Сад смерти

— Давай! — сказал Сармик. — Стреляй!

Ировар тихо плакал.

И вновь поднялся лук, и стрела нацелилась в сердце Ширы. И власть его была столь ужасна, что никто из них троих не мог и пальцем пошевелить, чтобы помешать выстрелу.

Несколько бесконечных секунд, и они вновь услышали голос Ширы, спокойный, лишенный всякого выражения.

— Лед ослабил свою хватку.

Лук медленно опустился. Сейчас все смотрели на Ширу, которая с выражением боли на лице осторожно пыталась шевелить ногой. Даниэль очнулся от столбняка, высвободился и засунул руки в расщелину. Удивленные, они смотрели, как он шаг за шагом осторожно освобождает ее ногу, спустя несколько минут она уже стояла на льду и потирала колено.

Седобородый Сармик смотрел на нее с огромным удивлением.

— Кто же ты, девушка, если смогла заставить Мара медлить с выстрелом и если лед выпускает тебя из своих тисков?

— Просто ледник задвигался, — вмешался Даниэль. — Это самое простое объяснение.

Сармик повернулся к нему. С ними он говорил на юракском, но со своими людьми он говорил на каком-то родственном языке, который Даниэль понимал лишь отчасти.

— Ты рассуждаешь здраво, я понимаю. Но я думаю, что знаю здешние льды лучше тебя. Кто ты, девочка? И теперь мне ясно, как вы смогли ускользнуть от наших врагов.

— Ты знаешь, кто она, — устало сказал Ировар. — Моя внучка.

— Она больше, чем это.

— Может быть, — сказал Ировар. — Но давай поговорим об этом потом.

— Ты прав. Хорошо, познакомься с моими сыновьями… — Он показал на длинноволосого молодого человека.

— Орин, мой старший сын, ему двадцать три года. А это Вассар. Немного молод, еще не совсем взрослый, но из него может выйти толк.

Даниэль посмотрел на Вассара и подумал, что этому парню не следовало бы быть здесь, он был человек другого склада, гораздо более мягкий.

— А это Мило, — продолжал Сармик, указывая на громилу с клыками. В его присутствии Шира чувствовала себя очень неуютно, но была слишком хорошо воспитана, чтобы показать это.

— Ну, а Мара вы уже видели. Вы — первые чужаки, которым дозволено поприветствовать стражей гор. Большая честь! А сейчас нам надо как можно быстрее отправляться в путь.

Шира шла по леднику за ними, она хромала и не хотела это показывать. Реакция на все, что с ней произошло, последовала только сейчас — ей хотелось плакать, в горле застрял противный комок, она судорожно сглатывала. Ей казалось удивительным, как быстро и тихо двигаются стражи гор. Пожалуй, красивыми их назвать было нельзя, кроме Мара, который, несмотря на свою отталкивающую внешность, обладал диким, холодным и пугающим величием. Сармик и двое его сыновей были обычными людьми, и с Вассаром по крайней мере вполне можно было поговорить. Но Мило вызывал отвращение, a Map…

Шира вновь почувствовала, как ее охватывает ужас.

Далеко впереди всех скользил этот монстр, он шел дальше в голубоватой морозной дымке, наводя на мысль о побеге.

Маленькая группа долго шла по горам, не говоря ни слова. Потом Сармик остановился и подождал троих из Нора. Сейчас они стояли перед новой долиной, лежащей высоко в горах Таран-гая. Они уже давно избавились от преследователей. Стражи гор знали здешние места со всеми тайными тропками.

— Посмотрите вниз, в долину. Здесь, вдали от глаз всех, живут остатки нашего народа.

Они увидели маленькие, убогие жилища, наполовину врытые в землю. Они стояли на склоне горы, глядя на их слабо и мутно светящиеся окна.

— У них есть только мы, — сухо сказал Сармик. — Они ненавидят и боятся нас, но несмотря на это — мы их защита от тех негодяев, которые пытаются уничтожить таран-гайцев и захватить нашу землю.

Он подозвал своего младшего сына, Вассара.

— Спускайся к ним! И расскажи, что к нам пришла помощь. Может быть, у Таран-гая еще будет будущее.

Вассар кивнул и тихо исчез, скользя по склону.

Даниэль вопрошающе и взволнованно посмотрел на Сармика.

— Помощь, говоришь? Но мы не можем вмешиваться в борьбу здесь, наверху. У нас совершенно другая задача.

— Я понял. Но я думаю, что мы собираемся делать одно и то же, хотя нам и надо сначала многое объяснить друг другу.

Он отвернулся и стал спускаться с горы. Остальные следовали за ним. Взгляд Сармика был прикован к Шире.

На душе у Даниэля было скверно. Он впервые понял, что оказался у истока огромного потока взаимосвязанных событий, в которых сам он играл очень маленькую роль. Но Шира, маленькая Шира, должна была сыграть одну из главных ролей, он понял это, следя за ее быстрой фигуркой, легко скользящей по склону.

Даниэлю стало ужасно тоскливо. Он еще не знал, в чем тут дело, но как она сможет? Насколько одинока она будет?

Вскоре они к своему большому удивлению увидели вход в каменный дом под нависающей скалой. Его нельзя было обнаружить издалека. Сармик пригласил их войти.

У знакомого с благами цивилизации Даниэля сдавило горло, когда он увидел, насколько все внутри было просто и грубо. Земляной пол, несколько нар вдоль стен, очаг и грубо сколоченный стол, и это все. И здесь жили стражи гор! Вассар, такой утонченный и мягкий, каково ему здесь жилось?

Другие стражи гор не вошли с ними.

— Они должны быть на страже, — объяснил Сармик. — Захватчики отважились подойти слишком близко.

— Это мы привели их за собой? — поинтересовался Ировар.

— Не беспокойся об этом! Рано или поздно они бы пришли все равно.

— Скажи, — медленно проговорил Даниэль. — Я не совсем понимаю, как так получается. Ты — и, возможно, твои сыновья — культурные люди. Как же вы могли пойти на эту бойню?

Сармик раскатисто захохотал.

— Культурные! Поверь мне, молодой человек, мне стоит больших усилий извлекать какие-то полузасохшие воспоминания о том, как следует себя вести в приличном обществе. Когда каждодневные разговоры ограничиваются командами и распоряжениями, теряешь представление о воспитании. Но когда я увидел вас, то сразу понял, что тут есть кто-то, перед кем стоит склониться и ради такого случая сложить орудия убийства. Вы все трое одухотворены одной и той же чистосердечной верой в человеческое достоинство. И таких людей, как вы, встречаешь не часто.

Вопреки своей воле Сармик был немного польщен тем, что его назвали культурным. Даниэль обратил внимание на то, что он начинает говорить на языке образованных людей, хотя это и требовало от него больших усилий. Он искал как можно более красивые слова.

Сармик вновь посерьезнел.

— Все очень просто, молодой родственник моего друга Венделя! Наш народ умирает. Во все времена на нас, таран-гайцах, лежало проклятие — ведь ты видел Мара, он его жертва. И вот — как будто этого недостаточно! — вторгаются эти захватчики и хотят отнять у нас нашу бедную маленькую страну! Я знаю, что мы сражаемся напрасно. Но я буду защищать наш народ до последней капли крови!

Даниэлю стало стыдно за свой вопрос.

— Понимаю, — мягко сказал он. — Наши симпатии на вашей стороне. Но ты ведь знаешь, что и Вендель, и я — тоже потомки злого Тангиля, и что я приехал, чтобы попытаться снять проклятие, о котором ты говоришь?

Сармик исподлобья взглянул на него.

— Я знал, что на вас то же проклятие, да. Но я не знал, что ты собираешься ввязаться в такое безумное, безнадежное дело — борьбу с Тангилем…

— Мы должны, Сармик. Мой род так же ужасно страдает, как и вы. Если не хуже. В каждой ветви нашего рода у нас есть такой, как Map. Хорошо, пусть не такой ужасный и страшный, но слишком уж много хороших женщин у нас в роду расстались с жизнью, потому что родили проклятого ребенка.

Сармик кивнул.

— Женщина, родившая Мара, умерла, это верно. Но все равно. Что можешь сделать ты, зеленый юнец?

Ировар зашевелился.

— Должен сказать тебе, Сармик, что у Даниэля есть могущественный защитник. А кроме того, я думаю, что не только он один должен сделать что-то для Таран-гая и для своего собственного рода, живущего в далекой, не известной нам стране. Мне кажется, что ему будет помогать Шира.

Конец ознакомительного фрагмента.