Страница 55 из 73
Подобные мысли не давали мне покоя, и в конце концов я пришла к выводу, что с меня довольно, и решила им не поддаваться. Я показала себя легковерной и бесхарактерной. Что толку теперь это отрицать. Я улетела с Роанды, ощущая досаду, с которой была не в силах справиться.
Со временем эта досада превратилась в сдержанную печаль, которая была сродни психическому расстройству, вызванному экзистенциальной проблемой. К такому выводу пришла я сама, когда смогла хладнокровно оценить свое состояние.
Некоторое время я находилась вдали от Роанды.
Меня мало занимали эксперименты, которые проводились там в этот период. В основном это были научные, а не биосоциологические исследования. Я следила лишь за одним из них. Атмосфера Роанды на восемьдесят процентов состоит из азота. Однако млекопитающие существуют за счет двадцати процентов кислорода. Идея состояла в том, чтобы вывести вид, способный дышать азотом или хотя бы смесью азота и кислорода. С этой целью проводилось множество довольно любопытных экспериментов, но их пришлось прекратить, поскольку Второй Южный Континент захватила империя, во главе которой стояли Гракконкранпатл и Леланос. Этот союз был непрочен, как любой альянс равных по силе государств, которые преследуют одни и те же цели. Подобная коалиция сохраняет жизнеспособность, пока одна из сторон играет роль великодушного покровителя другой. Теперь Леланос стал таким же средоточием зла, как и Гракконкранпатл. Жители Леланоса вступали в браки с кланом жрецов, которые были на редкость безобразны, и их сильные, умные и коварные потомки, перенявшие «религиозные» традиции жрецов, держали в страхе весь континент. Они подчинили себе Гракконкранпатл и превратили бывших жрецов в рабов. Поэтому, после того как два города объединились, чтобы творить зло, положение дел изменилось.
Но я была не расположена слишком много думать про Роанду. В Сирианской империи имелось много других, куда более важных дел. Когда я получила от Канопуса приглашение принять участие в дискуссии «о текущем положении на Роанде и, в частности, о ситуации на Втором Южном Континенте», то сначала оставила его без внимания. Но затем я получила сообщение за подписью Клорати, о котором не переставала думать, даже когда была занята делами, не имеющими к нему отношения. Он писал, что «сложившаяся ситуация на континентах, которые находятся в ведении Сириуса, оказывает неблагоприятное воздействие на Роанду в целом».
Теперь я знала, что оба Южных Континента заселены свирепыми племенами, которые постоянно воевали между собой. Но, рассматривая эти территории как полигон для экспериментов, я не предполагала, что мы обязаны быть альтруистами. Я не видела причин, по которым Сириус не может просто покинуть Роанду. Мы бы с радостью уступили оба Южных Континента Канопусу. Кроме того, мои отчеты показывали, что положение дел в северном полушарии не делает чести этой империи. Пусть Сириусу и не удалось улучшить положение дел на Роанде, но ведь этим не мог похвастаться и Канопус.
Таково было мое видение ситуации.
Мне не хотелось принимать приглашение Клорати, поскольку речь шла о бесперспективной планете, кишмя кишащей грубыми созданиями, которые решали любые проблемы одним-единственным способом — истребляя противника физически.
Если бы Клорати пригласил меня просто повидаться с ним на Канопусе или поговорить о другой планете, которая была предметом наших общих интересов, я бы с радостью согласилась.
Однако в данной ситуации я была разочарована. Я чувствовала себя так, словно вместо дружеского сближения (а именно на это я надеялась долгие годы) мне предложили выполнить неприятную работу, которая по определению не могла увенчаться успехом. Я отправила письмо в адрес Канопуса, сообщив, что не могу увидеться с Клорати, «хотя, возможно, сумею найти время для встречи позднее». Однако этот шаг не принес мне удовлетворения, и моя тоска лишь усилилась. Впрочем, на другом конце Галактики меня ждала непростая работа, которая требовала полной самоотдачи. Пока я готовилась к отъезду, меня снова вызвали на конференцию на высшем уровне. Речь опять шла о Роанде, а точнее о ее луне. Разумеется, мы знали, что на этой маленькой неуютной планете обосновалась Шаммат, но теперь выяснились кое-какие новые обстоятельства. Поручив одному из сотрудников представлять меня на этой конференции, я решила выбросить мысли о Роанде из головы. Однако как только я начала собираться в дорогу, а поездка обещала быть долгой, меня снова стал преследовать вкрадчивый шепот. «Сирианка, — слышала я, — сирианка, сирианка…» Он не умолкал ни на минуту, заглушая все остальные звуки, которые сразу затихали, и в наступившей тишине немедленно раздавался настойчивый голос: «Сирианка, сирианка…» Это был голос Назара. И голос Родии. И голос Клорати. А также голоса тех, кого я никогда не знала. Я упрямо игнорировала этот призыв, стараясь сосредоточиться на проблемах, которые не имели отношения к Роанде, но обнаружила, что, чем бы я ни занималась, шепот становился громче, и я то и дело замирала, забыв обо всем и прислушиваясь.
Эксперименты в Леланосе
Я сказала в Главном управлении, что мою командировку придется отложить. Я сообщила Клорати, что собираюсь приехать на Роанду, и вызвала космолет, который должен был высадить меня на одной из наших старых станций. Мы сохранили ее, несмотря на то что она не использовалась постоянно и дважды пострадала от землетрясений. Мы восстановили ее отчасти из сентиментальных соображений: когда-то моя жизнь здесь была такой плодотворной и счастливой. Теперь у меня имелась возможность побыть здесь наедине с собой и хорошенько подумать, поскольку Клорати требовалось время, чтобы добраться сюда. Я успела забыть, на что способны канопианцы!
Я самостоятельно добралась до небольшой группы строений, расположенных в предгорьях. У меня за спиной лежали высокие хребты западных гор, а далеко на юге остался Леланос, откуда я когда-то пришла сюда. Приближаясь к станции, я подумала, что она не выглядит заброшенной. Неужели Леланос успел захватить сирианскую станцию? Если правители Леланоса перестали бояться Сириуса, значит, они окончательно потеряли разум. Прикидывая, как себя вести, если меня ожидают непрошеные гости, я вошла в ближайший дом. Когда-то я жила именно в таком доме — внутри было просторно и уютно. Прямо отсюда можно было вызвать космолет, который поблескивал в вышине надо мной.
В глубине комнаты, спиной к свету, сидел человек. Я сразу узнала Клорати. Он никак не мог успеть добраться сюда за время, которое прошло с того момента, как я послала ему сообщение. Это означало, что Клорати знал о моем приезде задолго до того, как я отправила ему письмо, и даже до того, как я сама приняла это решение… Переваривая эту мысль, я подошла к нему со словами:
— Привет с Сириуса!
— Понимаю, я тут незваный гость, — сказал он, и я оставила эти слова без ответа, давая понять, что дело обстоит именно так, и села напротив, чтобы видеть его лицо. В последний раз мы виделись в Колонии 11. На планетах Канопианской или Сирианской империи нередко случается, что, узнав знакомого, ты говоришь ему: «Здравствуй», — и видишь, что тот, кого ты принял за старого приятеля, при ближайшем рассмотрении оказывается незнакомцем. В подобных случаях я всегда приходила в смятение и начинала невольно перебирать в памяти прежние жесты, взгляды, манеры друга или сотрудника. Какую часть неповторимой индивидуальности и своей глубинной сущности он утратил? А иногда случается и наоборот. Ты встречаешь человека впервые, но тебя не оставляет ощущение, что перед тобой старый знакомый, — так узнаваемы и привычны для тебя его манеры.
Передо мной был Клорати. Я поняла это, еще не видя его лица, — один лишь силуэт, освещенный со спины. Но он стал другим. Новый облик, который этот человек для себя выбрал, очень напоминал прежний. Должно быть, неплохо, подумала я, быть сильным и здоровым мужчиной, который без труда приспосабливается к условиям жизни на любой планете, находит общий язык с любыми видами и одновременно не бросается в глаза. В этом смысле моя внешность была куда менее удачной: она привлекала слишком много внимания и часто причиняла мне неудобства.