Синдикат

Вернувшись на кухню, я позволил ему сесть на стол – спиной к двери. Сам сел спиной к раковине, так я мог следить за задней дверью и за коридором. Нитти изучающе меня разглядывал. Как я заметил; он отрастил свои усы в виде перевернутой буквы "V". Хоть он не очень походил на человека, стоящего на пороге смерти, но ясно, был уже не тем, что раньше – до выстрелов Лэнга – и выглядел постаревшим, худым и маленьким.

– Малыш. Не возражаешь, если я хлебну молока?

– Валяйте.

Он сделал два хороших глотка прямо из бутылки, и на какой-то момент усы окрасились в белый цвет, пока он не вытер их тыльной стороной ладони.

– Язва, – объяснил он. – В такие дни я пью только молоко.

– У меня сердце кровью обливается.

– Ты хорошо успокаиваешь язву, сопливый гаденыш. В чем дело, пропади ты пропадом? Подумай, ведь ты совершаешь, черт тебя побери, самоубийство!..

– Там внизу мертвец.

– Луи? Если ты убил Луи, я...

– С Кампаньей все в порядке. Пару часов он не вспомнит свое имя, а так он в порядке. Фатсо тоже.

– Тогда кто?..

– Блондинчик. Не знаю его имени. Но встречал частенько.

Нитти пристально посмотрел на меня, глаза – как щели.

– Предпоследний раз я его встречал, – продолжал я, – в Бейфрант-парке, когда вы послали его помочь убить Сермэка. До того видел, как он бежал по Рэндолф-стрит – это было, когда Капоне послал его убить Джейка Лингла. А сегодня, сегодня вы послали его убить Натана Геллера. Но работу он не выполнил, верно? Нитти затряс головой.

– Ты ошибаешься. Ошибаешься.

– Ну так расскажи мне об этом. Скажи, что не посылал этого негодяя ухватить немного солнышка во Флориде.

Он ткнул в меня пальцем, как пистолетом:

– Я не говорю, что не посылал его во Флориду Я говорю, что не посылал его убить тебя.

Пушка в моей руке прямо плясала. Я услышал свой голос:

– Он толкнул меня с башни «Скай-Райд», Фрэнк. Шесть сотен футов. И, по всем законам, я уже должен был превратиться в мешок с костями и мясом и лежать на столе в морге, но я выжил. И я здесь, а он сдох. И с тобой, Нитти, будет то же самое. О, Боже! Ну почему Лэнг не убил тебя в тот день? Для какого же неблагодарного засранца я вызывал тогда «скорую».

Пока я ораторствовал, Нитти сидел тихо, потом мягко, как бы утешая дитя, помахал в воздухе рукой.

– Геллер, – сказал он. – Я не посылал его. Я даже не знал, что этот негодяй был в городе. На меня он не работает.

– Заткнись, гад. Нет тебе веры!

– Подожди. Просто послушай. Да опусти ты эту проклятую штуку, опусти. Послушай меня. Я не сказал, что он никогда на меня не работал. Он с востока. Это тот парень, которого Джонни Торрио рекомендовал Алю помочь справиться с Линглом; я тоже использовал его время от времени – в особо рискованных случаях.

– Так вот кто я такой – рискованный случай.

– Понимаю, каково тебе. Знаю, малыш, какие в тебе бушуют чувства. О мести я знаю все. Если бы «Тони Десять Процентов» не горел уже в аду, ты мог бы его спросить, понимает ли Нитти в мщении. Но на тебя контракт я не оплачивал. Клянусь всеми святыми.

И, как бы доказывая это, зазвонил колокол в церкви Полночь. Хотел бы я знать, в Нотр-Дам или Помпейской Божьей матери.

Я спросил:

– Кто же тогда его послал?

– На это у меня точного ответа нет. Но я могу предположить...

Я почувствовал нарастающее смятение, которое вылилось в запоздалый вопрос: какого черта я здесь делаю?

– Суд над Лэнгом будет в сентябре, – продолжал Нитти. – Ты что, забыл? Для тебя эта история в прошлом? Ну, а для некоторых она еще не закончилась.

– Говоришь, Лэнг послал этого парня? Но у него ни денег нет, ни связей...

– У него мозгов не хватит, да и кишка тонка. Нет. Не Лэнг. Никто. Никто его не посылал. Ты спел свое на свидетельском месте, Геллер. Стал в Чикаго новостью: сказал правду. Что, как ты считаешь, почувствовал твой друг-блондин, когда услышал, что ты так поступил? Ты ведь можешь опознать и его как истинного убийцу Джейка Лингла и как второго вооруженного человека при стрельбе в Сермэка. Какие же соображения, думаешь, появились у него, когда он обнаружил, что Нейт Геллер вдруг получил возможность говорить правду на свидетельской трибуне? Кто предскажет, что выйдет наружу при этом суде над Лэнгом? Ты ведь знаешь, Лэнг тоже был в Бейфрант-парке.

Я положил на стол локоть руки, в которой держал ствол, и потер им щеку. Проглотил комок в горле. Рот пересох. Я почувствовал тошноту.

Это же, похоже, чувствовал и Нитти – он выпил еще молока.

Вытер рот, улыбнулся и сказал:

– Положи пушку. Просто положи на стол.

Это была, вероятно, очень неплохая мысль, но я еще не совсем дозрел. Я спросил:

– А как же насчет Джимми Бима?

– Забудь о Джимми Биме. И я оказываю тебе услугу, дав этот совет. Так что убери оружие, забирай совет и уходи. Просто уходи.

Я почувствовал, как на меня накатила какая-то волна, лицо запылало.

– Какую-то минуту я почти тебе поверил, Фрэнк. Но сейчас правда вылезла наружу, хотел ты этого или нет, Джимми Бим связался с Тедом Ньюбери, точно не знаю как, вероятно, это было связано со спиртным, шедшим через Трай-Ситиз. А потом он втерся в твою организацию, вы его вычислили и что? Убили? Улыбаешься. Ведь я прав, так? Я прав. Тут я стал совать нос в чужие дела а когда засек Дипера Куни – на этом чертовом матче где был и ты, Фрэнк, – ты попытался убить нас обоих, но удалось только Куни, и...

– Куни погиб потому, что просто был рядом с тобой. И это сделал мертвый теперь блондин...

Похоже на правду: именно его машина при стрельбе проскользнула мимо нас прошлой ночью.

Голос Нитти был спокоен, говорил он медленно.

– Знаю, ты долго искал Джимми Бима, – поежился он. – Я узнал об этом сразу же, как только ты стал проверять ночлежки на Северной Кларк-стрит. От меня ничто не укроется, малыш.

– Однако он мертвец, верно?

– Он делал кое-что для Ньюбери – крутился по каким-то поручениям Теда и его парней в Трай-Ситиз. Но кое-что ты упустил: между днем святого Валентина 1929 года (когда они с Багзи Моуреном пропустили ту встречу) и ямой в дюнах в январе этого года Тед был одним из наших. А когда малыш Бим работал на него, Тед работал на меня и Аля. Так что эта твоя сказка, что ты придумал, ни в какие ворота не лезет.

– Тогда расскажи свою басню, которая пролезет.

– Нет, иди-ка ты лучше домой. Я перед тобой в долгу за одну вещь. И именно сейчас собираюсь расплатиться с тобой: блондин в своей машине искупается этой ночью в реке, а Луи с Фатсо я скажу, что все случилось из-за недопонимания, и они тебя не убьют. Вот таким манером я верну тебе долг. Оружие оставь – оно ведь принадлежало блондину, верно? Сыщики не используют глушители; по крайней мере, я об этом никогда не слышал.

Переложив волыну в левую руку, правой я достал свой пистолет, потом неловко разрядил чужую машинку, обойму положил в карман, а бесполезное теперь оружие на стол. Помолчав, я сказал:

– Я еще не закончил.

– А может хватит?

– Нет. Тебе непонятно, почему, да, Фрэнк? Джимми Бим – не просто работа и не просто пропавший человек. Он брат моей возлюбленной. Именно так – моей возлюбленной. Я с ней познакомился несколько месяцев назад когда она пришла нанять меня найти парнишку. Узнав, что он мертв, она будет настаивать, чтобы я нашел убийцу. И я найду его, Фрэнк. Ну, а пока мне ясно одно – убийцу ты не посылал. А потому я вынужден признать, что ты, действительно, крутой мужик.

Нитти грустно рассмеялся.

– Собственно, – сказал Нитти, – я все еще перед тобой в долгу. Кое за что, о чем ты даже не догадываешься. Однажды, невольно, ты уже оказал мне услугу.

Почти то же самое сказал мне и Капоне, там, в Атланте.

– Я не знал малыша Бима под этой фамилией, – продолжал он. – А, главное, я даже не знал о его связи с Ньюбери. Я знал одного только Дипера Куни (который не все мне рассказал), похвалившего парнишку. Поговорив с малышом, я понял, что он непрост. Он немного умничал, но главное – был сообразительным. Когда я понял, что он учился в колледже, он попросил никому об этом не рассказывать (пусть это будет между нами). Мне это понравилось. Он умел работать с цифрами, и мы сделали из него что-то вроде кассира при телеграфе. В подчинении у Джо Пэламбо... Еще не сообразил, Геллер?.. У тебя есть фото Джимми Бима?