Страница 6 из 14
«Эти кошки все время умирали или пропадали, – говорила Ивонна. – Ия очень расстраивалась и плакала. Но как я ни просила, родители никогда не покупали для них еду, говорили, что не могут себе этого позволить».
Мое самое первое отчетливое детское воспоминание – мой отец с тем раненым котенком на ладони объясняет маме, какая беда с ним случилась. Самое первое воспоминание Ивонны – это история с фотографированием. Ее мама захотела сделать снимок детей с их любимыми кошками. Ивонна никак не могла найти своего котенка, которого по окрасу шерсти назвала Черно-белым. Мать велела ей прекратить поиски, встать рядом с братом и сестрой, которые подняли вырывающихся кошек к камере.
– Ну-ка, улыбнись! – скомандовала мать.
– Я не могу найти своего котенка…
– Не важно. Улыбайся, я снимаю!
Ивонна вымученно улыбнулась, а потом, закусив губу, перевела тоскливый взгляд на окружающие поля. В Айове повсюду, даже вокруг городов, раскинулись огромные плоские пространства. Девочка долго смотрела на расстилающийся перед нею мир, а потом подошла к матери и спросила, сфотографирует ли она ее с какой-нибудь другой кошкой.
– Нет, – сказала ей мать. – У меня кончилась пленка.
– Я так огорчилась, что едва не заплакала, но удержалась, – сказала мне Ивонна. – Я знала, что надо мной будут смеяться.
Через десять лет, когда Ивонне было шестнадцать, ее отец устроился работать на завод Уитко, и вся семья перебралась в Спенсер. Я помню, как я подростком жила в Хартли и ездила учиться в Спенсер. Это было ужасно. Девочки из школы казались мне взрослыми и опытными, их наряды просто шикарными, они не стеснялись разговаривать с мальчиками, стоя на перекрестках улиц, как будто были героинями из фильма «Бриолин»[3]. Помню, я считала их более развитыми в физическом отношении, чем мы, деревенские дети, мне казалось, что им ничего не стоит нас одолеть. Таким был для меня Спенсер, хотя по сравнению с Ивонной у меня были определенные преимущества. Моя бабушка жила в городе, поэтому я уже была знакома с улицами и магазинами; до этого я посещала школу в Хартли, одну из самых больших школ в округе; с моим характером, открытым и общительным, меня не так-то просто было запугать или смутить. Но я легко могу представить, каково было крайне застенчивой Ивонне, которая впервые оказалась в Спенсере, не очень успевала в школе и никогда не чувствовала себя непринужденно в обществе посторонних людей, даже в Сатерленде. И когда она сказала, что проведенные ею в школе Спенсера полтора года были сплошным мучением, я хорошо ее поняла. Единственное, что позволяло ей чуть меньше страдать от одиночества, – это котика. Перед самым переездом в Спенсер у тетушки Мэй кошка родила несколько котят с сиамской помесью. Увидев их, Ивонна пришла в восторг и умолила родителей позволить ей взять одного котенка. Когда они пришли за ним, успевшие подрасти малыши носились по двору, спотыкаясь на неокрепших еще лапках, то и дело падая в лужи. Ивонна растерялась: «Как же я найду среди них своего котенка?»
Тут один из них вылез из убежища, где он прятался, робко подошел и застенчиво посмотрел на нее, словно говоря: «Здравствуй!»
– Хорошо, я возьму тебя, – прошептала Ивонна.
Она назвала котенка, оказавшегося девочкой, Тоби.
От обычных сиамских кошек она отличалась более темным коричневым цветом и более коротким и округлым туловищем, зато у нее были типичные для сиамок красивые голубые глаза и очень мягкая шерстка. Мягкой была не только ее шерстка – она была необыкновенно мягкого и кроткого нрава, что сказывалось во всех ее повадках и даже в тоненьком голоске. И Тоби была явно не из храброго десятка. Она пряталась, как только кто-то входил в комнату; убегала, если где-то в доме открывалась дверь; спасалась на кровати Ивонны, если слышала шаги на лестнице. На улицу она выскочила только один раз, незаметно прошмыгнув мимо стоявшей на пороге Ивонны. Девочка выбежала во двор и увидела, как Тоби свернула за угол родительского дома. Она обогнула дом с другой стороны и встретила кошку на заднем дворе. Тоби бросилась вперед и вспрыгнула ей прямо на руки, вся дрожа от пережитого страха.
– Ох, Тоби, больше никогда не убегай! – попросила ее Ивонна. – Пожалуйста, никогда так не делай, хорошо?
Трудно сказать, кто из них больше испугался.
– Тоби была очень ласковой и нежной. Любила лежать у меня на животе. По ночам она всегда спала рядом со мной, – рассказывала Ивонна.
– Уверена, вам это было очень приятно, – ответила я.
– Да, очень.
Окончив школу, Ивонна стала работать с отцом на заводе Уитко. Завод занимался производством ручного гидравлического инструмента, известного под названием шприц для смазки, предназначенного для разбрызгивания масла в тесном пространстве автомобильного мотора и других машин. После мучений в школе Спенсера работа на конвейере стала для девушки желанным прибежищем. Работа велась в быстром темпе и требовала больших физических затрат, но Ивонна была молодой и сильной. Она научилась закреплять болты быстро, не задерживая ленту конвейера, а главное, ей не нужно было разговаривать с другими работницами.
– Конечно, это не самая интересная работа, – говорила она, будто стесняясь своей гордости за то, что хорошо справлялась с заданием, – но все-таки это была работа.
А я хорошо знаю, что нет ничего лучше сосредоточенной работы.
За воротами завода Ивонна почти ни с кем не общалась, но, возвращаясь после смены домой, она была уверена: ее ждет Тоби. Малышка предпочитала сидеть где-нибудь наверху, подальше от людей, которые могут наступить на нее или задеть руками, и частенько подстерегала приход хозяйки, устроившись на книжном шкафу. Иногда, открывая входную дверь, Ивонна заставала ее на верхней ступеньке лестницы. Если дома никого не было, Тоби сбегала вниз и ходила за ней по пятам: в кухню, в столовую. Но как только кто-то приходил, Ивонна подхватывала ее на руки, поднималась в свою комнату и закрывала за собой дверь. Скоро девушка поняла, что большую часть дня Тоби проводила на ее кровати под одеялом, дожидаясь возвращения единственного человека, в обществе которого она чувствовала себя спокойно и уютно. Именно это и нужно было Ивонне: друг, который всегда рядом с ней.
Когда Ивонне исполнилось двадцать с небольшим, она со старшей сестрой переехала от родителей в четырехквартирный дом. Тоби любила тишину, а Ивонна любила быть одна. На работе дела у нее шли хорошо, она наловчилась очень быстро привертывать болты к маленьким шприцам для масла. Но на протяжении многих лет пронумерованные улицы Спенсера наводили на нее ужас, а каждый прохожий казался незнакомцем. Постепенно она привыкла, стала разбираться в топографии города и узнавать примелькавшиеся лица. Она делала покупки в магазинах на Гранд-авеню или в торговой галерее в южном районе. Она приобретала одежду в «Фэйшн Баг» и любимую еду Тоби «Тендер Витлс» в маленьком магазинчике товаров для животных. Однажды на Хеллоуин Ивонна купила себе страшную маску. Надев ее, она громко затопала вверх по лестнице и, открыв дверь в спальню, зарычала. Бедняжка Тоби испуганно вытаращила свои прелестные голубые глазки, вся ощетинилась и стала пятиться. Ивонна поспешно сдернула с себя маску.
– Тоби! Это же я!
Малышка несколько секунд внимательно смотрела на нее, затем отвела взгляд в сторону, словно хотела сказать: «А я знала!»
На следующий день Ивонна решила еще раз напугать Тоби. Она надела маску и с топотом вошла в комнату. Тоби кинула на нее всего один взгляд и отвернулась: «Перестань, я знаю, что это ты».
Ивонна рассмеялась.
– Ты у меня умница, правда, Тоби? – И крепко ее обняла.
Так Ивонна Бэрри нашла свою нишу в жизни, где ей было спокойно и уютно, нашла себе верную подругу и была счастлива. Дни протекали за днями без шумных событий, но с маленькими скромными радостями. На Рождество Ивонна построила небольшой туннель из коробок из-под подарков, и Тоби целыми днями сидела в этом туннеле.
3
«Бриолин» (амер. Grease) – популярный фильм 1978 г. о 50-х гг. XX в.