Страница 10 из 13
После этого маленького происшествия я выловила Алисию между двумя танцами и четырьмя кавалерами и под осуждающие мужские взгляды полностью завладела ее вниманием:
– Расскажи мне про сестру фабриканта.
– Про какую?
– А их несколько? Про ту, что сегодня соревнуется со мной в эпатаже – не люблю конкуренции.
– О, это леди Филиппа. Два раза была замужем: первый муж умер, со вторым она развелась сама. Сейчас хозяйничает в доме брата. И можешь даже не пытаться соревноваться с ней в эпатаже – победить не удастся. А что, она уже сказала нечто шокирующее по твоему поводу?
– Да нет, по сравнению со словами брата ее высказывание можно расценивать как комплимент. А другая сестра?
– Воон та маленькая кокетка. Даже твой Ефим однажды при мне назвал ее пустоголовой – а это что-то да значит, – она указала мне на тоненькую девушку лет шестнадцати, разряженную в пух и прах.
Ну что ж, мы тоже можем быть злоязычны, но у меня, по крайней мере, имелось этому оправдание.
– А появились ли за время моего отсутствия еще какие-то новые лица?
Алисия задумчиво оглядела зал:
– Разве что новый доктор. Как ты его находишь? – она указала на сэра Мэверина, который танцам предпочел сладкий сон на стуле рядом с моей троюродной теткой.
– Ну мне его манеры показались слишком изящными для доктора, хоть и шутит он на грани приличия.
– Так вы знакомы? Сложно поверить, что сын старшего лорда сам решил стать врачом, не правда ли? Но, похоже, у него не было выбора. Я слышала, что сэр Мэверин – самый младший из сыновей в очень большой семье, так что может добывать средства к существованию только собственным трудом.
– И, к несчастью, усилия эти ленится прилагать.
– С чего ты взяла?
– Судя по разговору, он далеко не глуп и мог бы добиться большего, чем практика в таком захолустном местечке, как наше, но вместо этого предпочитает похрапывать подле моей тетушки. Ей семьдесят пять, ему не больше двадцати семи, а свой досуг они проводят одинаково, и это крайне прискорбно.
Алисия коварно улыбнулась:
– Кажется, ты заботишься о нем больше, чем о ком-либо еще из наших знакомых молодых людей.
– И не думай, – необходимо было немедленно опровергнуть все скрытые намеки подруги. – Я всю жизнь с кем-нибудь нянчусь: с братьями, с матушкой, а порой и с собственным отцом. Если мне придется нянчить еще и мужа – я этого не переживу.
– Пусть так, но пойдем, по крайней мере, заставим его танцевать, пока он не свалился со стула на колени к твоей тетке – то-то будет переполоху.
От нечего делать я согласилась совершить такой акт милосердия.
Подойдя к доктору, Алисия легонько постучала его по плечу, и когда разбуженный раскрыл слегка затуманенные глаза, мы с ней хором пожелали ему доброго утра.
– Сэр Мэверин, почему вы не танцуете? – бойко спросила моя подруга. – Вы с Николеттой сегодня два самых достойных сожаления существа в зале – ни разу не видела вас на паркете.
Я бросила сердитый взгляд на болтушку, которая, судя по всему, таким бесхитростным способом старалась найти для меня кавалера. Но доктора было не так-то легко пронять:
– Потому что мне лень: столько телодвижений, и все они в результате не приведут ни к какому, хоть сколько-нибудь стоящему результату, – он потянулся. – К тому же я слушал весьма занимательную историю о молодости этой пожилой дамы, но поскольку она постоянно путалась с датами, деталями и действующими лицами, в очередной перерыв между ее воспоминаниями мы вместе заснули. Нет ничего более целебного, чем краткий сон под хорошую музыку.
Теперь я бросила на подругу уже многозначительный взгляд. И этого человека она рассматривала как чьего-либо потенциального мужа? Но та даже не думала сдаваться:
– Как же в таком случае вы намереваетесь искать себе спутницу жизни?
О, Боги! Как будто танцы в этих поисках обязательный элемент. Алисия, ты рискуешь превратиться в пустую кокетку!
– Я вовсе не собираюсь ее искать, – как бы по секрету шепнул нам доктор, но по искрам в его глазах я поняла, что в данном случае он все же больше шутит, чем говорит всерьез. – Брак – это так утомительно. Одно исполнение супружеского долга чего стоит: сначала ты раздеваешься, потом одеваешься…
Алисия начала неудержимо краснеть и, воспользовавшись паузой, я извинилась, подхватила ее под локоток и утащила на другой конец зала, где уже поджидали более галантные поклонники.
Через некоторое время в людской толпе я по неосторожности снова встретилась глазами с леди Радой. Та со своего почетного места стала делать мне такие явные сигналы подойти, что проигнорировать их было бы первостатейной грубостью. Ну что ж, на этот раз я буду готова отбиваться от всех ее атак.
Пожилая дама оказалась не одна: рядом с ней примостилась хрупкая деликатная девушка – старшая дочка нашего мэра. Неужели очередная жертва? Тогда, как ни жаль мне это легковесное создание, я безумно счастлива, что поучения леди Рады наконец-то нашли другую цель.
Но мое видение ситуации оказалось ошибочным. Мучительницей в этой паре оказалась отнюдь не моя незваная покровительница, а скорее ее хрупкая соседка.
– Леди Рада, принести вам пунша? А, может быть, скамеечку для ног? Давайте я прикрою окно, а то сквозняки так коварны. Вы снимаете шаль, позвольте мне ее подержать. Вам, должно быть, жарко, – девушка махала на пожилую даму своим веером с таким усилиями, каких никак не ожидаешь от человека столь деликатной конституции. – Может, смочить вам виски холодной водой?
– Не нужно, Сабэль, не нужно, – леди Рада стала отбиваться от ее веера. – Обо мне прекрасно позаботится леди Николетта. Идите лучше к своему отцу, он уже полчаса зачем-то одобрительно кивает вам с того конца зала.
Такого прямого повеления девушка не могла ослушаться и, бросив на меня ревнивый взгляд, удалилась.
– Вот лиса! Так и ластится! Все хочет подобраться поближе к моему дорогому мальчику! А сама-то тоща!
Я бы не сказала, что Сабель тощая: просто вид у нее настолько хрупкий и кроткий, что каждому невольно хочется ее защитить и найти в комнате место потеплее, чем коварная постоянно пользуется.
– Но мы не дадим его в обиду, правда, душечка? – все не могла успокоиться леди Рада. – Только надеюсь, вы не собираетесь махать на меня своим веером и тереть мне виски мокрым платком. По совести говоря, вам давно пора заменить эти аксессуары – такие, как у вас, здесь не в моде…кхм…как и ваше платье, впрочем.
Так, я, кажется, начинаю потихоньку понимать, отчего эта пожилая дама воспылала ко мне симпатией. Бьюсь об заклад, не пройдет и месяца, она сделает мне предложение руки и сердца (от имени своего сына, конечно же). Но боюсь, к тому моменту я буду, равно как и сейчас, даже не в курсе, как выглядит потенциальный жених.
Мои губы растянулись в абсолютно безумной улыбке, что вызвало к жизни шедевральную речь леди Рады по поводу часто улыбающихся девиц и случающихся с ними из-за этого неприятностей, которую, впрочем, я здесь приводить не буду. Поберегу ваши и свои нервы.
Есть немало признаков, по которым можно определить, что городской бал подходит к концу. Во-первых, предводитель общественного собрания (да-да, тот самый, который самоизбрал себя мэром Кладезя) через каждые десять минут начинает толкать проникновенные речи о славе нашего города и добродетелях его жителей. Причем, чем дальше, тем ярче слава и добродетельнее жители. Так что будьте уверены: первое же предложение поставить кому-нибудь памятник на главной площади – явный сигнал того, что пора уходить. Если памятник собираются поставить вам – это не просто сигнал, это пожарная тревога, оповещающая о том, что вы непростительно задержались. Во-вторых, обратите внимание на музыкантов: с приближением вышеуказанного времени они начинают играть все медленнее, пока не скатываются на колыбельную, под которую дружно засыпают все ваши тетушки и двоюродные бабушки. Танцы прекращаются сами собой, и в середине зала порой можно увидеть только две-три очень настойчивые пары, один из партнеров в которых страстно хочет замуж (или жениться, но это реже), а другой недостаточно решителен, чтобы прекратить сие безобразие. Ну и в-третьих, если отец Алисии, сэр Гвидон, грузно выходя из-за стола и складывая руки поверх живота как на полку, разочарованно заявляет, что угощение было ни к лешему – это еще один из верных знаков.