Спарринг со смертью

— Забыть?! Да ты пойми, то, что мы сделали, — это фантастика. Мы перехитрили безжалостную машину, хотя на самом деле мы были обречены. Не только я, но и все мы… Вы — потому что помогали мне… Обречены. Только вдумайся в это слово… И, несмотря на это, мы выиграли бой! Лена… ты стала самым близким и дорогим мне существом… и ты, Нина.

— Самое главное — мы сейчас свободны. — Нина смотрела на бескрайнее море.

— Все теперь в наших руках. А что мы будем делать в Турции? — Лена теснее прижалась к Быкову. — Какие у тебя планы?

— Откровенно говоря, я еще не очень думал об этом… Можно попробовать открыть там что-то вроде школы бокса и борьбы… Возможно, с элементами каких-то боевых искусств… Буду учить турецких парней драться по-настоящему. Это должно пользоваться спросом… А на базе такой школы можно будет уже заняться бизнесом. Если берешься за дело засучив рукава, то быстро становишься обеспеченным человеком. Так устроена жизнь в странах, где развиты рыночные отношения.

— Подожди… а почему тогда турецкие строители тысячами едут в Россию на заработки? Если бы у них все было так прекрасно и легко, они не уезжали бы из Турции!

— Тут сказывается разница между квалифицированной рабочей силой и специалистами. Строителей, плотников, каменщиков, дорожных рабочих много в любой стране. Поэтому цена их труда невелика и им приходится постоянно перемещаться в поисках заказов. А квалифицированные люди, специалисты представляют собой дефицит. За ними частенько гоняются, и их труд достойно оплачивается. Ты думаешь, любой человек может поставить хороший удар? А тем более научить не одного, а десять, сто, тысячу человек драться по-настоящему?! Я хорошо знаю себе цену и поэтому уверен в успехе.

— Понятно… Но тебе ведь придется сначала обзавестись документами… ты же не сможешь там жить под своей настоящей фамилией — ведь тогда тебя смогут достать и в Турции! — Нина выглядела очень озабоченной.

— Нам всем придется обзавестись новыми документами. На всякий случай… Думаю, что особой проблемы с этим не будет. Мы едем в Турцию с деньгами. Может, сначала это будут документы на имя беженцев — из Грузии, или Азербайджана, или Чечни, таких там — десятки тысяч…

Лена смотрела на него, и ее лицо светилось радостью. Она не признавалась Нине, но в действительности она так хотела выбраться из Сочи, изменить свою жизнь и снова получить глоток счастья, которое, казалось, навсегда ушло от нее.

Когда она впервые увидела Быкова, надежда вновь затеплилась в ее сердце. Слабая, необъяснимая. И чем больше она думала о Быкове, тем более крепла в ней эта неосознанная надежда. На то, что вдруг случится нечто, похожее на чудо, и в ее жизни наступит просвет. Потом, когда возникла идея уехать вместе с Быковым в Турцию, она поклялась сделать все от нее зависящее, чтобы помочь оказавшемуся в беде боксеру. И сейчас, когда она находилась на палубе яхты, которая двигалась в сторону Турции, туда, где ее ждала новая жизнь, она думала: «Все-таки Бог есть… теперь я точно знаю: он — есть!»

— А Лену мы попробуем подлечить. Надо будет только нам самим встать на ноги. А потом мы попробуем поставить на ноги и ее. — Виктор улыбнулся женщине: — Ты будешь танцевать, Лена. Единственное, что тебе будет запрещено, — это верховая езда. А все остальное — можно! У меня был знакомый парнишка примерно с такой же травмой. Что мы только с ним не делали… Как только не бились! Возили его то к одному специалисту, то к другому… и везде нам обещали, пока один умный человек не посоветовал: отвезите-ка его в Австрию. Или в Швейцарию.

— И… что?! — Лена заинтересовалась рассказом Быкова.

— Он действительно стал ходить. И даже заниматься спортом. Представляешь?!

Быков приблизился к Лене и обнял ее. Она доверчиво отдалась этому теплому крепкому объятию.

— Мы отвезем тебя в один из медицинских центров, где умеют помогать людям. И я буду не я, если через год ты не сможешь ходить! Сама ходить! — Он нагнулся к Лене и пристально заглянул ей в глаза. — Я мог бы сказать — через полгода, но я специально говорю: год, потому что это будет с гарантией!..

Семен Стрельцов взбежал на палубу скоростного катера.

— Ну что — в путь? — закричал он. Замначальника городского РУОПа приплясывал на месте от нетерпения.

— Мы еще не завезли еду! И питье! — услышал он из рубки.

— Да вы охренели, вашу мать! Оружие у нас есть?!

— Есть…

— Все, поехали! Поехали!!!

Люди знали, что спорить со Стрельцовым бесполезно. А в данной ситуации — просто опасно. Двигатели катера послушно взревели, и он отвалил от причала.

Это был катер начальника спасательной службы Сочинского порта, который использовали для того, чтобы вызволять из моря тонущих, спасать рыбаков и эвакуировать мелкие яхты и катера, потерпевшие аварию в результате шторма и неспособные двигаться самостоятельно. Для этого у катера имелось необходимое оборудование, включая небольшой подъемный кран, установленный на корме. Стрельцова же подкупила прежде всего его быстроходность. По расчетам, катер должен был двигаться в два раза быстрее яхты, на которой, очень может быть, прятался Виктор Быков.

Стрельцов постоял еще некоторое время на палубе, а затем с решительным видом устремился в рубку.

— Все, погоня началась! Надеюсь, все точно знают свою задачу… Действовать будем по обстановке и по моей команде, но имейте в виду: перед нами человек, хладнокровно и безжалостно отправивший на тот свет четверых. Так что… чем больше решительности проявит каждый из нас, тем лучше. Колебаться не только бессмысленно, но и преступно.

По хмуро-мрачным лицам подчиненных Стрельцов увидел, что они намерены действовать самым безжалостным образом. Так, как и следует действовать, когда тебе противостоят матерые бандиты… Он предвидел, что наличие двух женщин на борту яхты, одна из которых была совсем еще девчонкой, а вторая — полупарализованной инвалидкой, может вызвать определенные осложнения… Но теперь он убедился, что осложнений не будет.

Стрельцов повернулся к капитану катера.

— Когда мы можем рассчитывать на встречу с ними?

— Если бы я знал, в каком точно направлении они движутся… — вздохнул Максим Аронов. У него был большой крючковатый нос, черные глаза, казавшиеся вечно печальными, и выпяченные влажные губы. Все это придавало ему облик, весьма далекий от устоявшихся представлений о «морском волке». Но стоило Аронову выйти в море, как все сразу чувствовали стальную хватку молодого капитана. Он умел быстро анализировать обстановку, действовать грамотно и четко. Стрельцов очень надеялся, что Аронов ему поможет.

— Тебе точно известно то место, в котором они пересекли границу. А оттуда они двинулись в направлении Турции. Думаю, тебе не сложно прикинуть, где скорее всего мы сможем на них натолкнуться!

— Турция — большая, — гнул свое Аронов. — Если бы знать, на какую именно точку турецкого побережья они держат курс…

— Если бы я это знал, может, мне вообще бы не пришлось прибегать к твоим услугам, — усмехнулся Стрельцов. — Не усложняй задачу. Не думай, что эти ублюдки — сверхпрозорливы и попытаются вести себя непредсказуемо. Ты сможешь догнать яхту?

— Я буду стараться. Но… море есть море.

«Этот Быков, похоже, перешел ему дорогу. Не только в служебном плане, но и в личном. Кто-то задел его и его интересы, — подумал Аронов, косясь на Стрельцова. — Интересно, чем он сумел насолить заместителю начальника нашего РУОПа?!»

— Пить коньяк посреди Черного моря и мечтать о том, как мы будем жить в Турции… Ради этого стоит жить! — рассмеялся Быков и подлил себе в стакан. Скромные запасы солнечного напитка быстро таяли, но он был спокоен. Скоро они будут в Турции…

«Любопытно, согласится ли Вера приехать ко мне вместе с детьми, когда все успокоится, когда я встану на ноги и обустроюсь? — размышлял Быков. — Лена бы точно… приехала бы, не задумываясь… Но Лена — это не Вера. И она пока не родила детей от меня. И вообще, неизвестно, как все сложится в будущем».