Страница 25 из 50
Бенито Перес Гальдос от имени своего героя говорит о нем следующее:
На вид ему было лет пятьдесят; лицо его меня поразило: я представлял себе генерала грозным и насупленным, как и подобает главнокомандующему, облеченному властью над столь доблестными отрядами. Ничего подобного: лицо генерала Кастаньоса никого не повергало в трепет, хоть и внушало уважение своей серьезностью; остроты и каламбуры, на которые, говорят, генерал был большой мастер, он разрешал себе лишь в тесном кругу. В седле он держался молодцом, а в манерах его и осанке сквозила та особая светская учтивость, какой неизменно отличались наши Цезари и Помпеи… К тысяча восемьсот восьмому году, еще до того как он обессмертил свое имя, он уже имел за плечами немало славных дел, хотя умопомрачительная быстрота его карьеры — в те времена, впрочем, не редкая — и внушала кое-кому подозрение. Двенадцати лет от роду он уже командовал ротой; в двадцать восемь был произведен в подполковники, а в тридцать три стал полковником. Правда, понюхать пороха ему довелось лишь позднее, зато в тысяча семьсот девяносто четвертом году тридцативосьмилетний фельдмаршал Кастаньос дрался под началом генерала Каро у Руссильона, где и был тяжело ранен в шею. Поговаривали, что с тех пор он и держит голову, слегка склонив ее на левый бок.
Действительно, Кастаньосу был 51 год (он родился 22 апреля 1757 года). Совсем ребенком он был зачислен отцом в полк Сабойя, а настоящую военную службу он начал в 1774 году в качестве капитана гренадер этого полка после окончания Барселонской военной академии. Относительно быстроты карьеры Кастаньоса Перес Гальдос ошибается, в действительности она была еще более молниеносной. В 1789 году, то есть в двадцать два года, он уже был полковником, а в 1793 году — бригадиром. В 1795 году Кастаньос был произведен в генерал-майоры (точнее, в mariscal de campo, а не в фельдмаршалы, как пишет Перес Гальдос, либо неверно переводит с испанского М. Абезгауз), а в 1802 году — в генерал-лейтенанты. С началом войны за независимость он достиг звания генерал-капитана и главнокомандующего Андалусийской армии.
Кастаньос действительно уже воевал против революционной Франции в Пиренеях 1793–1795 годах, где и был тяжело ранен. Но на память от французов он получит не только пулю в шею, но и за победу под Байленом — почетный титул первого герцога Байленского.
Начальником генерального штаба армии Кастаньоса был генерал-майор Морено, командующим артиллерией — генерал-майор маркиз де Медина, командующим инженерами — полковник де Лоса. При генеральном штабе находились: генерал-майор Варгас, генерал-майор де Педро, бригадир маркиз де Гело, бригадир де ла Порте, полковники пехоты Хирон и Наварро, полковник кавалерии Мендоса, полковник артиллерии Арриада и полковник инженерных войск Булиньи.
Армия генерала Кастаньоса включала в себя 4 дивизии генералов Рединга, маркиза де Купиньи, Джонса и де ла Пенья.
1-я дивизия
Командующий: генерал-майор Рединг
Второй командующий: бригадир Венегас
Начальник штаба: бригадир Абадиа
Пехота (8450 человек)
Кавалерия (900 человек)
Артиллерия и саперы (370 человек)
Всего: 9720 человек и 10 орудий
2-я дивизия
Командующий: генерал-майор маркиз де Купиньи
Второй командующий: бригадир Гримарест
Пехота (7230 человек)
Кавалерия (520 человек)
Артиллерия и саперы (200 человек)
Всего: 7950 человек и 6 орудий
3-я дивизия
Командующий: генерал-майор Джонс
Пехота (4700 человек)
Кавалерия (700 человек)
Артиллерия и саперы (200 человек)
Всего: 5600 человек
4-я дивизия
Командующий: генерал-лейтенант де ла Пенья
Пехота (5560 человек)
Кавалерия (540 человек)
Артиллерия и саперы (200 человек)
Всего: 6500 человек и 12 орудий
Всего в армии генерала Кастаньоса было около 30 тысяч человек (в том числе 26 910 человек пехоты, артиллерии и инженерных войск, 2660 человек кавалерии) и 28 орудий. Причем это были войска свежие, обеспеченные всем необходимым, находящиеся у себя дома в привычной для себя обстановке и пользующиеся полной поддержкой местного населения.
У Дюпона же войска были утомлены длительными переходами, измучены жаждой и голодом. И жара была такой, что двигаться было возможно лишь вечером, когда температура спускалась до восемнадцати градусов. И множество больных, которых нельзя было оставить и приходилось везти с собой. И сотни разнокалиберных телег и повозок, растянувшихся на несколько километров…
Вот уж действительно, «у него даже больше войск, чем ему нужно».
Нетрудно подсчитать, что армия Кастаньоса превосходила отряд Дюпона по численности почти в три раза (в том числе по пехоте, артиллерии и инженерным войскам — в три с половиной раза), а также по количеству орудий — в полтора раза. Лишь по численности кавалерии силы французов и испанцев были примерно равны, но что значила эта кавалерия на каменистой, изрезанной оврагами и покрытой колючими кустарниками местности.
Как видим, под Байленом численное преимущество испанцев над французами было подавляющим.
Луи Мадлен писал: «Несчастный корпус оказался в ловушке: 7000 человек против 25 000-30000. Что мог сделать их командующий?»
Представляя все это, странно читать следующее заявление Владимира Шиканова: «В общей сложности у испанцев и французов при Байлене было примерно по 20 тысяч человек, т. е. испанцы даже не обладали численным превосходством».
Армии Кастаньоса и Рединга к началу боевых действий против войск генерала Дюпона получили существенное пополнение испанцами — участниками португальской кампании генерала Жюно. Известно, что практически все испанские солдаты и офицеры, вошедшие в составе армии Жюно в Португалию в 1807 году, затем либо были отправлены обратно в Испанию, либо дезертировали. К таким прибывшим из Лиссабона и южно-португальской провинции Алентехо частям можно отнести батальон валлонских гвардейцев, Мурсийский линейный полк, кавалерийские полки Сантьяго и Оливенса. Особо ценными кадрами для армии были артиллеристы и саперы.
Был у армии Кастаньоса и еще один специфический резерв: 15 мая Севильская хунта помиловала большую группу контрабандистов и преступников, за исключением осужденных за убийство, измену родине, оскорбление королевской семьи и святотатство. По этому указу в армию влился целый отряд (если не лучший в мире по своим нравам, зато бесстрашный), и после их обучения и подготовки войско получило отличных солдат.
Кроме того, вместе Кастаньосом шли легкие нерегулярные отряды полковника де ла Круса (2000 человек), а с востока со стороны Линареса к Байлену спешили нерегулярные испанские войска графа де Вальдеканьяса, включающие в себя еще 1800 человек пехоты и 400 человек кавалерии.
Ополченцы де ла Круса и Вальдеканьеса в большинстве своем были искусными охотниками и меткими стрелками. Еще три сотни стрелков, взявшихся бог весть откуда, находились под командованием священника Рамона де Арготе.
Все это разнокалиберное войско горело одним желанием — побыстрее сразиться с канальями-французами.
Весь день 18 июля стояла страшная жара. К половине седьмого вечера генерал Дюпон, стараясь не привлекать внимания обстреливающих мост испанцев, начал оставлять Андухар и двинулся на восток в сторону Байлена.
В этот момент он и представить не мог, что там его ждет встреча отнюдь не с дивизией генерала Веделя.
Эндрю Джексон пишет:
Когда Дюпон наконец оставил Андухар вечером 18 июля, 14 000 испанских солдат уже занимали позиции на холмах к западу от Байлена.
Ему вторит профессор истории Руанского университета Жак-Оливье Будон: