Граф Карлштайн

Пяти минут мне вполне хватило, чтобы подняться в свою комнатушку под самой черепичной крышей, где вечно гуляли сквозняки, переодеться, сбежать вниз, на кухню, и приступить к привычным заботам — приготовить растопку для очага, принести воды из колодца, раздуть огонь, чтоб заревел и запылал во всю мощь, потом отнести полный совок полыхающих углей в комнату фрау Мюллер и растопить там камин, потом растопить камин в большом зале и поставить на плиту кастрюльку с водой, чтоб вскипела и можно было приготовить кофе для фрау Мюллер (она пила кофе раньше всех в доме). Затем следовало сварить кофе для графа, поставить кофейник и чашку на поднос и отнести ему. Затем — накрыть на стол к завтраку для нас, слуг (для этого, правда, особых усилий не требовалось, потому что всем подавали постную овсянку — фрау Мюллер завтракала с нами вместе и строго следила за расходом сливок и сахара), и, наконец, накрыть на стол к завтраку для семьи графа.

Тем временем встали остальные слуги и тоже принялись за работу. Фрау Вензель у плиты помешивала овсянку, фрау Мюллер за столом прихлебывала кофе, изучая сегодняшнее меню и список работ, которые нужно сделать по дому. А мне пора было начинать играть свою роль, ибо теперь я должна была пойти и разбудить девочек.

Я старательно потрясла пустые кроватки и раздернула шторы на окнах.

— Мисс Люси! Мисс Шарлотта! — окликнула я их, хотя и не слишком громко.

Разумеется, ответа не последовало. Я выждала минутку, потом окликнула их снова несколько громче, заглянула под кровати, в гардероб, в ванную комнату, в коридор, в соседние гостевые комнаты, стоявшие пустыми, где все было покрыто толстым слоем пыли. Затем я снова позвала девочек, стараясь (ох, я стала просто настоящей артисткой!) вопить как можно громче и испуганней:

— Мисс Люси! Мисс Шарлотта! Где же вы?

«Ну так, зрители должны быть довольны!» — решила я и помчалась вниз.

— Фрау Мюллер! Мисс Люси и мисс Шарлотта… Их там нет!

— Где нет? Что ты хочешь этим сказать, девчонка?

— Наверху, в кроватках… И нигде! Я не смогла их отыскать…

Короче говоря, через десять минут все слуги в доме уже старательно искал и девочек, а секретарь Снивельвурст, извиваясь всем телом, потащился сообщать об их исчезновении графу. Я старалась не думать о том, что он может ему сказать, и вместе со всеми металась по комнатам, искала в кладовых, в подвалах, в конюшнях, окликая девочек по имени в каждом коридоре, на каждой лестничной площадке и ни на минуту не забывая о своей роли. Чем дольше мы будем искать их, тем лучше и безопаснее для них. Опасно станет, только когда поиски выплеснутся за пределы замка. Но я все же постараюсь еще немного оттянуть этот момент.

— Ваша милость, — сказала я графу, который в страшном раздражении грыз ногти на правой руке, а в левой держал огромную кружку кофе, от души сдобренного бренди. Он стоял возле камина в большом зале, раздавая приказания слугам, и с каждой минутой лицо его становилось все более грозным. — Ваша милость, я, по-моему, знаю, куда они могли пойти!

— Что? Куда? Говори, мерзкая девчонка!

Я сделала книксен и торопливо заговорила:

— Через деревню, ваша милость, и прямиком в долину Шелкхорн, если угодно, а потом…

— Зачем это? Откуда тебе это известно? Ты что, помогала им?

— Ох, нет, ваша милость, что вы! Но я слышала, как они говорили о реке и о том, как хорошо было бы поплыть по ней к озеру. Они, наверное, пошли туда просто так, желая позабавиться, да сбились с пути. Ну а вчера как раз в том направлении проходили цыгане…

Вот именно! Цыгане! На цыган можно свалить что угодно — от исчезновения наследника старого графа, которое случилось двадцать лет назад, до сегодняшнего происшествия. Разумеется, никаких цыган и в помине не было, но это, возможно, на какое-то время собьет графа Карлштайна со следа.

Он гневно на меня глянул, и мне показалось, что сейчас он меня ударит. Сжав кулаки, он тряхнул кружкой, и крепкий кофе выплеснулся с шипением прямо на красные угли в камине. Не обращая на это внимания, граф резко повернулся и крикнул:

— Эй, Ленц! Шаффнер!

Явились его лакей Йохан Ленц и конюх Адольф Шаффнер, которым он тут же велел взять ружья и отправиться через деревню в долину Шелкхорн.

— Эта девчонка пойдет с вами, — сказал граф, — и если она будет идти слишком медленно, можете ее бросить, а сами ступайте вперед. Да пошевеливайтесь! Я хочу, чтобы девчонки сегодня же вернулись домой, ясно? — Он быстро повернулся и вышел на крыльцо, чтобы созвать всех остальных слуг — егерей, старого садовника, псаря, каретника, кучера, — всех, кого мог найти, а я, накинув свой старенький плащ, который еще не успел просохнуть после ночного путешествия по горам, поспешила следом за Йоханом и Адольфом.

Утро выдалось чудесное, солнечное, и преследователи были полны охотничьего азарта. Они согласились с моими предложениями насчет того, где им следует искать в первую очередь, и позволили мне дожидаться их в деревне, так что мы расстались на мосту, и они, насвистывая, пошли дальше по дороге, а я поскорее бросилась в таверну «Веселый охотник». Но не успела я войти в дом, как поняла, что там царит странная, прямо-таки невиданная суета. Остановившись в дверях, я даже глаза от изумления протерла.

Целая шеренга незнакомцев, спорящих, толкающихся, яростно жестикулирующих и говорящих одновременно на трех или четырех различных языках, выстроилась перед сержантом Снитчем, который сидел за самым большим нашим столом и вид имел крайне суровый. Хотя, если честно, не столько суровый, сколько напыщенный. Да и за воротник Снитч, похоже, залил изрядно.

— Следующий! — выкрикнул он, и первый из тех, что выстроились возле него в длинную очередь, шагнул вперед и предъявил какие-то документы.

«Интересно, что все это значит?» — подумала я и решила пойти на кухню и спросить у мамы.

— А кто его знает? — пожала она плечами. — Сержант вбил себе в голову, что где-то поблизости скрывается опасный преступник, и теперь заставляет всех наших клиентов предъявлять документы. Ишь, какое столпотворение устроил! А я все думаю, как там наш Петер в подвале? Ему ведь все слышно, и он наверняка умирает от любопытства, мечтая узнать, что здесь происходит, а я боюсь, что, если пойду туда сама, этот сержант возьмет да и на кухню заглянет. Ох, честное слово, я этого мальчишку просто придушить готова! Одни неприятности от него! А ты-то что тут делаешь, Хильди? Или это та дама послала тебя за своим багажом?

— Какая дама? — удивилась я, тщетно надеясь ввернуть словечко и рассказать ей о девочках. Вдруг она снова сумеет им помочь? Но мама не могла отвести глаз от кухонной двери и от происходящего в зале. — Мам! — окликнула я ее. — Ты про какую даму говоришь?

— Так разве она в замок не приходила? Я думала, ты встретила ее, когда шла в деревню. Сержант Снитч и констебль Винкельбург велели ей убираться из деревни, потому что у нее, видите ли, какие-то бумаги не в порядке, а она в ответ посоветовала им заниматься своим делом и не совать нос в чужие (да так высокомерно с ними разговаривала, как знатная дама, ей-богу!) и во весь голос заявила, что никакой сержант или констебль, как и никто другой, не помешают ей сходить в замок засвидетельствовать свое почтение графу Карлштайну и повидать ее дорогих девочек.

— Ее девочек? Господи, да кто же она такая?

— Звать ее мисс Давенпорт. Она в Англии учительницей была, в каком-то Челтенхайме или как он там называется. А мисс Люси и мисс Шарлотта были ее ученицами. А теперь она путешествует, вот и решила заехать сюда и повидаться с ними… А что? В чем дело-то?

А в том, что от удивления мне даже сесть пришлось. Их учительница! Из Челтнема! Приехала их повидать! Сейчас она пойдет прямо в замок и… Я должна непременно с ней поговорить! Если поспешу, то, возможно, сумею ее перехватить.

— Какой дорогой констебль Винкельбург ее повел? — спросила я.

— Не знаю! Сержант велел ему отвести ее к границе прихода да там и оставить. Он и так уже был сердит, а после слов этой дамы решил во что бы то ни стало настоять на своем. Ты же знаешь, какой он. Прямо стыд и позор! Такая милая дама! И она ведь только-только приехала! Правда, она заявила, что бывала в переделках и похуже. Она, например, рассказала, что, когда занималась какими-то там исследованиями на острове Борнео, тамошний вождь племени охотников за головами приговорил ее к смерти, а она взяла да и застрелила его, а потом сбежала! Ты бы видела, какое у констебля после ее рассказа было лицо!..