Спарринг со смертью

— Вы с ума сошли, — прошептала Лена. — Я же калека.

— Не больше, чем я, — возразил Быков, продолжая раздеваться.

— Но это невозможно, — протестовала она.

— Вы не знаете себя, — возразил Быков.

— Даже если бы я хотела, я не смогу, — взмолилась Лена.

— Сможете. Видите мое тело? Всю свою жизнь я отдал спорту. Если я стану вашим тренером, то мы добьемся успеха. Врач не мог обманывать.

Только тут до Лены дошло.

— Так вы продемонстрировали мне свое сложение, чтобы я доверяла вам как тренеру?

Он улыбнулся.

— Я согласна, — тихо призналась Лена.

— Ты где была? — Взволнованный Ромка встретил Нину у дверей. — Ты ничего не сказала и ушла неизвестно куда.

— Остановись, остановись. — Девушка несколько опешила. — Ты забыл, кто я?

Он посмотрел на нее с тоской.

— Мне казалось, что я купил твое тело и твое время.

— Это так, — кивнула Нина.

— Тогда почему ты ходишь еще куда-то? Тебя не устраивает тариф?

— Ты с ума сошел. Я просто зашла в гости.

— Ну да, к мужику!

— К парализованной женщине.

Ромка удивленно посмотрел на нее.

— Ты водишь дружбу с инвалидами?

— Это просто случайное знакомство. Завтра можешь сходить со мной. Сам во всем убедишься.

— Хо-о-о-рошо, хоро-о-о-шо, — запел Ромка, целуя Нину в шею. — Ско-о-рее иди сюда, моя крошка.

Девушка забыла все на свете и кинулась к нему в объятия.

Наступило завтра. Ромка не проявил никакого желания идти к какой-то безногой. Он предпочел набраться шампанского и пива и уснуть перед работающим телевизором.

Нина, быстренько собравшись, пошла к Лене, которая и жила-то, как оказалось, всего в квартале от нее.

— Здравствуйте, здравствуйте. — Басова приветствовала свою вчерашнюю гостью, вытирая со лба пот.

Нина вошла в квартиру.

— Вы тренируетесь?

— Да, мне помогает Виктор.

Быков вышел из комнаты и поздоровался.

— Мне надо немного времени, чтобы привести себя в порядок, — сообщила Лена.

Несмотря на то что они еще не закончили, Быков не стал возражать. Он и сам хотел познакомиться с этой девочкой.

Очень скоро они уже втроем сидели за столом и пили чай. Нина, оттаяв душой, рассказывала свою историю, вновь переживая весь ужас гибели родных, надругательства дядюшки, грязь и гадость самостоятельного промысла.

— Сейчас я познакомилась с неплохим парнем, — приукрасила немного Нина, — мы живем вместе, и, я думаю, у нас это серьезно.

Виктор кивал.

Именно эта девочка и могла оказаться для него полезной.

— Нина, мне требуется помощь…

— Я постараюсь. — Нина посмотрела на Быкова и ободряюще улыбнулась. — Что мне надо сделать?

Быков долго готовился к этому разговору, оттягивал его… Ему было тревожно затевать его. Но в конце концов он понял — это необходимо. Или Нина будет помогать ему, после того как он посвятит ее в свои тайны и проблемы, или очень велик шанс, что он пропадет. Без помощи женщины ему было невозможно добиться того, что он задумал. У каждого бандита есть своя верная и преданная женщина, а в идеальном варианте — даже несколько женщин, которые выходят на сцену, когда самому преступнику действовать открыто уже невозможно, когда перед ним стоит жесткий выбор: или делать многие вещи чужими руками, или попасться.

Именно в такой ситуации оказался Быков. Он остро почувствовал необходимость Нининой помощи, договорившись с Москвой насчет денег.

— Прежде всего постарайся понять меня, Нина. Понять, что я — глубоко несчастный, преследуемый человек. Меня преследуют мафия и находящаяся на ее содержании милиция. Меня обложили, как затравленного волка. Мне не к кому обратиться. — Он посмотрел ей в глаза, и Нина прочитала в его взгляде отчаяние и страх.

— Расскажите… я же ничего не знаю!

Быков пересказал Лене и Нине свой хитроумно придуманный рассказ. Он внимательно следил за лицами женщин, стараясь предугадать реакцию Нины. Если бы она оказалась фальшивой, ему не оставалось ничего, как сбежать. Ему нужно было, чтобы Нина поверила в его версию о заговоре мафии и милиции.

— Конечно, я помогу тебе, — просто сказала Нина, внимательно выслушав его.

Реакция Лены была другой.

— Значит, ты мне сказал неправду?

— Пришлось, — признался он. — Теперь ты знаешь все как есть. Ты в беде, я в беде, Нина вообще побывала в аду. — Он повернулся к Нине: — Я хочу знать, почему ты решила помочь мне?

— Потому что ты нуждаешься в помощи…

— Разве мало таких, кто нуждается в помощи?! Но которым никто и не думает помогать?!

— Конечно. — Нина ударила маленьким кулачком себя в грудь. — Я как раз одна из них. Могу надеяться только на себя. Господи, как бы хотелось, чтобы кто-то оказал мне хотя бы малейшее содействие… но, нет, этого не происходит. — Нина взяла его за руку. — Послушай, давай больше не будем об этом. Говори, что я должна для тебя сделать, и я постараюсь. — Нина вздохнула: — Люди произносят слишком много слов, но так мало делают друг для друга реального…

„Рыпнется, сверну шею, — решил Быков. — А скорее всего не посмеет. Да и зачем ей дергаться?“

— Только дружку своему ничего не говори.

Быков был потрясен до глубины души. В его нынешнем положении мало кто был бы готов протянуть ему руку. А эта маленькая проститутка, жизнь у которой по большому счету представляла собой непрекращающийся кошмар, вдруг произносила такие искренние, сочувствующие слова…

„Может, это оттого, что она — грузинка?! — подумал Быков. — У грузин несколько иные понятия… Впрочем, пока она еще ничего не сделала…“

Сердце Быкова сдавило мрачное предчувствие, что из этого ровным счетом ничего не выйдет.

Турция была близко… Какая-то пара часов лета на самолете или ненамного больше — езды на автомобиле… Пока он мог думать об этом, строить планы. Но Быков отлично понимал, насколько все это на самом деле хрупко. Всего один неловкий или плохо просчитанный шаг — и конец.

Через двадцать минут он звонил в Москву.

— Олег? — Трубку сняли только после двадцатого или тридцатого гудка, но Быков знал, что это было нормальным явлением, и не волновался. — Привет. Это Виктор. Боксер.

— А, привет… — Голос художника звучал несколько отрешенно. Видимо, он оторвал его от работы. — Как там мои витражи и роспись? Радуют глаз?

Олег Ефремов сделал на даче Быкова большой витраж в средневековом французском стиле. Художник замечательно справился с работой, и Быков не пожалел, что обратился к нему. Они познакомились. Олег произвел на Быкова благоприятное впечатление. Ушедший в творчество, чуть-чуть не от мира сего, глубоко порядочный и выдержанный. Быков долго думал, к кому он мог бы обратиться со своим более чем деликатным поручением, и решил, что Олег Ефремов — лучшая кандидатура.

— Олег, ты, наверное, устал от дел… Как ты отнесся бы к идее небольшого творческого отпуска? Желаешь прокатиться в Сочи?

— Извини… я действительно сильно занят.

Быков терпеливо повторил свое предложение.

— Поезжай ко мне домой, моя жена даст тебе деньги… Купишь на них билет и прилетишь сюда. Ну что?

— Звучит заманчиво, — вздохнул Ефремов. — Возьму с собой мольберт и побольше красок, займусь этюдами… Я давно не писал море. — Он принялся увлеченно рассказывать о своих творческих планах. Да, этот Олег был действительно не от мира сего… Точнее, он жил в мире искусства и с трудом совершал временные переходы в мир реальности. Но то, что происходящее в реальной жизни мало интересовало художника, было только на руку Быкову.

В конце разговора Быков сообщил, что в Сочи Ефремова встретит девушка с букетом из семи роз, трех белых и четырех красных. Именно ее он должен высматривать в шеренге встречающих.

— Три белые и четыре красные розы. Это прибавляет романтики, — отозвался художник.

— Да, это я! — нетерпеливо откликнулся Чижиков.

— Привет, Эдуард, это Виктор… боксер. Я могу с тобой поговорить?