Последнее решение

Одинаковый путь прошли и люди, и парксы, и каягонны, и другие, давно погибшие культуры. После обнаружения гиперпространственных переходов, утраты сотен автоматических зондов, гибели десятков экипажей и использования гигальонов эргов, разумные существа овладевали умениями путешествовать через гравитационные провалы. Очередные десятилетия опытов позволяли уменьшить энергетические затраты на прыжки, риск быть разорванными гравитационными потоками и разброс пунктов выхода.

Однако некоторых преград не удалось преодолеть никому, поскольку их ограждали основные константы физики. Если в обычном пространстве не удавалось преодолеть скорость света, то у каждого прохода было, как минимум, восемь ответвлений, а энергии, используемые на переброски каждого грамма материи, были колоссальными.

Исследования продолжались — дорогостоящие и рискованные. Множество экспериментов проводилось на базах в районе узлов, расположенных в межгалактической пустоте так, чтобы гравитационные флуктуации не угрожали близлежащим мирам. Большинство программ были секретными, и соляры не допускали к ним людей из свободных колоний. Однако каждый, кто хоть немного интересовался этими проблемами, знал, что новые возможности были бы для ученых и военных наиценнейшим приобретением, что каждая из них открывала Солярной Доминии дорогу к могуществу и власти над другими цивилизациями.

Снижение энергетических затрат на переброску, причем не в несколько раз, а на целые порядки величин. Удержание гиперперехода требовало работы целых звездных систем. Их колонизовали для того, чтобы они вырабатывали энергию — то есть, чтобы на налоги, полученные от обитателей, можно было строить сети энергетических коллекторов, высасывающих солнца и транспортирующих энергию к проходам. Чтобы они поставляли руки и мозги для работ по содержанию баз, возводимых вблизи гравипровалов, военных флотов, охраняющих эти базы, и точнейших гигантских устройств, позволяющих совершать гиперпрыжки. Радикальное снижение стоимости перебросок позволило бы транспортировать большие количества людей, оборудования, военных космолетов и потоков информации. А это дало бы немалый военный перевес над другими расами.

Очередным Священным Граалем гиперфизиков было строительство гиперкомпьютера. Потому что и в этом направлении технология дошла до пределов возможностей, возведенных самой природой. В современных саморазумных сетях и процессорах логические состояния зависели от возбуждения единичных частиц. Большая миниатюризация представлялась невозможной, потому что деструктирующую роль уже начинали играть квантовые явления. С другой стороны, ограничением была скорость света, непревышаемая в Эйнштейновом космосе. Информация между элементами памяти не могла перемещаться быстрее света. Это решало большинство повседневных и торговых проблем, позволяло создать парачеловеческие Сетевые Интеллекты. Однако в гонке вооружений, которую ведут отдельные цивилизации и расы, или в финансовых гонках, в которых конкурируют фирмы, выигрывает тот, кто быстрее получит и переработает информацию. Тот, кто сумеет поглотить не квинтиллион битов в секунду, а тысячу квинтиллионов, кто проведет анализ на долю секунды быстрее, на очередную долю секунды раньше вышлет распоряжение в соответствующие точки. Либо же затратит на это столько же времени, но зато проведет гораздо более глубокий анализ проблемы, что, в свою очередь, позволит принять самое оптимальное решение. Вычислительная мощность компьютеров, анализирующих рынки, поля битв или создающих мутации и контр мутации боевых вирусов, могла сыграть решающую роль в победе.

Такую скорость могло дать гиперпространство. Объект, введенный в один гиперпровал, через четверть секунды переносился в другой, отстоящий на миллиарды световых лет. Становился быстрее света. Картина гиперкомпъютера была невероятно привлекательной: вот машина, отдельные элементы которой размещаются в гиперузлах, разделенных миллионами парсеков, и такая машина — более быстродействующая, чем любой процессор, до сих пор построенный человеком. Пока что это была лишь мечта, проект. Однако его реализации посвятили себя тысячи организаций как в человеческом космосе, так и в мирах Чужих.

Наконец, третья возможность, быть может, самая важная и притом однозначно обнаруженная у коргардов, — строительство искусственных гиперпереходов и управление их входами и выходами. Обрети какая-нибудь из рас такую возможность, она выиграла бы любую войну. Проходы — это места, связывающие цивилизации, узкие, тесные и труднопроходимые. Любые две расы — заселенные ими миры, колонии, родные планеты — разделены десятками таких «мостов». Агрессору пришлось бы пройти их все, уничтожить защитников, истратить энергию на переброску, разместить свои войска. Это трудно, практически невозможно. Даже попытка пробиться сквозь запоры с помощью волн микроскопических наноботов или пансперматозоидного облака собственных кодов наследственности представляется почти неосуществимой. Именно поэтому серьезные, грозящие тотальной войной конфликты между цивилизациями почти не случаются. Все выглядело бы иначе, если б одна из рас умела сама создавать гиперпроходы и управлять их дислокацией. Тогда она могла бы напасть на любой пункт обороны врага либо уничтожить мир, полный гражданского населения. В любом месте. В любой момент.

Еще недавно гиперфизики утверждали, что направленно действующие гиперпроходы построить невозможно, что это противоречит законам, управляющим вселенной. Приводили также старый аргумент: мол, если б столь удаленные путешествия в космосе были в принципе возможны, то наверняка какая-нибудь прадревняя раса колонизировала бы вселенную и следы этой колонизации удалось бы обнаружить. А меж тем ничего подобного не наблюдается.

Всего лишь логический парадокс — отвечали энтузиасты гиперполетов. Возможно, эти расы стоят на столь высокой ступени развития, что мы просто не в состоянии обнаружить следов их деятельности, а может, нам известен еще слишком малый участок космоса, чтобы на них наткнуться. Не исключено, что отзвуком их деятельности как раз и являются гиперпровалы. Впрочем, логические парадоксы имеют смысл в нашей вселенной с ее математикой и физикой. Как знать, не функционируют ли высокоразвитые цивилизации в универсумах, в которых властвует иная математика. Где нет логики, а пробабилистика управляется иными законами. Об иной физике не стоит даже упоминать, ибо это банальность.

Ну и наконец, основный аргумент — мы уже столкнулись с представителями такой расы. Коргардами.

Мысль показалась Даниелю весьма правдоподобной. Увы.

7

Это был для Дины очень нетипичный день. Начался он с изумительной встречи, а окончился насилием и кровопролитием.

Танкред Салерно ожидал ее в небольшом ресторане, скромно укрывшемся на тылах здания Совета Электоров. Когда она вошла в зал, Танкред вскочил из-за столика и молча вручил ей ветку мотылецвета.

— Пароль? — спросила она.

— Догадайся… — улыбнулся он.

— Какая-нибудь подсказка? — Она осторожно вертела в руке твердый зеленый стебель, ощупывая подушечками пальцев утолщение почки на его конце. Пока не будет произнесен пароль, мотылецвет не раскроется.

— Имя. Прекрасное имя. — Он все еще не отводил Дину к столику. Выжидал, внимательно глядя на нее. Она уже почти привыкла к тому приятному чувству, которое вызывал у нее его взгляд.

— Пожалуй, я знаю. Имя — ничуть не лучше других.

— Имя прекрасное, — повторил Танкред.

— Дина, — сказала она, касаясь указательным пальцем почки мотылецвета. И тогда произошло чудо.

Почка начала раскрываться, сначала медленно, робко, потом почти одновременно на землю упало несколько зеленых чешуек. Мгновенно начали расти многоцветные лепестки. Их цвет изменялся от тонко-фиолетового, через красное и оранжевое к ярко-желтому, Дина почувствовала приятный запах, в котором смешивались ароматы букета цветов, сладких фруктов и влажного воздуха. И еще один едва уловимый привкус — слюны, пота, любви. Она вздрогнула.