Скандалы высшего света

— Значит, вы совершенны.

Она споткнулась и едва не упала, но маркиз держал надежно.

Да, совершенна и безупречна, подумал он и еще крепче обнял за талию. Не слишком худая, но и не полная. Одним словом, идеальная.

Но в этот миг он вспомнил мягкие губы под своими губами, сладкое дыхание, горячее объятие и решил, что леди Каролина совершеннее совершенства, безупречнее безупречности и идеальнее идеала. Он считал так вовсе не потому, что безумно хотел овладеть ею прямо здесь, на льду, и любить, пока глаза не заблестят подобно изумрудам. Нет, совершенно не поэтому.

А может быть, все-таки поэтому? Трудно сказать…

Прекрасной она была независимо от оценки, сама по себе. Когда плакала, глаза казались бездонными зелеными озерами. И когда целовала его — тоже. И даже когда кричала на него. Да, леди Каролина Старлинг таила в душе страсть, способную принести мужчине счастье.

Если, конечно, мужчина способен что-то заметить, помимо своих охотничьих собак. Терранс мрачно взглянул на лорда Пеллеринга.

Лорд Пеллеринг никогда не заметит страсти. Он вообще вряд ли признает существование страсти в ком-то, кто не лает на луну и не загоняет лис на деревья.

Признаться, в последние дни Терранс начал надеяться, что именно ему суждено выпустить ее страсть на волю и поддерживать огонь в более устойчивом режиме, чем нынешние отдельные вспышки. Можно сказать, он не сомневался в собственных силах.

Но вот убедить леди Каролину — задача не из легких. Цель достойная, но труднодостижимая.

До сих пор Терранс просто держал спутницу за руку, но сейчас надежно переплел пальцы.

Она вздрогнула — дрожь пронзила ладонь и эхом отдалась в груди.

— Замерзли?

Вместо ответа Каролина молча покачала головой.

— Почему вы плакали в театре?

Услышав вопрос, она занервничала, однако вскоре успокоилась и смягчилась. Вздохнула.

— Не знаю.

— Понятно…

Она снова вспыхнула и теперь уже не смогла освободиться от нервного напряжения. Терранс знал, что снова невольно провоцирует ее гнев. Почему-то подобное случалось нередко.

Каролина попыталась вырваться, но маркиз не отпустил, хотя они едва не врезались в сугроб.

— Знаете, лорд Дарингтон, вы ведете себя еще более самоуверенно, чем Виконт.

Хм, виконт? Терранс задумался. О каком виконте может идти речь?

Самоуверенный? Терранс едва не рассмеялся. Разве можно назвать самоуверенным его — человека, с трудом выражавшего собственные мысли, которого всего лишь два года назад объявили ненормальным? Нет, ему подобное определение вряд ли подходит.

Однако внезапно вспомнилось, что и Рональд говорил примерно то же самое. Очевидно, во всем виновато молчание.

Рональд все понимал. Каролина не понимала ничего.

Слуги и обитатели Айви-Парка тоже далеко не сразу привыкли к манерам нового господина.

— Я… — Он попытался найти необходимые слова и после напряженного размышления произнес: — Я никогда не заставлю вас плакать.

Что ж, получилось хорошо: коротко, но ласково и достаточно романтично. Падая в сугроб, Терранс успел себя поздравить. И лишь прочно застряв в холодном снегу, осознал, что попал туда лишь потому, что леди Стерлинг изо всех сил его толкнула.

Хм. Наверное, признание прозвучало не так ласково и романтично, как показалось. Ничего не поделаешь. Зато теперь стало ясно, насколько легче завоевать женщину, действуя прямолинейно и без затей. Куда сложнее ухаживать, говорить комплименты и пытаться раскрыть влюбленное сердце в надежде вызвать ответное чувство.

Да, видит Бог, он влюбился не на шутку. Сомневаться не приходилось, потому что, стряхнув с волос снег, кое-как выбравшись из сугроба и встав на колени, даже не попытался придушить виновницу своего позора.

Нельзя утверждать, что не хотелось отомстить. Хотелось, конечно, но каким-то иным способом.

И все же объяснить причину собственных затруднений казалось значительно важнее. Как это сделать?

— Вы не заставите меня плакать, лорд Дарингтон? — переспросила Каролина, не в силах скрыть слезы. — Только из-за вас я и плачу.

Не сочтя нужным пояснить загадочное заявление, она умчалась прочь и вскоре скрылась за поворотом реки.

— Я смотрю, приятель, отношения с дамами у тебя порой заходят в тупик?

Терранс поднял голову и увидел Рональда Стюарта: друг подъехал и протянул руку помощи.

— Да. — Он ухватился за надежную ладонь, поднялся на ноги и отряхнулся. — Убийственно. Наконец-то решил понять одну из них и запутался окончательно.

Рональд пожал плечами.

— И все же должен признать, что насчет этой особы ты оказался прав. — Он кивнул на пустое место, где минуту назад стояла леди Старлинг. — Она действительно не бесцветна. А сегодня выглядела поистине потрясающе.

Терранс выразительно взглянул, и друг поднял ладони, словно желая предвосхитить неприятности.

— Но я, разумеется, ничего не заметил.

Оба посмотрели туда, где река изгибалась, словно стремясь сохранить от посторонних глаз свои секреты.

— Хочу на ней жениться, — лаконично сообщил Терранс.

— Правильно. — Лорд Стюарт одобрительно кивнул. — Я так и подумал. Увидел, как вы вместе катаетесь, и сразу все понял.

— Но она очень на меня сердится. — Терранс снова повернулся к другу. Тот стоял, постукивая указательным пальцем по нижней губе. — Не знаю, правда, почему. — Он вопросительно склонил голову. — Может быть, сможешь подсказать?

Рональд еще немного постучал по губе.

— Думаю, смогу.

— Я не сомневался. Увидел, как стучишь пальцем по губе, и сразу все понял.

Лорд Стюарт импульсивно сжал кулак, но тут же одумался и для надежности скрестил руки на груди.

— Дурацкая привычка. Всегда подводит за карточным столом.

— Знаю. — Терранс кивнул. — Зато нередко помогает мне выигрывать.

— Да-да.

— Итак?

— Холодно сегодня, правда? Такой суровой зимы еще не бывало.

Терранс молчал.

— Видишь ли, я, наверное, обошелся с ними не совсем тактично… нет, не так. Я очень резко обошелся с леди Каролиной и ее матушкой. Страшно испугался, что ты умрешь.

Терранс вопросительно поднял брови.

— Ненавижу, когда ты так смотришь. Терранс не пошевелился.

— Ну, хорошо. Разумеется, я знал, что ты не умрешь. Там, во Франции, в госпитале, ты проявил себя настоящим борцом, но выглядел ужасно. Бледный, слабый, голова перевязана. Да еще и доктора в один голос утверждали, что говорить-то уже никогда не будешь, да и соображать вряд ли сможешь.

Рональд улыбнулся, однако друг остался серьезным.

— И все же соображать удается, правда? — грустно заключил лорд Стюарт.

— Кажется, да.

— Как бы там ни было, нужно было везти тебя домой, а возвращаться в Лондон я не хотел. Поэтому написал письмо леди Дарингтон и велел освободить Айви-Парк.

Терранс пытался вспомнить нужное слово, а для этого требовалось время.

— Освободить? И в какой же срок? — наконец уточнил он, предчувствуя неладное.

Стюарт снова постучал по губе.

— Господи, да прошло уже почти три года. Честное слово, не помню.

— Стюарт?

— Два дня, кажется. Да, точно. Я дал им два дня. — Он неуклюже подъехал ближе. — Но выхода не было. Отчаянно не хотелось, чтобы о твоем тяжелом ранении стало известно в городе. Почему-то казалось, что тебе это будет неприятно. Если вообще что-то будет. Требовалось срочно найти выход из страшного лабиринта.

Терранс тяжело вздохнул и закрыл глаза.

— Хм, — наконец произнес он.

Лорд Стюарт покачнулся, но сумел удержаться на ногах.

— Что ж, ты настоящий друг.

Рональд склонил голову и начал ковырять коньком лед. Снова покачнулся. Не смог удержать равновесие и упал. Однако быстро поднялся.

— Ты оказал мне… — Терранс знал слово, но не сразу смог его произнести, — огромную услугу, — наконец закончил он. Посмотрел на веселое общество и с сомнением покачал головой. — Они бы меня на куски разорвали.

— Да. А теперь просто считают самоуверенным болваном.