Страница 4 из 7
Ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы спросить:
— А Бенедикт? Мы разве не сможем пожить там?
— Я не знаю даже, жив ли он. Не поедем же мы к этой ужасной Абелоне. Силье, поверь, мне очень хочется увезти вас отсюда, но я не могу рисковать.
Силье глухо ответила:
— Я не переживу еще одну такую зиму.
— Я знаю. И думаю об этом.
Его губы ласкали ее лоб, виски…
— Что мы делаем? — едва шевеля губами, пробормотала Силье. Ей стало трудно дышать. — Мы уже не молоды. Давно женаты. Но тут, на природе, все по-другому…
Она взобралась на невысокую каменную ограду, что шла вдоль дома. Теперь они стали одного роста. Высоко подняла юбки. Руки Тенгеля, ищущие и горячие, сомкнулись у нее на бедрах. Он долго целовал ее.
— Как хорошо, Силье. Это совсем на тебя не похоже. В последние годы ты стала такой… сдержанной, — прошептал он, трепеща. Тенгель был рад, что она так активно отвечала на его ласки.
— Да, вероятно. — Она удивилась, что муж ничего не понял. Прижалась к нему еще крепче… — Мне не хотелось тебе отказывать, но я так боялась…
Тело Тенгеля двигалось осторожно и неторопливо.
— Я знаю. Ты боялась снова забеременеть. Я и сам до смерти этого боюсь.
— Рождение Лив запомнилось мне как самое ужасное событие в жизни, — шепнула она. — Второй раз я этого не переживу.
— Но мы же так осторожны… С тобой все в порядке?
— Нууу… — протянула она в сомнении, поцеловав своими влажными губами Тенгеля в шею. Все было как и раньше. Он еще сильнее вжал ее в стену и посадил на небольшой уступ, приподняв ноги. Она обвила ими бедра Тенгеля.
— Моя самая большая радость в жизни пригвоздила и распяла меня, — смущенно прошептала Силье.
— Угу, — растроганно и счастливо подтвердил он.
Силье прикрыла глаза. Говорить не хотелось. А Тенгель все смотрел на нее. Она улыбнулась ему — мягко и беззащитно. Теперь он полностью овладел ею. Давно она не отдавалась ему так, как сейчас. Тенгель не понимал, почему.
Но он больше не мог ни о чем думать. Темная стена расплывалась перед глазами, по телу побежали мурашки; в нем проснулась неудержимая страсть.
— О, Силье! Силье! Моя любимая Силье, солнышко ты мое!
Элдрид уехала. Взяв весь свой скарб, они с мужем покинули долину, растворившись в одной из расселин ледника. Ушли в незнакомый, негостеприимный мир.
Когда они уезжали, Силье плакала. Вечером спросила у Тенгеля:
— Почему ты не захотел забрать скот? Он ведь наш.
Дети играли на улице, Тенгель чинил сеть, а Силье убирала со стола после ужина. Он вздохнул:
— Ты ведь не любишь, когда я говорю об этом.
— А вот теперь хочу услышать.
— Как хочешь, упрямица ты моя. Внутри меня в тот момент все словно взбунтовалось.
— Взбунтовалось? А, понимаю. Что-то в тебе было против, когда Элдрид спросила, не хочешь ли ты забрать скот.
— Да. Причем так сильно, как никогда ранее. Поэтому я и сказал нет.
— Но ты хочешь уехать из долины?
— Мне надо бы сначала уехать одному. Я должен найти место, где мы смогли бы устроиться. Но, милая, куда мы поедем? Нас, потомков Тенгеля Злого, гонят отовсюду. Боже, как это все ужасно!
— Я понимаю тебя, — тихо сказала Силье, взглянув на него украдкой.
Неужели он так ничего и не понял? Не понял, что с ней происходит?
И в то же время в душе она надеялась, что он ничего не заметил. Но как же она боялась! Как переживала! Больше всего ее страшило, что Тенгель может узнать обо всем. Ведь сказал же он после очень трудных родов Лив: «Никогда! Больше никогда! Если это случится еще раз, Силье, то я вытравлю плод. У меня есть порошок. Все произойдет быстро и безболезненно. И даже не проси меня больше о ребенке!»
Теперь у Силье появилась привычка тщательно рассматривать еду в своей тарелке — не подсыпал ли Тенгель туда порошок. Но он, скорее всего, ничего не подозревал. Ничего не заметил он и прошлым вечером, когда они любили друг друга у забора. Он так и не догадался, почему Силье отдалась ему так беспечно, без внутреннего напряжения.
Наверно, она просто сошла с ума, потому и решила оставить этот пока еще маленький комочек человеческой жизни. Комочек этот, возможно, станет продолжателем рода Тенгелей — таким же чудовищем, как Ханна или Гримар, или как та женщина у озера. Силье видела ее однажды — когда та возвращалась от Элдрид с сыром и яйцами. После этой встречи она долго не могла прийти в себя. Даже в самом страшном сне вряд ли приснится такое ужасное, злобное и неприятное существо.
Не так давно эта женщина умерла. Теперь Силье понимала, как повезло Тенгелю и Суль. На них наследство Тенгеля Злого не сказалось так ярко. Хотя все равно почти все называли Тенгеля ужасным и отвратительным. Только одна Силье смотрела на него другими глазами.
Но риск был не только в этом. Силье, скорее всего, просто не переживет вторых родов — этого-то и боялся Тенгель. Да и в первый раз она выжила только благодаря Ханне.
А если чудовище, которое она должна будет произвести на свет, будет обладать необычно широкими, квадратными плечами, то ей просто не разродиться. Мать Тенгеля умерла от родового кровотечения. А вот роды Суль прошли нормально — новорожденная оказалась на редкость хорошо сложенной. Однако и она была отмечена печатью рокового наследства. Она обладала магическими силами, о чем свидетельствовали желтоватые кошачьи глаза. Не надо было долго гадать, чтобы определить, из какого она рода.
И вот теперь Силье хотела уехать из долины Людей Льда, уехать в Трёнделаг[6], как раз туда, где идет охота на Людей Льда!
Элдрид ничего не грозит, ведь она обычная женщина. Несмотря на свою принадлежность к роду Тенгеля Злого, она не входила в число избранных. Лив тоже была обычной девочкой. А что сказать о ребенке, которого Силье носила под сердцем?
Ребенку должно быть уже около четырех месяцев. И скрывать от Тенгеля беременность становилось все труднее. К счастью, Силье чувствовала себя хорошо, не то что в первый раз. Было как-то легче. Но пройдет еще немного времени и все тайное станет явным.
Прошло два дня. Неожиданно к ним в гости пожаловал Гримар — человек, никогда не покидавший своего хутора. Силье очень испугалась. Что бы это значило?
2
Сначала Силье даже не поняла, кто это там брел по холму. Но вскоре увидела отталкивающую физиономию, очень похожую на брюкву, да еще с массой наростов. Казалось, глаза человека пронизывали вас насквозь.
Да, это согбенное существо было Гримаром.
Силье робко присела при его приближении и пригласила старика войти. Гримар был из рода Тенгеля и Ханны.
Однако он покачал головой. Одет Гримар был плохо, его одежда была словно соткана из плесени и паутины. Хриплым голосом он произнес:
— Ханна послала меня. Ей надо поговорить с вами. Со всеми.
— Спасибо, — сказала Силье. Холодный липкий страх заполнил все ее существо. — Мы придем.
— Она позвала только вас, — быстро добавил старик.
— Да, конечно. Ведь матушка Ханна больна и, наверно, не встает с постели. Тенгель с Дагом ушли в лес за дровами. Они могут вернуться в любой момент. А нам с девочками надо бы переодеться. Не хотите пока присесть и перекусить немного? А потом пойдем вместе.
Отвратительное существо кивнуло и удивленно взглянуло на Силье. «Ты меня приглашаешь войти? — говорил его взгляд. — Меня еще никогда не звали в дом».
— Конечно, конечно, — бормотал он, неуверенно входя и внося с собой ужасное зловоние. Силье прикрикнула на девочек, и те побежали в спальню одевать «воскресные передники», эти жалкие фартуки, скрывавшие еще большее убожество повседневного платья.
Силье выложила на стол все самое лучшее, хотя их самих жестоко мучил голод. Еды было немного — пиво, лепешки, испеченные из последних зерен, что тщательно подбирались с гумна, козий сыр. И драгоценная морошка, которая береглась с осени.
6
Трёнделаг — территория у Тронхеймского фьорда, расположена частично в фюльке Нурь-Трёнделаг, частично в фюльке Сёр-Трёнделаг. (Фюльке — крупнейшая административная единица в Норвегии. В стране 19 фюльке.)