Оккультные силы СССР

В ходе следствия Тюфяев вынужден был сознаться в мистификации «братьев» и «сестер». «Я признаю себя виновным, — заявил он, — в том, что обманывал „братьев“, поскольку сам не верил в правоту теософских учителей и высших духов». Относительно «высокопосвященных братьев» Эбрама-ра и Андрея он также вынужден был признать, что в действительности они не существовали и были использованы им для поднятия своего авторитета среди членов «Братства». Вынужден был он признать и неприглядность своего поведения в отношении «сестер» «Братства». «Я, — свидетельствовала „сестра“ Л. В. Шернспец, — участвовала в спиритических сеансах, устраиваемых Тюфяевым в помещении Государственного художественно-промышленного техникума и в квартирах по Пушкинской и Кирочной улицам, где оказалась под его влиянием». Оказывается, Тюфяев принуждал ее к половому сожительству, симулируя приказания архангела Рафаэля через диск. Фанатизм Лиды Шернспец был, однако, настолько велик, что она уже была намерена отдаться ему, но, вовремя узнав об обманах Тюфяева, ушла из «Братства».

Из допросов Ю. М. и В. М. Шернспец выяснилось, что они также оказались жертвами Тюфяева, который вымогал у них деньги и одежду, а В. М. Шернспец таким же образом принуждал к вступлению с ним в половую связь. Под давлением улик Тюфяев также вынужден был признать свою вину, что, пользуясь авторитетом братьев Эбрамара и Андрея, посылал от их имени письма членам «Братства» — Наталье Ольховской и Лидии Люценко с целью принуждения их к половой с ним связи.

В ходе следствия всплыл вопрос об отношении Тюфяева к ордену «Звезды на Востоке», члены которого Агния Разуваева, Анна Калачникова и Евгения Лапина подвизались в то же время и в качестве сестер «Братства истинного служения». Признав факт агитации его в это теософское оккультное сообщество, Тюфяев подчеркнул свое отрицательное отношение к нему. «Скажу так, — показывал он. — Впервые я узнал об этой организации от гражданки Агнии Разуваевой, которая и познакомила меня весьма спутанно с идеями ордена, показавшимися мне абсурдными <…> так как я совершенно не разделял мнения теософских учителей о каком-то пришествии на землю Христа, что является сущей утопией».

Видную роль в «Братстве» играл безработный артист драмы В. Н. Очнев-Лефевр. «Этот дом по Советскому проспекту, — писала „Красная газета“, — почти ничем не выделяется среди остальных. На нем нет ни памятной доски, ни геральдических гербов. Однако — кто бы мог подумать — еще совсем недавно в нем проживал Людовик XVI, король Франции и Наварры. Он проживал здесь до нынешних времен, пока не выбрал места не столь отдаленные, к северу от Ленинграда. Впрочем, настоящее имя Людовика XVI было Владимир Николаевич Очнев-Лефевр. Дворянин, сын придворного кондитера, он был одним из активнейших членов „Эзотерического ордена“ или „Братства истинного служения“. Этот орден был основан в 1924 году и работал вплоть до наших дней. Мистическое братство это возглавлялось неким Тюфяевым, отцом Георгием — бывшим дворянином, бывшим студентом, бывшим человеком. Очнев же играл в „Братстве“ роль перевоплощенного Людовика XVI, призванного спасти Россию и Францию <…> В одной из проповедей Тюфяев, между прочим, сообщил, что наряду с „Братством истинного служения“ существует „Черное братство“, где собираются слуги антихриста. И что на одном из этих „Черных братств“ он, Тюфяев, был и видел, как Зиновьев причащался кровью двухлетнего убитого ребенка».

Состав «Братства» — безработные артисты (Очнев-Лефевр, Люценко, Ольховская-Ростова, Калачникова, Зюньзя), вдовы и дочери бывших царских офицеров (Кункевич, Крель, Александрова, Грицнер-Варламова и другие) — практически все из дворян. Успех у этой специфической публики умело организуемых Георгием Тюфяевым «медиумических сеансов» и «трансов» вполне закономерен.

Несмотря на очевидное отсутствие серьезной «политики» в деятельности «Братства истинного служения», приговор Коллегии ОГПУ от 8 июля 1927 года был суров: Тюфяев — 10 лет концлагерей, Очнев-Лефевр, Лабазин, Сикстель, Берестин, Протасов — 5 лет, Тюфяева, Разуваев, Ольховская-Ростова — 3 года концлагерей, Грицнер-Варламова, Разуваева, Люценко, Очнева-Лефевр, Зюньзя, Крель, Лапина — 3 года ссылки (Средняя Азия). Локтева, Калачникова, Александрова и Кункевич были лишены права проживания в Москве, Ленинграде и ряде пограничных областей СССР сроком на три года.

"При ликвидации этой веселой компании, — отмечала «Ленинградская правда» в фельетоне «Галиматья», — можно только удивляться и разводить руками. Действительно, вот необыкновенное дело! Какой странный и нелепый парадокс. На десятом году революции в советской стране, в городе рабочей диктатуры — такие странные птицы. Поистине, нужно быть талантливым авантюристом, чтобы в век атомистических теорий, химического анализа, индустриализации, волго-донских каналов, гидростроительства, океанских перелетов, шедевров металлургии — проповедовать масонство. Да где еще — в Советском Союзе!

Но этот парадокс, если вглядеться в него поглубже, совсем не так удивителен, а пропитан печальной иронией. Это маленький парадокс, создавшийся в результате больших социальных перемещений. Масонская ложа в 1927 году — это последняя и диковинная форма, в которую вылились искания внутренней эмигрантщины и опустошенной обывательщины. Это последняя спазма изгоев революции, сиротливо шатающихся на историческом ветру, как недожатые колосья. Это одно из предчувствий выражения «бессильной активности» «третьей силы». И в небывалой нелепости этой масонской истории можно прочесть издевательскую иронию времени над историческим барахлом, забытым в наших днях прошедшей эпохой".

«Чем же по существу является советское масонство? — задавались вопросом братья Тур. — Оно является жалкой трагикомедией старой консервативной „великодержавной“ интеллигенции, которая осталась на старых идеологических позициях. Это один из ее последних, наиболее полно выраженных и четко окрашенных тупиков. Это — наиболее издевательское знамение ее распада. Это вырождение вылилось в карикатуру. И когда разворотили эту зловонную плесень, обнаружилось во всей отвратительной наготе потрясающее ничтожество этих спиритов, этих завонявшихся в самих себе дрянненьких брюзжащих великодержавных интеллигентов. Как клопы, понюхав персидского порошку, высыпали наружу, на листы следствия, все эти дворяне, генеральские вдовы, доктора богословия, спившиеся актеры, воспитанники кадетских корпусов, доценты христианской экзегетики, кокаинисты, кантианцы, идеалисты, старорежимные прокуроры, гвардейские поручики, апостолы чистого разума, предводители дворянства, пенсионерки, сестры милосердия, черносотенцы, потомственные и почетные скулодробители, доморощенные Пуришкевичи и Круше-ваны. Стало еще раз ясно, что они со всеми своими усилиями — абсолютное ничтожество, совершеннейший нуль, скорее тень от нуля. Стало еще раз ясно, что их уже ничто не спасет в их зачумленной моральной пустоте, даже высокий перст Рафаэля, даже небесный пуп Эбромара».

Из зарубежных откликов на дело ленинградских мартинистов удалось обнаружить лишь публикацию в издававшейся в Париже русской эмигрантской газете «Возрождение» за 2 и 3 июля 1926 года. Однако ничего нового по сравнению с архивными документами она не содержит.

Наряду с оккультными сообществами откровенно масонского характера широкое распространение в интеллигентской среде получили в 1920-е годы религиозно-философские кружки и группы, промасонская сущность деятельности которых хотя и не подлежит сомнению, но далеко не так очевидна для непосвященных. Крупнейшей из такого рода подпольных организаций интеллигенции Ленинграда являлось в те годы «Воскресенье».

Начало ей было положено в декабре 1917 года собранием инициативной группы сотрудников Публичной библиотеки на квартире философа Г. П. Федотова. Кроме самого Г. П. Федотова здесь присутствовали его коллеги, тоже сотрудники библиотеки: Н. П. Анциферов и А. А. Мейер с женами и Л. В. Преображенская. «Прочли молитву „Отче наш“, — вспоминала в этой связи жена А. А. Мейера Ксения Половцева, — кончили чаем и угощением. Решили и впредь так же собираться».