Страница 29 из 65
— Я не знала брата Эмелин, — проговорила Мелисанда. — Или, вернее, плохо его знала. Видела только раз или два. Каким он был?
Стараясь выиграть время, Джаспер медленно дожевывал булку. Он думал о насмешливой улыбке Рено, его темных смеющихся глазах.
— Рено всегда знал, что когда-нибудь унаследует графский титул, и всю жизнь готовился к этому дню.
— Что вы хотите этим сказать? Он пожал плечами:
— Для мальчика он был слишком серьезен. Бремя ответственности сказывается на человеке, даже когда он еще ребенок. То же было и с Ричардом.
— Это ваш старший брат, — тихо заметила она.
— Да, они с Рено были похожи. — У него дрогнули губы. — Рено следовало выбрать его в свои друзья, а не меня.
— Но возможно, Рено видел в вас что-то, чего не хватало ему самому.
Он склонил набок голову и улыбнулся. Смешно думать, что он обладал каким-то качеством, которого не хватало Ричарду, его идеальному старшему брату.
— Интересно, что же это могло быть? Она подняла брови:
— Может быть, ваша способность радоваться жизни?
Он удивился. Неужели можно разглядеть радость жизни в той оболочке, которая только и осталась от него? Вероятно.
— Я так думаю. Вы были другом, восторженным и жизнерадостным, — сказала она и затем почти про себя добавила: — Как он мог устоять перед вами?
— Вы этого не знаете, — Он скрипнул зубами. — Вы меня не знаете.
— Не знаю? — Она встала из-за стола. — Думаю, вы удивитесь, насколько хорошо я вас знаю. Так через десять минут?
— Что? — растерялся он, глядя на жену и чувствуя себя дурак дураком.
Мелисанда улыбнулась. Может быть, у нее особая любовь к дуракам.
— Я
буду, готова через десять минут.
И она выскользнула из комнаты, оставив его смущенным и озадаченным.
Мелисанда стояла у кареты, советуясь о чем-то с Салли, когда спустя несколько минут из дома вышел Вейл. Он сбежал со ступеней и подошел к ним.
— Вы готовы? — спросила Мелисанда. Он развел руками:
— Я в вашем распоряжении, возлюбленная жена моя. — Он кивнул Салли: — Можешь идти.
Маленькая горничная вспыхнула и с беспокойством посмотрела на Мелисанду. Обычно в таких случаях Салли ездила с хозяйкой, помогала ей выбирать одежду и несла покупки. Вейл тоже смотрел на свою жену, не станет ли она возражать.
Мелисанда сдержанно улыбнулась и кивнула горничной:
— Может быть, ты займешься починкой?
Салли присела и направилась к дому.
Когда Мелисанда повернулась к Вейлу, то оказалось, он смотрел на Мауса, который стоял, прижавшись к ее юбкам.
Опережая его — вдруг он собирается отослать и ее собачку, — она сказала:
— Сэр Маус всегда сопровождает меня. — А…
Она кивнула, обрадовавшись, что решен хотя бы этот вопрос, и забралась в карету. Она села на плюшевое сиденье, лицом к лошадям, и Маус устроился рядом с ней. Вейл сидел напротив неё, вытянув по диагонали свои длинные ноги. До его появления карета казалась большой, даже огромной, а сейчас все место заполнили его локти и колени.
Он стукнул в крышу и, взглянув на Мелисанду, заметил, что она неодобрительно смотрит на его ноги.
— Что-то не так?
— Нет, все в порядке.
Мелисанда выглянула в окно. Странно было находиться вместе с ним в таком тесном замкнутом пространстве. В этом было что-то слишком интимное. И странной казалась сама эта мысль. У нее была интимная связь с этим мужчиной, и она имела наглость снять с него рубашку и побрить его и всего лишь прошлой ночью танцевала с ним. Но все это происходило ночью, при свете одной свечи. Почему-то она чувствовала себя свободнее по ночам. Возможно, она действительно была владычицей ночи, как он называл ее. А если так, то не делало ли это его владыкой дня?
Пораженная этой мыслью, она наблюдала за мужем. Он встречался с ней в основном в дневные часы. Смотрел на нее при солнечном свете. Возможно, ему и нравилось ездить на балы и в игорные притоны по ночам, но только днем он пытался раскрыть ее тайны. Может, он чувствовал, что при солнечном свете она становится более слабой? Или потому, что он был сильнее днем? А может, и то и другое?
— Вы всюду берете его с собой?
Она взглянула на Джаспера — он перебил ее мысли.
— Что?
— Вашу собачку. — Он показал подбородком на Мауса, свернувшегося калачиком возле нее. — Она везде ездит с вами?
— Сэр Маус. — он, а не она, — твердо заявила Мелисанда. — И — да, я люблю брать его в такие места, где он может получить удовольствие.
У Вейла взлетели брови.
— Собака любит делать покупки?
— Он любит ездить в карете. — Она погладила Мауса по мягкому носику. — А у вас были какие-нибудь домашние животные?
— Нет. Ну, когда я был мальчишкой, был кот, но он никогда не появлялся, когда я приезжал, и у него была дурная привычка царапаться, когда он был чем-то недоволен. И боюсь, недоволен он, бывал часто.
— Как его звали? — Кот.
Она взглянула на Вейла. Он был серьезен, но дьявольские искорки поблескивали в его синих глазах.
— А вы? — спросил он. — У вас в детстве были любимцы, моя прекрасная жена?
— Нет. — Она снова повернулась к окну, не желая вспоминать свое одинокое детство.
Казалось, Джаспер почувствовал ее нежелание говорить о том времени и не настаивал. Он помолчал немного, затем тихо сказал:
— По правде, говоря, кот принадлежал Ричарду. Она с любопытством взглянула на него.
На его лице была широкая насмешливая улыбка, как будто он смеялся над собой.
— Мать не очень любила кошек, но Ричард был болезненным ребенком, и, когда ему на конюшне нравился котенок, — он пожал плечами, — она, полагаю, делала исключение.
— Насколько старше вас был ваш брат? — осторожно спросила она.
— На два года.
— А когда он умер?
— Ему не было и тридцати. — Джаспер больше не улыбался. — У него всегда было слабое здоровье, он был худым, и у него часто были приступы удушья, а когда я был в американских колониях, он заболел лихорадкой и так никогда и не поправился. Целый год после моего возвращения мать не улыбалась.
— Как жаль!
Он предупреждающе поднял руку:
— Это было давно.
— А ваш отец к этому времени уже умер, не так ли? — Да.
Мелисанда смотрела, как он, небрежно откинувшись на сиденье, рассказывает о преждевременной смерти брата и отца.
— Вам, должно быть, трудно пришлось.
— Я никогда не думал, что стану виконтом, хотя Ричард все время болел. Почему-то все в моей семье полагали, что он проживет достаточно долго, чтобы оставить наследника. — Неожиданно Джаспер взглянул на, нее с чуть заметной улыбкой. — Мой брат обладал слабым телом, но был силен духом. Он вел себя как виконт. Он умел командовать людьми.
— Как и вы, — осторожно напомнила ему Мелисанда. Он покачал головой:
— Но не так, как он. И надо сказать, не так, как Рено. Они оба были лучшими командирами, чем я.
Ей трудно было в это поверить. Вейл мог смеяться над собой, любил пошутить и иногда валял дурака, но люди слушались его. Когда он входил в комнату, воздух в ней накалялся. И мужчины и женщины тянулись к нему, как к маленькому солнцу. Ей хотелось сказать ему об этом, хотелось сказать, как она сама восхищается им, но страх выдать слишком много своих собственных чувств останавливал ее.
Карета замедлила ход, и Мелисанда, выглянув в окошко, увидела, что они приехали на Бонд-стрит.
Дверца открылась, и Вейл, спрыгнув на землю, протянул ей руку, чтобы помочь выйти из кареты. Мелисанда встала, вложила в его ладонь руку и почувствовала силу его пальцев. Она вышла из кареты, и вместе с ней выпрыгнул Маус. По обе стороны улицы располагались модные магазины, и дамы и джентльмены расхаживали вдоль по улице, разглядывая выставленные в витринах товары.
— Куда вы желаете пойти, моя милая жена? — спросил Вейл, предлагая ей руку. — Показывайте дорогу, а я пойду за вами.
— Чуть дальше, думаю, — ответила Мелисанда. — Сначала я хочу зайти в табачную лавку, купить немного нюхательного табаку.