Последнее решение

Заинтересованный Даниель потребовал от визира еще большего приближения. Первое впечатление «пузырчатости» скафандров оказалось ошибочным. Они выглядели так, словно их сжали прессом — расширенные по бокам, непропорционально плоские, значительно затрудняющие движение. Оболочка была очень гладкой, без карманов, видимых контактных узлов, кислородных баллонов и напичканных электроникой модулей, обычно украшающих поверхность вакуумных скафандров. На них не было никаких символов или номеров. Лишь спустя какое-то время Даниель приметил маленький зеленый кружочек на плече у каждого. Почти в тот же момент странная церемония окончилась. Два человека в обычных скафандрах сели в подъемник, опущенный из глиттера, и их тут же подняли. Четыре оставшихся странных типа медленно, неуклюже, словно удивительные куколки, начали удаляться от воздушной машины.

— Кармаль аль'Алави с борта глиттера, — услышал Даниель в наушниках мужской голос. — Прошу прекратить наблюдение!

— Даниель Бондари, турист. Не понимаю распоряжения, — ответил Даниель после краткого молчания.

— Вы только что были свидетелем удаления исповедующих джингджанг братьев из школы Зеленого Круга. Наблюдение не запрещено, но школа, которую в данный момент я представляю, может на основании Хартии Привилегий, данной нам властями Гладиуса, потребовать прекращения слежки в момент начала обряда. Сознательно нарушая Хартию Привилегий, вы можете столкнуться с неприятностями юридического характера. Если сомневаетесь, можете запросить экспертную систему.

Глиттер по-прежнему неподвижно висел над энергетической фермой. Четыре человека удалялись от него каким-то странным, неестественным шагом, прорезая липкие борозды в доходящем до колен слое геля. Фосфоресцирующее вещество быстро затягивало их след.

Даниель запросил у бортового компьютера краткие сведения. Перед его глазами побежали тексты и изображения, касающиеся Зеленого Круга. Это была торгово-религиозная организация созерцательного характера. На таких, как Танто, планетах, терраформуемых с помощью энергетических ферм, она оказывала достаточно специфические религиозные услуги. Одетые в специальные панцири люди погружались в жизнетворные суспензии. Скафандры черпали энергию и питание непосредственно из геля, создавая внутри себя замкнутую систему обмена материи… Суспензия делала пребывающих в ней людей невидимыми для внешнего наблюдателя. Погруженного в нее человека невозможно было ни найти, ни извлечь. Таким образом, участники обряда утрачивали связь с внешним миром. Более того — моторные функции их панцирей в определенный момент отключались, что не позволяло человеку самостоятельно возвратиться домой. Новички проводили в изоляции самое большее десять — пятнадцать дней. Мэтры Закона либо спятившие, стремящиеся путем созерцания познать свое истинное Я, — месяцы и годы. Случались и такие, которые не сообщали заранее о дате повторной активации панциря, обрекая себя тем самым на пожизненное заключение внутри его скорлупы. Однажды установленное время длительности погружения изменить было невозможно. Поэтому нет ничего странного в том, что история Зеленого Круга изобиловала повествованиями о людях, которые переоценили свою выносливость, волю и характер — о психах, выныривающих из гелевых полей после нескольких лет одиночества. Их судьбы составляли священную книгу школы, являясь предупреждением для одних адептов и иррационально притягательным стимулом для других.

Все это Даниель успел узнать из краткого изложения, предложенного бортовой экспертной системой.

— Господин Кармаль аль'Алави, я понимаю и не сомневаюсь. — Даниель снова запустил вездеход. Двинулся медленно, удаляясь от места церемонии. Отъехав достаточно далеко, обернулся. Глиттер все еще висел над фосфоресцирующей поверхностью фермы. Четыре последователя Зеленого Круга исчезли. На стеклянистой поверхности геля не осталось ни следа.

В тот момент Даниель еще не знал, сколь важной окажется для него эта случайная встреча.

Машина ехала между хрустально-зелеными полями, делая пятьдесят километров в час. Через пятнадцать минут после встречи с адептами школы Зеленого Круга Даниель заметил на горизонте неяркое свечение. Потом светлое пятно превратилось в рой огоньков, а еще позже оказалось, что это свет от жилого купола. Это и был Семменс, самый крупный из тантийских городов с населением в несколько тысяч человек. Город, в котором родился Дирк Бондари.

Все кругом выглядело нормальным, спокойным, таким, каким он представлял себе это по рассказам отца. Словно в системе не буйствовала война с чудовищными, непонятными агрессорами, будто враждебная империя людей не взяла под свой полный контроль всю систему, а днем раньше не сообщили о страшной катастрофе на станции Дирак, связывающей Гладиус с остальным цивилизованным миром. «А может, здесь мне предстоит провести остаток жизни?» — подумал Даниель, когда его машина направилась к воздушному шлюзу Семменса. Однако подобные размышления не могли продолжаться слишком долго. И он знал об этом. В системе Мультона уже не осталось тихих, безопасных мест. Перемены дошли и сюда. И поэтому Даниель не удивился, когда в воздушном шлюзе города увидел двух солдат, вооруженных парализаторами и одетых в серьге компенсационно-вспомогательные одежды.

Внутри купола было тесновато и все пронизывал тонкий, вероятнее всего неощутимый для обитателей запах затхлости. Семменсу было почти семьдесят лет — за это время его постоянно достраивали, модернизировали, но центр столицы по-прежнему был таким, каким его создали в пионерском периоде колонизации. Узкие улочки были образованы рядами жилых контейнеров, простых, суровых, производящих весьма солидное впечатление. Каждый имел автономные шлюзы, дополнительную противорадиационную защиту, а внутри, вероятно, независимую систему циркуляции воздуха и воды. Когда-то, еще в начальные времена, в случае аварии или катастрофы каждый контейнер мог превратиться в изолированное и надежное укрытие для нескольких человек, дать им возможность продержаться несколько недель, а то и месяцев, дождавшись прибытия помощи.

На улицах города — узких, темных коридорах — Даниель обнаружил множество устаревших приспособлений, указателей и контрольных устройств. Едва уловимый запах, вероятно, тоже был результатом неисправности выработавших ресурсов систем воздухообмена и регулирования биоценоза.

«А может, слишком редко сюда наведывались посторонние и никто не говорил жителям, что в их городе воняет?» — подумал Даниель.

Да и зачем бы сюда приезжать? В Семменсе проживало семь-восемь тысяч человек. Тяжко работающих, чтобы приспособить для себя этот мир. Довольно бедных, поскольку они постоянно вкладывали средства в новые машины и разновидности экоформирующих растений. Явно провинциальных — на большинстве встречавшихся Даниелю людей были одежды, которые на Гладиусе считались модными три сезона назад. Тантийцы были людьми невысокого роста, наверняка стимулированными еще в эмбриональной стадии. Их организмы, как и у большинства обитателей поселений на негостеприимных мирах, обладали лучшей усвояемостью и использованием кислорода. Их кости и мышцы были искусственно укреплены, чтобы компенсировать последствия пониженной гравитации. Повышался также уровень сопротивляемости радиации. Все это Даниель знал и раньше, однако теперь приметил, что люди эти чем-то похожи друг на друга. Он не мог сказать, в чем тут дело — то ли в чертах лиц, то ли в походке, то ли в пропорциях тел. Это не было признаком опасного вырождения — замкнутое сообщество наверняка обогащало свой генофонд, используя в соответствии с обязывающими нормативами банки ДНК. Скорее всего жизненные условия — замкнутость помещений, низкая гравитация, ограниченный набор одежд — придавали жителям Семменса определенные черты похожести. Неожиданно Даниель сообразил, кого еще напоминают ему эти люди.

Дирк Бондари, отец, был одним из них. Здесь он родился и воспитывался. Потом, познакомившись с женщиной, которая не хотела жить на Танто, эмигрировал на Гладиус.