Страница 11 из 55
Группа из десяти человек переминалась с ноги на ногу, слушая тренера.
— …И напоминаю вам основной принцип наших занятий: никогда не применять знания, полученные здесь, на улице, кроме двух случаев: когда надо постоять за себя и когда надо защитить слабого. Все. Десять кругов, бегом марш!
Колонна отправилась разогреваться, а Быков решил прокачать пресс.
— Здорово у вас получается. — Ольга Аросьева подошла к монотонно сгибающемуся на наклонной доске шефу.
— Да, потому что каждый день тренируюсь.
— Нет, я о детях. Они и слушают, и даже что-то пытаются запомнить.
— Здесь не школа, много не повыступаешь. В любом случае мои занятия им на пользу, это точно.
— Что-то вы совсем забыли обо мне, Виктор Михайлович.
Действительно, они не занимались любовью уже больше месяца. Усталость овладела Быковым — слишком много сил уходило на спортивный комплекс. Возвращаясь домой, он подчас засыпал за ужином, чем немало огорчал супругу.
— Ты хороша, но сейчас не время, поверь мне, — попытался он оправдаться. — Как-нибудь потом… Разберусь с делами…
Аросьева резко развернулась и пошла прочь, бросив напоследок:
— Незаменимых людей нет.
Виктор выбросил это из головы и приступил к занятиям.
Когда тренировка подошла к концу, он отправился к себе в кабинет, где обнаружил Аросьеву и Серегу Петрова.
— Не мешай, тренер. — Ученик-спонсор отмахнулся от Виктора, а бывшая пловчиха, не стесняясь происходящего, лишь повернула голову и мило улыбнулась.
— Ну-ка, слезайте со стола, — спокойно порекомендовал Быков.
Петров нехотя стал натягивать штаны.
— Ты че, тренер, забыл, кто тебя кормит? — с угрожающим видом Петров направился к Быкову. Тренер подсел, уходя от удара, и провел серию в голову. Здоровый детина со стоном осел на пол.
— Оля, иди к себе, — распорядился директор, садясь на свое место.
Женщина быстро вышла.
— Проблема в том, — начал лекцию Быков, — что, как только ты оказываешься в бытовой ситуации, а не на ринге, часть приобретенных навыков бесследно улетучивается. Это одна из проблем профессионализма. К тому же в уличной драке нет судьи и перчаток никто не раздает. Мне пришлось довольно долго ограничивать себя после неплохого, надо сказать, нокаута, который ты мне устроил, но там не было бытовой ситуации и ярости. Скажи мне, кому из вас пришла в голову столь оригинальная идея — потрахаться у меня на столе?
— Это она. Я только вошел в зал. Все равно, как мужик, ты козел, тренер. Не дал закончить. — Петров не скрывал обиды.
— У тебя еще будет время. Иди переодевайся, начнем занятия.
«Я больше никогда не притронусь к этой длинноногой сучке». Быков сам испугался собственных мыслей. А вдруг захочется?
Виктор вошел в зал с одним-единственным намерением: выжать из Петрова и всех тех, кто приходил в это же время, все соки.
«Ну, сегодня вам будет не до баб. Это я вам гарантирую точно», — мысленно пообещал Быков и принялся за работу.
Тренировка продолжалась два часа. Люди были вымотаны, а Виктор все гонял и гонял их.
— Так, хорошо, — сказал он, после того как вся группа выполнила приседания. — Теперь двадцать отжиманий и два круга бегом.
Петров подошел к тренеру.
— Михалыч, кончай срывать зло на людях. У тебя могут быть вопросы только ко мне.
Быков напрягся.
— Упор лежа принять, — сквозь зубы процедил он. — Ты хочешь дальше выигрывать бои или теперь готов стать грушей для битья?
Хотя Петров уже одержал несколько побед, он понимал, что тренер прав: основные противники еще впереди.
«Делегат от измученных» вернулся на свое место, работа возобновилась.
— Всем спасибо! — объявил Виктор еще через полчаса. — Жду всех на следующей тренировке.
— Да, сегодня ты выжал из них все. — Михалыч смотрел на вымотанных до предела учеников.
— Ничего, меньше баб будут трахать, — хмыкнул Быков.
Проглотив омлет, Быков встал из-за стола с большим бокалом горячего чая и подошел к окну.
Солнечное утро нового дня. Зеленые деревца, аккуратно подстриженная травка перед домом, свежий ветерок, залетающий в квартиру через открытую форточку. Хорошо.
Зазвонил телефон. Виктор снял трубку. Звонила Аросьева.
— Приезжай побыстрее на работу. — В ее голосе была тревога.
— Что случилось?
— Лучше один раз увидеть, — еле слышно произнесла она.
— Что случилось?!
— Поджог, Витя.
Чай он так и не допил.
«Мицубиси-паджеро» остановился около зала.
Пожарные уже скручивали шланги.
Быков настроил себя на то, что приедет на развалины, поэтому вид неповрежденной двери и всех окон, кроме одного, которое было покрыто копотью, несколько успокоил его.
Ольга подбежала к нему.
— Зайди внутрь. И я тебя прошу, только не ругайся.
Быков вбежал в залитый водой зал.
Ринг, маты, груши, атлетические лавочки, сиденья тренажеров не подлежали восстановлению.
В раздевалке шкафчики, лавочки — все обуглено.
Было похоже, что кто-то разлил горючую жидкость, а затем поджег.
— Должно быть, подожгли среди ночи. — Бухгалтер стояла в дверном проеме. — Все прогорело и само собой потухло.
— Ты же знаешь, что мы экономили на всем, в том числе и на страховке.
Нелепо было говорить об этом с бухгалтером. Быков просто искал оправдания.
— Нам нужны были деньги, — чисто по-женски Ольга постаралась смягчить удар.
Он посмотрел на нее, тщательно скрывая злость и негодование.
— Кому это понадобилось? Я что, кому-то мешал?
Несмотря на изнурительную тренировку вчера вечером, Петров снова приехал на занятия. У него была цель, и он хотел ее достичь.
Увидев, что произошло, он был в шоке.
— Ты кого-то достал?
Быков неласково посмотрел на своего ученика.
— Может быть, те пузатые дяди, которые изредка появляются здесь, кого-то достали, а?
Петров приблизился к Виктору.
— Не надо бычиться. Сколько тебе надо, чтобы восстановить здесь все, взять страховку и поставить противопожарную сигнализацию?
— Мы оговорим условия, на которых я выплачу весь долг.
— Нет проблем, — заверил Серега.
Тбилиси
— Приберись в столовой. Вытри полки и картинные рамы. И переходи в спальню! Там тебе придется хорошенько поработать — ты ее подзапустила. Поняла, Нина?
Девочка покорно кивнула. Дядя Лео был слишком строг и требователен. В его доме в Тбилиси она не знала отдыха. Он все время заставлял ее работать, и она постоянно что-то убирала, стирала, вышивала. К работе она была привычна, но здесь, в доме дяди Лео, она чувствовала себя прислугой, а не родственницей, и это угнетало ее.
Слезы навернулись на глаза Нины, когда она протирала хрусталь в шкафчике. У нее никого не осталось, ее родители и братья были убиты, и последний родственник, к кому она обратилась, дядя Лео, был холоден и неласков. Кроме того, он забрал у нее все деньги и документы.
— Нам надо будет похоронить твоих родителей и братьев и, кроме того, заботиться о тебе, поэтому ты должна отдать все деньги мне.
Дядя не постеснялся обыскать всю ее одежду, пока она была в ванной и, обнаружив сбережения родственников, присвоил их. Забрал он и свидетельство о рождении. Что она могла поделать?
Кое-как справившись со слезами, она продолжала работу. Самым трудным было вычистить шторы — потолки в квартире дяди Лео были высокими. Нине несколько раз казалось, что она вот-вот упадет со стремянки.
Закончив со шторами, Нина позволила себе коротенькую передышку. Она присела на корточки. Перед ее глазами проходили сцены жизни на родине. Отец собирает виноград… мать кормит свиней… она сама занимается с гусями. Обычно крикливые и сварливые, в ее руках они превращаются в послушных и мирных птиц… В деревне начинается праздник, и все жители подтягиваются к главной площади. У всех светлые, радостные лица… все живут предвкушением веселья.