Страница 3 из 8
Она что-то пробормотала, соглашаясь с королевой.
Они обсудили придворные новости. Хильдегард спросила о детях королевы — это была неисчерпаемая тема для разговора.
Глаза Хильдегард пробежали по залу…
— Кто тот человек у дверей? — спросила она, испугавшись, что королева сейчас покинет ее. — Телохранитель с такими добрыми глазами. Мне кажется, я его где-то видела, но не могу вспомнить, где именно.
Это была ложь, но не могла же она открыто проявить интерес к человеку более низкого звания, чем она.
— Нет, вы не могли его видеть, сударыня, — ответила королева. — Его уже давно не было при дворе. Его родные умерли, и ему пришлось заниматься своим поместьем. Вы знаете, наверное, о реформах короля, которые касаются дворянства? Старые роды сосредоточили в своих руках слишком много власти, поэтому многим пришлось расстаться со своими привилегиями…
Королева замолчала, и Хильдегард не смела, понуждать ее продолжать рассказ. Оставалось только ждать. Королева издали наблюдала за своим мужем. Он разговаривал с высоким толстяком с лоснящимся лицом и глазами навыкате. К радости Хильдегард, королева возобновила прервавшийся было разговор:
— Это граф Рюккельберг, один из новых дворян моего мужа. Не могу сказать, что я от него в восторге, в нем есть что-то неискреннее. Вы не находите?
Хильдегард согласилась с королевой.
— Однако не будем его осуждать, — беспечно продолжала королева. — В нравственном отношении он безупречен. Никаких скандальных историй, связанных с женщинами. Его интересует только процветание государства. Мой муж считает графа просто незаменимым.
Королева вернулась к рассказу о телохранителе:
— Но Тристан Паладин сохранил свое поместье Габриэльсхюс. Тот самый телохранитель, лицо которого показалось вам знакомым.
— Правильно, это Тристан Паладин! — подхватила Хильдегард, впервые услыхавшая это имя. — Вспомнила, мы с ним уже встречались.
К счастью, Тристан не смотрел в их сторону. Хильдегард знала, что она надолго запомнит его теплый, заботливый взгляд. Эти глаза понимали все.
Тристан Паладин… Странное имя! Но оно как нельзя лучше подходило ему. Через минуту Хильдегард уже казалось, что иначе его и не могли звать.
Королева извинилась — у нее как у хозяйки праздника масса обязанностей. Хильдегард хотела встать. Она чувствовала себя тяжелой, неуклюжей…
— Нет, нет, прошу вас, сидите! У вас усталый вид, герцогиня. Отдыхайте и ни о чем не думайте! Вас осматривал какой-нибудь врач?
— Да, наш придворный врач регулярно посещает меня…
Королева хотела что-то сказать, но промолчала. Хильдегард поняла ее. Королева хотела порекомендовать Хильдегард личного врача короля, но не могла заставить себя произнести его имя, потому что личный врач короля был отцом той самой злосчастной Софии Амалии Мот, которая, помимо прочего, удостоилась титула графини Самсёе. Ясно, что королеве было больно произносить имя ее отца.
Хильдегард поспешила ей на помощь:
— Не извольте беспокоиться за меня, Ваше Величество, со мной все в порядке, но с Вашего разрешения я посижу здесь еще немного.
— Сидите, сколько вам будет угодно, дорогая герцогиня, — улыбнулась королева.
Эта улыбка дошла до сердца Хильдегард — королеве было известно о сходстве их судеб.
«Даже королева несчастна, что уж говорить обо мне», — думала Хильдегард, оставшись одна. Танцы происходили в другом конце зала, но Йохума среди танцующих не было. Фрекен Крююседиге — тоже. Впрочем, их одновременное отсутствие уже никого не удивляло.
В последнее время Йохум стал особенно раздражителен, груб… Неужели то, о чем шепчется весь двор, правда? И фрекен Крююседиге действительно в интересном положении?
У Марины появится брат или сестра. Разумеется, это будет брат. Фрекен Крююседиге не может родить дочь. Это удел Хильдегард.
Сердце Хильдегард сжалось от любви к дочери.
Вот почему Йохум не может дождаться ее смерти! Ему не терпится узаконить свои отношения с любовницей! Некуда деться от этой горечи и боли! Король… Йохум… Изящные дворяне, танцующие в другом конце зала… Хильдегард знала почти всех и знала, что не женам своим посылали они сейчас нежные улыбки. Куда ни глянь, всюду подлость и грязь!
Взгляд Хильдегард упал на графа Рюккельберга: колышущиеся подбородки, большой живот — облик мерзкий. Но у графа было одно неоспоримое достоинство: он никогда не был замешан в скандалах, связанных с женщинами.
Две девчушки, совсем еще дети, которые по утрам топили во дворце печи и помогали на кухне, могли бы кое-что рассказать о графе, если б им хватило на это храбрости…
Хильдегард посмотрела в другую сторону и встретила самый чистый и самый грустный взгляд на свете. Ее глаза встретились с глазами Тристана Паладина лишь на какую-то долю секунды. Но этого хватило, чтобы она вновь испытала чувство покоя и даже счастья. Тристан Паладин. Рыцарь Печали. Хильдегард задумалась: интересно, чем вызвана его грусть? Но, не зная этого человека, она могла только строить догадки. В этом шумном, жарком и душном зале, где запах пота, смешался с запахом духов, Хильдегард вдруг стало легко и спокойно. Она откинулась на высокую спинку дивана и закрыла глаза. Сама того, не ведая, она погрузилась в глубокий обморок. Далеко не сразу в зале заметили, что случилось с толстой и уродливой герцогиней.
2
Пока в бальном зале веселились нарядные гости, увешанные драгоценностями, комендант дворца и придворный доктор наблюдали из лестничного окна за площадью перед дворцом.
— Я вижу, все твои люди стоят сегодня на постах, — сказал доктор.
Комендант оглянулся, желая убедиться, что их никто не слышит.
— Да. Нам всегда приходится нелегко во время больших торжеств. Они чреваты опасностью больше, чем будни, — ответил он.
Внешность коменданта была ничем непримечательна. Человек средних лет, среднего роста, в военной форме. Доктор же был из тех людей, которые любят обращать на себя внимание: осанистый, в теле, на нем был изысканный костюм, и подбородок его властно выдавался вперед. Впрочем, каждый из них был по-своему приятен.
— Вы их еще не поймали? — поинтересовался доктор.
— Нет. Пока до нас доходят только слухи. Пустые разговоры. Но мы не должны терять бдительность.
— Понимаю. Если даже только половина слухов соответствует действительности, то есть все основания для самых страшных опасений.
Они перевели взгляд на противоположную сторону площади. Площадь была обсажена деревьями, которые бросали на дома густую тень. Там же находился и небольшой трактир. Комендант и доктор заметили у двери трактира трех человек в темных плащах.
— Это они? — тихо спросил доктор, словно те трое могли их услышать.
Комендант пожал плечами:
— Вот уже целую неделю я вижу их там каждый вечер. Однажды мои люди пошли туда, чтобы взглянуть на них поближе, но когда они приблизились, незнакомцев и след простыл. Словно это были лишь тени. Призраки, видные только издалека.
— Ты полагаешь, что они принадлежат к тайному сообществу?
— Полагаю? — медленно проговорил комендант. — Только об этом все и говорят.
— Как члены этой секты называют себя? Кажется, «поборники истинной веры?»
— Нет, нет, это не секта, это орден. И правильней было бы назвать его «орденом поборников истинной власти».
— То есть подразумевается свержение Его Величества? У них есть другой претендент на наш трон?
— Все гораздо хуже!
— Я почти ничего о них не знаю, — сказал доктор. — Они прибегают к оккультным ритуалам?
— О, да! Но людская молва иногда принимает самые невероятные формы.
— Не вредно время от времени прислушиваться к людской молве. Расскажи мне все. Меня это очень занимает.
Комендант улыбнулся, но тут же стал серьезным.
— У нас в Дании много разных эзотерических орденов…
— Что это означает?
— Эти ордены окружают себя покровом тайны, и на их сборищах могут присутствовать лишь посвященные. Многие из этих обществ совершенно безобидны и втайне занимаются даже благотворительностью. Но что касается поборников истинной власти… Они коварны и опасны. Судя по молве, которая о них идет. Правда, точных сведений о них нет ни у кого.