Обольстить грешника

Зачем Мелисанда разговаривала с этой дамой полусвета?

— Ваша жена в дурной компании, — заметил лорд Хасселторп. — Иногда молодые дамы полагают, что они будут казаться более модными, если не побоятся рисковать своей респектабельностью. Лучше предупредите ее, Вейл.

Резкий ответ был уже готов сорваться с губ Джаспера, но он сдержался: весь предыдущий час он пытался снискать расположение Хасселторпа. А потому, скрипнув зубами, сказал:

— Приму это к сведению, сэр.

— Хорошо, — ответил Хасселторп, останавливая лошадь на некотором расстоянии от Мелисанды. — Не сомневаюсь, вы желаете поговорить об этом с вашей женой, поэтому расстанемся здесь. Вы рассказали мне многое, над чем стоит подумать.

— А это значит, что вы поможете мне в поисках предателя? — настойчиво спросил Джаспер.

Хасселторп колебался.

— Ваши предположения кажутся мне убедительными. Но я не люблю спешить. Если мой брат Томас действительно был убит из-за какого-то трусливого предателя, вы получите мою помощь. Но я бы хотел глубже вникнуть в это дело.

— Очень хорошо, — сказал Джаспер. — Могу я заехать к вам завтра?

— Лучше пусть это будет послезавтра, — ответил Хасселторп.

Джаспер кивнул, хотя ему совсем не нравилась эта задержка. Они пожали друг другу руки, и он направился к Мелиеанде. Она, сложив руки на талии и, как всегда, выпрямив спину, смотрела, как он приближался. Сейчас она ничем не напоминала женщину, которая так умело, соблазняла его прошлой ночью. На мгновение ему захотелось схватить ее за плечи и встряхнуть, чтобы она потеряла свой непроницаемый вид и согнула спину.

Но он, конечно, не сделал ничего подобного — никто не станет упрекать жену, застав ее утром в городском парке, даже если она и разговаривала с женщиной, имеющей дурную репутацию.

Он лишь улыбнулся и снова обратился к ней:

— Выехала на прогулку, дорогая?

Маус заметил его и, бросив маленького грязнулю, залился радостным лаем и устремился к лошади Вейла. Действительно, у песика куриные мозги. К счастью, Белл только фыркала на терьера, путавшегося у ее копыт.

— Маус, — строго сказал Джаспер, — сидеть. Произошло чудо: песик сел на траву.

Джаспер соскочил с лошади и посмотрел на Мауса. Тот вильнул хвостиком. Джаспер продолжал смотреть на него, пока Маус не опустил голову и не завилял хвостиком так, что его задняя половина тоже завиляла. Опустил голову почти до земли, он пополз к Джасперу с выражением покорности на морде.

— О, ради Бога, — пробормотал Джаспер. Судя по поведению собаки, можно было подумать, что он бил животное.

Маус, приняв его слова за разрешение вскочить на ноги, подбежал к нему и в ожидании сел у ног Джаспера, который в замешательстве смотрел на него.

Послышался приглушенный смех. Искоса взглянув на Мелисанду, Джаспер увидел, как она зажимает рот рукой.

— Я думаю, он тебя любит.

— Да, но люблю ли я его?

— Любишь ты его или не любишь — не имеет значения. — Она подошла ближе. — Он любит тебя, и это главное.

— Гм… — Джаспер обернулся и посмотрел на терьера. Маус склонил набок голову, как будто ожидая указаний. — Можешь побегать.

Маус гавкнул и, сделав большой круг, обежал Джаспера, Мелисанду и лошадь.

— Можно было предположить, что он не возлюбит меня после того, как я запер его в погребе, — сказал Джаспер.

Мелисанда изящно пожала плечом:

— Они иногда странно ведут себя, эти собаки. — Она наклонилась и двумя пальцами подобрала с земли палку. — Вот.

Джаспер посмотрел на палку. Она была грязной.

— Я потрясен твоей заботливостью, моя дорогая жена. Она удивленно раскрыла глаза:

— Это не для тебя, глупый ты человек. Брось ее Маусу.

— Зачем?

— Затем, что он любит бегать за палками, — терпеливо, как будто разговаривая с неразумным ребенком, объяснила Мелисанда.

— Ха! — Он взял свой стек, и Маус тотчас же остановился, настороженно глядя на него. Джаспер как можно дальше забросил стек, понимая, что, как это ни абсурдно, он рисуется перед ней.

Маус бросился за стеком, схватил его и яростно начал терзать. А потом обежал вокруг пруда. Джаспер удивился:

— Я думал, он должен принести стек мне.

— Я никогда не говорила, что он хорошо знает, как приносить палки.

Джаспер посмотрел на жену. Ее обычно бледные щеки разрумянились от утреннего воздуха, глаза блестели, и она выглядела… очень мило. Очень, очень хорошенькой.

Он не сразу смог заговорить.

— Ты хочешь сказать, что я лишился превосходного стека?

За прудом послышался приглушенный хруст: Маус грыз стек. Мелисанда усмехнулась:

— Не уверена, что ты захочешь взять его обратно.

— Но он не съест его?

— Раньше не ел.

— А… — Он не знал, что сказать еще, — нечасто с ним случалось подобное. Ему хотелось спросить ее, о чем она говорила с миссис Фицуильям, но ни за что в жизни он не сумел бы задать этот вопрос. «Не брала ли ты у куртизанки уроки, как соблазнять мужчин?» — вопрос не очень подходящий. Он заметил, что миссис Фицуильям и ее дети, вероятно, покинули парк. Их больше не было видно.

— Почему ты не подождал меня к завтраку? — нарушила молчание Мелисанда.

Они проходили по берегу пруда, Джаспер вел лошадь в поводу.

— Даже не знаю. Я подумал, после прошлой ночи…

Что? Что ей хотелось некоторое время побыть одной?

Нет, не так. Возможно, ему нужно было одиночество. И о чем это говорит?

— Я вызвала у тебя отвращение? — спросила она.

Потрясенный, он остановился и посмотрел на нее. Как ей только пришло такое в голову? Сам этот вопрос говорил о ее ранимости.

— Нет. Нет, моя дорогая. Ты никогда не вызовешь моего отвращения, даже если будешь тысячу лет стараться.

Сдвинув брови, она вглядывалась в его лицо. Казалось, она хотела понять, не лжет ли он.

Он наклонился к ней и прошептал:

— Ты интересуешь меня, ты иссушаешь меня, ты воспламеняешь меня, но отвращение?.. Никогда, моя милая жена, никогда.

От его тихого голоса у нее перехватило дыхание. Она спросила:

— Но ты не этого ожидал?

Он вспомнил, как она уверенно, с полным самообладанием держала в руке его мужское достоинство. Ощущение ее холодных пальцев, сосредоточенное выражение ее лица чуть не взорвали его тогда, да и сейчас.

— Нет, — сказал он несколько хрипловатым голосом. — Не этого я ожидал, Мелисанда…

Вдалеке прогремел выстрел. Джаспер инстинктивно прижал к себе Мелисанду. Истеричным лаем залился Маус. Они слышали стрельбу, испуганное ржание лошади, но деревья загораживали от них произошедшее.

— Что это? — спросила Мелисанда.

— Не знаю, — тихо ответил Джаспер.

С той стороны, откуда слышался шум, на огромной черной лошади галопом мчался человек без шляпы. Джаспер заслонил собой Мелисанду.

— Эй! Послушайте! Что случилось? Человек резко осадил лошадь.

— Еду за доктором. Я тороплюсь.

— Кого-то застрелили?

— Покушение на убийство! — крикнул человек, пришпоривая лошадь. — Кто-то пытался убить лорда Хасселторпа!

Позднее, вечером, Мелисанда спросила:

— Почему кто-то стрелял в лорда Хасселторпа? Утром Вейл затолкал ее в карету и приказал ехать домой, а сам поспешил на место покушения. Он отсутствовал долго и вернулся после обеда, и только тогда она смогла задать ему этот вопрос.

— Я не знаю, — ответил он. Он пришел в ее комнаты и теперь метался, как зверь в клетке. — Может быть, это несчастный случай. Какой-то идиот упражнялся в стрельбе, не имея необходимой для этой цели соломенной мишени.

— В Гайд-Парке?

— Не знаю! — выкрикнул Вейл и, извиняясь, взглянул на нее. — Простите меня, возлюбленная жена моя. Но если это был убийца, то он чертовски плохой стрелок. Хасселторп легко ранен в предплечье. Он быстро поправится. На войне я видел много подобных ран, и не стоило бы о них говорить, если бы не инфекция.

— Я рада слышать, что рана легкая, — сказала Мелисанда. Она сидела перед камином в низком кресле, том самом, в котором они накануне занимались любовью, и наблюдала за ним. — Ты почти никогда не говоришь о войне.