственным словам великого мореплавателя.

Касается «документ Ассерето» чисто торговых операций. Лодовико Чентурионе в июле 1478 года поручил своему лиссабонскому агенту Паоло Негро закупить на острове Мадейре сахар. Негро, в свою очередь, наказал трем своим факторам — Джеронимо де Медичи, Эулогио Каталано и Христофору Колумбу — отправиться на Мадейру, приобрести там возможно больше сахара и отгрузить затем товар в Лиссабон.

По какой причине, неведомо, но, посылая Колумба на Мадейру, Негро из ассигнованных ему на эту сделку 1290 дукатов выдал этому агенту на руки только 103½ дуката. Колумбу пришлось покупать сахар в кредит, но главные неприятности поджидали его в столице Мадейры — Фуншале. Капитан загодя зафрахтованного корабля заявил, что сахар он перевезет в Лиссабон только за наличные деньги.

Разбором этого дела и занимался 25 августа 1479 года нотариус Вентимилья. Решение было принято в пользу Колумба, пострадавшего по вине Паоло Негро.

Очевидно, в Геную истец прибыл ненадолго. В «документе Ассерето» значится, что на следующий день некто Христофор Колумб, 28 неполных лет от роду, отбывает в Лиссабон.

Надо полагать, что Паоло Негро поручил Колумбу скупать сахар на Мадейре, заведомо зная, что его агент легко и быстро осуществит эту операцию.

Действительно, на Мадейре Колумб бывал не раз. До 1877 года в Фуншале, на улице Эсмералдо, стоял «Дом Колумба», где, по местным преданиям, он всегда останавливался, приезжая в этот город. Знал он, вероятно, и осевших на Мадейре генуэзцев, Луку Ломеллини и Джованни Узодимаре.

И уж конечно, посещая Мадейру, он был в курсе сахарных дел. Остров жил сахаром, остров снабжал сахаром всю Западную Европу.

И весьма вероятно, что дому Чентурионе выгодно было иметь на Мадейре агента, тесно связанного с местными знатными фамилиями. Колумб, член влиятельной семьи Перестрелло и давний клиент фирмы на площади Сен-Сиро, как нельзя более отвечал этим требованиям.

Но, должно быть, и Колумбу небезвыгодно было поддерживать связь с домом Чентурионе. И с Генуей. И выгоды были не только материальные, в эти годы Колумб нужды не испытывал. Генуя лежала ближе, чем Лиссабон, к главным центрам итальянской науки — Павии, Болонье, Флоренции, а как раз в конце 70-х годов Колумб становится завзятым книжником.

А может быть, даже и книготорговцем. Священник Андрес Бернальдес[21] с которым в 1496 году Колумб неоднократно встречался, писал: «Волею всемогущего господа жил человек из земли генуэзской по имени Христофор Колумб, и торговал он книгами на этой андалузской стороне» (46, 211).

Правда, в Андалузию Колумб попал только в 1485 году, а книгами стал там торговать года два спустя, но какое-то касательство к книжному делу он имел и в Португалии.

Агостино Джустиниани утверждает, что младший брат великого мореплавателя, Бартоломе, обосновался в Лиссабоне до его прибытия туда, открыл картопечатню и затем обучил космографии своего старшего брата, который стал компаньоном этого картографического предприятия.

Фернандо Колон с негодованием отвергает «ложные измышления Джустиниани», считая, что они унижают достоинство его отца, и добавляет, что отец был не учеником, а учителем своего младшего брата (58, 31–32)[22].

Добавление это справедливо: ведь в 1476 году, когда Колумб был выброшен на португальский берег, Бартоломе шел лишь шестнадцатый год. Младшего брата Колумб скорее всего захватил с собой в Португалию, возвращаясь в августе 1479 года из Генуи в Лиссабон. Но в чем-то прав и Джустиниани. В Лиссабоне Бартоломе Колумб действительно торговал картами, и можно не сомневаться, что действовал он не без поддержки старшего брата.

Нас меньше всего интересует коммерческая сторона картографического заведения «Братья Колумбы», хотя, разумеется, ничего зазорного в их деятельности не было, и, по-видимому, зазорным ее не считала и семья Перестрелло.

Гораздо важнее другой аспект этого «бизнеса». Ничто в такой степени не могло приобщить Колумба к источникам географических знаний, как торговля картами и печатными изданиями.

Последняя четверть XV века была младенческой порой типографского дела, недаром же книги, вышедшие до 1500 года из-под печатного станка, называются инкунабулами (incunabulum — по-латыни «колыбель»).

Еще жива была память о великом первопечатнике Иоганне Гутенберге, еще сохранялись рукописные традиции в оформлении печатных книг, еще кое-где считали слугами сатаны последователей Гутенберга, еще редки и дороги были издания римских, венецианских, болонских, базельских, кельнских, страсбургских и валенсийских типографий.

Но уже вышли в свет труды великих географов минувших времен, уже поступили на книжный рынок издания Птолемея, отпечатанные в 1477 году в Болонье и в 1478 году в Риме, уже тискали с липовых и дубовых досок карты мира.

Колумбу-книготорговцу доставать книги было не так уж трудно, а следовательно, он мог в часы досуга приобщаться к знаниям.

Что именно в португальские годы Колумб восполнил пробелы в своем образовании, подтверждают и генуэзские историки Галло и Джустиниани, и сам великий мореплаватель.

20

Подробнее проблема приоритета в открытии Нового Света рассматривается ниже (см. гл. «Открыл ли Колумб Америку»).

21

Андрес Бернальдес (ок. 1450–1513) — священник из андалузского селения Лос-Паласиос. В 90-х годах XV века неоднократно встречался с Колумбом в Севилье. Сведения о великом мореплавании внес в свою хронику, посвященную истории правления Изабеллы и Фердинанда (46). Со слов Колумба записал ход событий экспедиции к берегам Ямайки и Кубы (лето 1494 года). В русском переводе главы хроники Бернальдеса, в которых идет речь об этом плавании Колумба, воспроизведены автором этих строк (24, 279–298).

22

О картографической деятельности обоих Колумбов говорит также Антонио Галло, а португальский хронист XVI века Гаспар Фруктозо, уроженец Мадейры, писал: «Генуэзец Христофор Колумб, живший на Мадейре, промышлял здесь морскими картами» (67, IV, 659).