Страница 30 из 47
— Мистер Геллер?
Я кивнул, приглашая его жестом сесть напротив, заканчивая телефонный разговор. Бледный маленький человек в темном костюме и в темной шляпе, которую он тут же снял и положил на колени, терпеливо ждал.
— Чем могу служить?
Он встал и с улыбкой на лице протянул руку.
— Я лютеранский священник, — представился он, — мое имя в данный момент не имеет значения.
— Рад познакомиться с вами, святой отец.
— Я читал о деле Пиакока в газетах.
— Да? И что же?
— Увидел ваше имя. Вы нашли тело. Вас наняла миссис Пиакок?
— Да.
— Мне хотелось бы кое-что сообщить. Но я не знаю, кому передать эту информацию.
— Если она касается дела Пиакока, вам следует обратиться в полицию. Я могу позвонить туда прямо сейчас...
— Пожалуйста, не надо! Я предпочел бы, чтобы вы сначала выслушали меня, а затем сами решили.
— Хорошо.
— В день празднования Нового года мне удалось увидеться с моим хорошим приятелем, доктором Сильбером Пиакоком. Господи, прими душу раба твоего. И доктор рассказал мне, что какой-то странный человек, который заявил, будто он мозольный оператор, ворвался к нему в кабинет и стал его обвинять.
— В чем именно?
— Он заявил: «Вы, сэр, завели интригу с моей женой!»
У меня вырвалось:
— Продолжайте.
— Доктор Пиакок сказал, что никогда прежде не видел этого человека в глаза, и решил, что перед ним просто сумасшедший. «Понимаешь, я никогда в жизни не обманывал Руфь», — признался он.
— И как же он обошелся с этим человеком?
— Он вышвырнул его из офиса.
— Когда произошло это столкновение? Он упомянул имя человека?
— В октябре. Человека звали Томпсон, и он был, как я уже сказал, мозольным оператором.
— Вам следует рассказать все это в полиции.
Святой отец нервно вскочил.
— Мне бы не хотелось этого делать.
С этими словами он быстро направился к выходу из моего кабинета. Когда я выскочил из-за стола, тот уже вышел из комнаты, а когда я выбежал в холл, вообще пропал из виду.
Единственным мозольным оператором в Чикаго по фамилии Томпсон, указанным в телефонной книге, оказался Артур Сент Джордж Томпсон, которого я отыскал на Уилсон-авеню. Это был худощавый, седеющий человек лет сорока, его кабинет выглядел неважно. В неубранной приемной, когда я там появился, не было пациентов.
— Да, я знал Сильбера Пиакока, — с горечью проговорил он. — Помню, как в октябре приходил к нему в офис. Что из этого?
— Вы обвинили его в том, что он встречается с вашей женой?
— Разумеется! Как-то вечером в июне она пришла домой навеселе, от нее отвратительно разило спиртным. Она заявилась вместе с Энн — это не пойми кто, жена Карла, брата Арлин. Арлин сказала, что набралась в клубе «Сабуей» и что ее кавалером там было доктор Пиакок. Я отыскал его имя в справочнике медицинских работников. Единственным доктором Пиакоком оказался Сильбер С., так я узнал, что это он. Сукин сын прикидывался, будто не знает, кто я такой, что понятия не имеет, кто такая Арлин; все отрицал и выставил меня за дверь, понимаете, просто взял и выставил.
— Понимаю.
— Нет, не понимаете! Конечно, я возненавидел этого негодяя, но не убивал его. К тому же у меня есть алиби. Могу доказать, где я находился в ночь, когда убили Сильбера Пиакока.
Артур Томпсон рассказал, что в последнее время его дела шли плохо, и ему приходилось подрабатывать лакеем в клубе «Медина». Алиби столь респектабельного заведения трудно будет опровергнуть; эту работу я решил оставить Стигу.
Мне хотелось поговорить с Арлин Томпсон, которую я нашел в доме ее брата в Норт-Сайде.
Если Энн была стройной веселой и привлекательной брюнеткой, то рыжеволосая Арлин оказалась еще более привлекательной... Обеим было больше двадцати пяти. Они откровенно кокетничали со мной, и мы неплохо провели время.
— Вы действительно встречались с доктором Пиакоком?
Девушки обменялись взглядами, потом захихикали, а затем хихиканье переросло в смех.
— Надо же, бедный парень! — сказала Арлин.
— Пожалуй, я бы так и сказал. Он умер.
— Да не он! Артур! Из-за этого сумасшедшего приступа ревности он влип в хорошенькую историю, не так ли? Послушай, красавчик, понимаешь, нет никаких оснований для этого, понимаешь? Вот как все было.
Как-то днем Арлин и Энн отправились в клуб «Сабуей» — переполненное народом шумное местечко, получившее лицензию на торговлю спиртным, — там-то их и подцепили двое парней. Танцевали до темноты. Тот, что был с Арлин, представился как док Пиакок, не называя имени.
— Когда я навеселе вернулась домой, Артур как с цепи сорвался: требовал выложить всю правду. Ну, я ему и рассказала. Хотя все было достаточно невинным, но он так завелся! Целыми днями только и твердил, что об этом докторе Пиакоке и о том, как он с ним рассчитается.
— Вы думаете, это его рук дело?
Рыжая рассмеялась:
— Милый, этот доктор Пиакок, чей портрет печатали в газетах, совсем не тот парень, с которым я гуляла. Мой Пиакок был куда симпатичнее: кудрявые волосы, высокий, просто мечта. Думаю, мой знакомый попросту с потолка взял его имя.
— Видимо, твой муж не знал об этом и свел счеты не с тем Пиакоком.
Она отрицательно покачала головой, отказываясь верить.
— Артур не способен на такое. У него и духу бы не хватило, он муху не обидит.
Я рассказал обо всем Стигу. Алиби Томпсона проверили, и снова тупик.
На следующий день за завтраком в кафетерии отеля «Морисон» я просматривал утренние газеты. Мне бросилась в глаза очень маленькая заметка на одной из полос.
«Вчера вечером совершено вооруженное ограбление доктора Джозефа Солдингера, проживающего по № 1016 Норт-Оакли-бульвар. Угрожая пистолетом, преступник забрал тридцать семь долларов и угнал машину».
Я позвонил Стигу и обратил его внимание на сходство описанного преступления с делом Пиакока, наполовину уверенный, что тот отмахнется. Но он, к моему удивлению, этого не сделал, наоборот, поблагодарил и повесил трубку.
Через неделю позвонил взволнованный Стиг:
— Послушай-ка вот это, Нат: «Доктор А. Л. Абраме, № 1600 Миллуоки-авеню, пятьдесят шесть долларов, вооруженное ограбление; доктор Л. А. Гарнее, № 2542 Моцарт-авеню, остановлен и ограблен на шесть долларов». Есть еще два аналогичных случая.
— Детали?
— В каждом из этих случаев врачам звонили с просьбой выехать к больному. Вызывали по адресу в далеком квартале. А там поджидала засада. Между десятью и одиннадцатью часами происходило нападение и ограбление.
— Проклятье! Похоже, миссис Пиакок права. Ее муж дал отпор нападавшим, поэтому они и набросились на него.
— Значит, бедный доктор был героем, а газеты изображали его волокитой.
— Мы же сами дали им такой повод.
— Наверное, так, Геллер. Во всяком случае, спасибо.
— Есть кто-либо на примете?
— Пока нет. Но теперь у нас есть схема совершения преступления. Судя по описанию свидетелей, делали это молодые ребята. Нападавших было четверо, трое — высокие и плотные, четвертый — пониже.
— Капитан, вам доводилось слышать о Розе Казаллис?
— Что-то не припомню.
— Два года назад я занимался поиском сбежавшей из дома девушки. Она нашла пристанище на Норт-Маплвуд-авеню, где у Розы была настоящая «школа уголовников».
— Да, кажется, слышал, там поработали полицейские с Вест-Норт-авеню. Роза держала что-то вроде притона для сбежавших из дома подростков. Потом ее сослали в верховья реки за вовлечение малолетних в преступную деятельность.
— Она самая. Мы здорово схлестнулись с одним из ее очаровательных мальчиков, с Бобби. Его полное имя Роберт Гоете.
— Да?
— Ему восемнадцать, с ним крутилась еще парочка типов: Эмиль Рек, которого они между собой звали Эмиль Грозный, и еще один, чье имя не могу припомнить...
— Геллер, в Чикаго полно уличной шпаны. С чего ты взял, что именно эта троица причастна к делу Пиакока?
— Не знаю. Последнее, что мне известно, — Бобби и его дружков осудили за избиение прохожего. Их упекли в Брайдвилль. И было это, по крайней мере, год назад.