Чем питаются насекомые

Оригинальный способ привлекать добычу был открыт мною у одного из видов богомолов.

...Последние дни августа. Ночью уже холодно, но днем солнце все еще нещадно накаляет землю, и в струйках горячего воздуха на горизонте колышутся озера-миражи. Замерли желтые выгоревшие лёссовые холмы, трава, сухая и колючая, не гнется от ветра, и только позвякивают друг о друга коробочки с семенами. А в стороне через распадки проглядывает блестящая полоска реки Чу в зеленых берегах.

Сегодня мы заняты муравьем-жнецом. Подземное жилище этого муравья легко узнать снаружи по большой кучке шелухи от семян различных растений. Сбор урожая закончен этим тружеником пустыни, многочисленные жители подземных галерей запасли провиант на остаток лета, на всю предстоящую осень и долгую зиму, и почти не показываются наружу.

Нелегко раскапывать гнезда жнеца в пыльном лёссе среди сухой колючей травы. Спресованная лёссовая почва с трудом поддается лопате, и мелкая белая пыль поднимается облачком от каждого удара. Мои юные помощники Зина и Коля с нетерпением ожидают, когда будет сказано:

— Ну, теперь пора идти и к машине!

Уставшая Зина рассеянно поглядывает в сторону:

— Ты видишь блестит росинка? — тихо говорит она. — Какая красивая!

— Не вижу никакой росинки, — сердито отвечает Коля.

— А ты посмотри отсюда, где я, — настаивает Зина. — Росинка, как камешек в колечке.

— Откуда в пустыне росинка, — кипятится Коля, — когда все сухое.

— Нет, ты все же встань сюда. Как она чудно переливается, — твердит Зина.

Мне тоже надоела сухая пыльная земля, и я прислушиваюсь к разговору. Не так легко увидеть эту загадочную росинку. Тем более, что Зина ее уже потеряла и сама в недоумении.

— Может быть, и не было никакой росинки и все померещилось?

Нет, не померещилось. На суком кустике колючки я вижу отчетливо, как вспыхивает яркая белая искорка. Не искорка, а бриллиантовый камешек сияет, как утренняя росинка... Сверкнул, исчез, снова появился, переливаясь цветами радуги, и погас.

Кто не замечал, как на закате солнца где-нибудь на земле вдруг загорается будто другое маленькое солнце. Вглядываешься в него и не можешь понять, откуда оно? Оказывается, маленькое солнце — оконное стекло далекого домика, отразившее солнце большое, настоящее. Или бывает, что вдруг среди камней и травы внезапно засияет что-то, как драгоценный камень. Идешь к нему, не сводя глаз, и ожидаешь необычного, а потом поднимаешь с земли самый обыкновенный кусочек разбитой стеклянной бутылки. И сейчас в этой маленькой искорке на сухой желтой травинке тоже окажется что-нибудь будничное и неинтересное. Но мы все трое, затаив дыхание, подбираемся к сухой травинке и молча разглядываем ее со всех сторон.

Ничего не видно на сухом и жалком растении. Нет, что-то шевельнулось! Качнулась одна веточка и мы увидели желтого, совсем неприметного богомола эмпузу на тонких длинных ногах, с большими серыми глазами и брюшком, как колючка. Вот он, длинный и тонкий, странный и необычный, скакнул на другую веточку, перепрыгнул на травинку, спустился на землю и помчался на ходульных ногах с высоко поднятой головой на длинной переднегруди, несуразный, длинноногий, полосатый, совсем как жираф в африканских саваннах. Затем бойко вскарабкался на сухой кустик, повис вниз спиной, молитвенно сложил свои цепкие передние ноги-шпаги, повернул в сторону голову и замер, поглядывая на нас серыми выпуклыми глазами.

— Какой красавец! — прошептала Зина.

— Страшилище! — возразил Коля.

И тогда, теперь это увидели все, на остреньком отростке, что виднелся на голове богомола, вспыхнул яркий бриллиантовый камешек и заблестел, переливаясь всеми цветами радуги...

Богомолы — хищники. Обычно они сидят неподвижно, притаившись в засаде и ожидая добычу. Когда к богомолу случайно приближается насекомое, он делает внезапный прыжок, хватает добычу передними ногами, вооруженными шипами, крепко зажимает ее и предается обжорству.

Окраска богомолов, как у большинства хищников, подкарауливающих добычу, под цвет окружающей растительности. Богомолы, обитатели тропических стран, раскрашены ярко, под стать цветкам, приманивают своей обманчивой внешностью насекомых. Наш богомол — эмпуза желтого цвета, со слабыми коричневыми полосками, очень походил на окружающую высохшую растительность. Это сходство усиливалось формой тела: длинными, похожими на былинки ногами и скрученным, как колючка, брюшком. Но зачем и откуда у маленького желтого богомола эта бриллиантовая звездочка, о которой не слышал еще ни один энтомолог?

Вооружившись биноклем и приставной лупой, я с интересом вглядываюсь в необыкновенную находку, долго и тщательно рассматриваю застывшего богомола, пока постепенно не выясняю все непонятное.

Отросток на голове богомола с передней стороны, оказывается, имеет совершенно гладкую зеркальную поверхность и отражает солнечные лучи. Эта поверхность похожа на неравномерно вогнутое зеркальце. В ширину, по горизонтали, зеркальце посылает лучи пучком, под углом 20–25 градусов, в длину, по вертикали, пучок шире, его угол 75 градусов. Кстати, такая форма зеркальца не случайна. Если бы оно было слегка выпуклым, то больше царапалось об окружающие предметы, чем вогнутое, спрятанное в ложбине, прикрытое с боков выступающими краями отростка, да и свет отражало бы, рассеивая его в стороны. Пучок отраженного зеркальцем света очень яркий, сильно напоминает росинку и виден далеко, до десяти метров. У мертвой эмпузы, засушенной в коллекции, зеркальце мутнеет и уже не отражает света. Ученые, работающие с коллекциями мертвых насекомых и не наблюдавшие эмпузу-пустынницу в ее естественной природной обстановке, не заметили этой чудесной особенности насекомого.

Зачем же эмпузе это зеркальце? Отражая свет, оно создает впечатление капельки росы. Капелька росы в пустыне — ценная находка для насекомых. И они, обманутые, летят к затаившемуся в засаде хищнику, прямо к своей гибели.

— Посидим посмотрим, как богомол ловит добычу! — предлагаю я своим помощникам.

И мы, уже не чувствуя жары и жажды, забыв об отдыхе, следим за притаившимся, похожим на сухую былинку, богомольчиком. Наше ожидание не напрасно. Небольшая красноглазая мушка внезапно падает откуда-то сверху и садится прямо на обманчивую росинку. Сухая палочка мгновенно оживает, ноги делают молниеносный взмах, красноглазая мушка жалобно жужжит, зажатая шипами ног хищника, и вот уже методично, как машина, задвигались челюсти, разгрызая трепещущую добычу.

— Какой красавец! — говорит Коля.

— Страшилище, — возражает ему Зина.

Один из хищных клопов рода Реуматобатес захватывает добычу усиками. Они удлинены и подобны ножкам. Муравьиный лев, сидящий в своей воронке, узнает о том, что к нему заявилась добыча по осыпающимся вниз песчинкам. По количеству катящегося по склону песка и, возможно, по сотрясению почвы он определяет и размеры добычи. Если поток песка очень силен, то значит добыча слишком велика, опасна и на нее нападать не следует.

...Ровная, как стол, желтая голая пустыня. Весна. Но в этом году еще не было дождя, земля суха, все замерло. Справа — серые горы Богуты, слева — далеко в глубоком каньоне, в чудесной зеленой оправе, река Чарын. Но как к ней спуститься с высокого обрыва?

Сегодня жаркий день, и горизонт колышется в миражах. Давно знакомая картина... У нас кончилась вода, мы скучаем по тени и прохладе, нам во что бы то ни стало надо съехать к реке.

Едва заметный сворот с дороги по каменистой пустыне, очень крутой и неровный спуск, — и мы наконец в зарослях тополей, ясеня, лоха и тамариска. Бурлит река, поют соловьи, покрикивают фазаны. Здесь другой мир, мы будто переехали на новую квартиру и с радостью устраиваемся на бивак. А рядом, на голой глинистой площадке, рыскают в поисках добычи муравьи.

У старого пня тополя в ловушках-воронках расположились личинки муравьиного льва. Некоторые из них заняты: мощными рывками головы, похожей на лопату, выбрасывают кверху струйки земли. Какие они деятельные, эти личинки!