Ленин. Жизнь и смерть

Такое объяснение этой истории предложил Красин, но это была не единственная версия преступления. Слишком много нитей было завязано в самом сюжете — целый клубок противоречий и политических интриг. Но ясно одно: убийство Мирбаха было задумано с определенной целью — разрешить целый ряд сложных и противоречивых задач, и цель эта была достигнута.

А через десять дней было совершено еще одно убийство. На сей раз его жертвой стала фигура, куда более значительная, чем граф Мирбах, — был убит Николай II, царь всея Руси.

Решение о его физическом уничтожении принимал Ленин вместе со Свердловым, вероятно, без всякого согласования с другими членами ЦК. И снова та же цель — «оскорбить» и тем самым нанести врагу непоправимый психологический удар. Император, императрица, великие княжны — Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, юный цесаревич Алексей, его личный врач, горничная царицы, камердинер царя и повар содержались под строгим арестом в доме Ипатьева в Екатеринбурге. В ночь на 17 июля «все вышеназванные» были расстреляны, забиты прикладами и проколоты штыками. Не пощадили даже прислугу и врача. Несколько дней спустя в Екатеринбург вошли белогвардейцы и чехословаки. Поначалу о судьбе царской семьи ничего не было известно. Но постепенно выявлялись новые и новые улики преступления, и, наконец, их собралось достаточно, чтобы картина произошедшего была восстановлена до мельчайших деталей. На дне глубокой заброшенной шахты близ деревни Коптяки, в двадцати с лишним километрах от Екатеринбурга, были обнаружены останки несчастных жертв кровавого злодеяния. Среди документов, брошенных бежавшими большевиками, нашлась и зашифрованная телеграмма, подписанная Белобородовым, председателем Уральского областного исполкома. Она гласила: «Передайте Свердлову, что все семейство постигла та же участь, что и главу. Официально семья погибнет при эвакуации. Белобородов».

Царская семья перешла к большевикам «по наследству» от Временного правительства. Арестованный сразу после Февральской революции, император смирился со своей участью, словно уже давно ожидал подобной развязки. Он даже с каким-то облегчением воспринял перемену — теперь ему не надо было править народом, с которым ему всегда так было трудно. Тихий, безобидный, задумчивый, богобоязненный, совершенно неспособный ни на гнев, ни на проявление твердой воли — таков был царь. Создается впечатление, что он с той же покорностью, с какой взошел на царство, отдался в руки своим гонителям и палачам. За миг до смерти его последним жестом было заслонить собою сына, но он тут же был сражен выстрелом в лицо, в упор. Царицу, великих княжен Ольгу, Татьяну и Марию, доктора, камердинера и повара изрешетили пулями, и они скончались сразу. По каким-то причинам с великой княжной Анастасией и горничной императрицы Анной Демидовой расправились иначе — обе они были заколоты штыками и забиты прикладами ружей. Инструкция была — истребить, а уж каким способом, предоставлялось решать исполнителям.

В своих дневниках Троцкий передает разговор со Свердловым, который произошел после захвата Екатеринбурга белогвардейцами. Он спросил Свердлова, что сталось с царем, и тот сообщил ему, что царь убит вместе со всем семейством.

«— Все? — спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.

— Все! — ответил Свердлов. — А что?

Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.

— А кто решал? — спросил я.

— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять белым их живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях».

Троцкий был осторожен и не выдал своего внутреннего смятения, но главный вопрос все-таки задал: «Кто решал?» Больше он вопросов не задавал. Он выразил согласие с принятым решением, хотя до того с нетерпением ждал, когда царь будет доставлен в Москву, чтобы можно было предать его открытому пролетарскому суду. Ленин более реально смотрел на дело: он сомневался в эффективности показательного процесса. Окончательное решение было за ним. И вот что пишет Крупская в своих мемуарах: «Чехословаки стали подходить к Екатеринбургу, где сидел в заключении Николай II. 16 июля он и его семья были нами расстреляны, чехословакам не удалось спасти его, они взяли Екатеринбург лишь 23 июля». Для нее тут все было просто, наверняка и для Ленина тоже.

В действительности все было совсем не так уж просто. Проблемы были, и серьезные. Пройдет много лет, и Троцкий в своих дневниках, выражая мнение большевистских вождей, даст объяснение мотивов расправы над царем, которых было два, и совершенно обособленных. Он писал: «Казнь царской семьи была нужна не только для того, чтобы запугать, ужаснуть и лишить воли противника, но и для того, чтобы вызвать потрясение в собственных рядах, показать им, что назад дороги нет, что впереди либо полная победа, либо полное поражение. В интеллигентских партийных кругах многие не ждали от этого ничего хорошего и качали головами. Но рабочие и солдатские массы не знали ни минуты сомнений. Любое другое решение для них было бы непонятно и неприемлемо. Это Ленин хорошо понимал. Способность думать и чувствовать вместе с массами была свойственна ему в высшей степени, особенно во время поворотных пунктов истории».

Если придерживаться этой точки зрения, то уничтожение царя явилось по сути дела террористическим актом, целью которого было посеять панический страх в сердцах врагов, но также, и возможно, для Ленина это было гораздо важнее — посеять страх в рядах людей, сражавшихся на стороне большевиков. Этим актом он рассчитывал внушить им, что назад пути нет, что теперь они стали соучастниками преступления, и если им не удастся истребить белых, их ждет погибель, смерть. Снова, как в случае с Мирбахом, мы видим хитросплетение интересов и мотивировок, ставших в итоге поводом для убийства. Только план этот не сработал. По свидетельству современников и очевидцев событий, смерть царя не произвела на массы никакого впечатления. Да и большевистские приспешники не прибавили рвения в борьбе с белыми из-за того, что был казнен царь. Для них всех монарх, совсем недавно еще правящий Россией, успел отойти в область преданий.

Сначала большевики объявили, что казнен только царь. Через несколько дней они сообщили, что остальные члены семьи были убиты во время эвакуации, когда белые и чехи были у ворот Екатеринбурга. И по сей день большевики не признались в том, что вместе с царской семьей прикончили еще несколько ни в чем неповинных людей: доктора Боткина, повара Харитонова, камердинера Труппа и горничную царицы Анну Демидову[53]. Для Ленина уже достаточно было того, что они служили царской семье и посему вполне заслуженно понесли кару. Он не видел в них невинных жертв, но вместе с тем не позволял, чтобы сведения об их гибели стали известны широкой публике. Ему было неудобно не объявить о смерти царя — возобладали остатки порядочности, что ли, но почему-то расправа над простой служанкой должна была оставаться в тайне.

Кровавые преступления 1918 года в немалой степени определили дальнейший путь народа к коммунизму, доказали, насколько близка была коммунистам философия Нечаева. Они также показали, как преуспели большевики в ремесле террора, доведя его, можно сказать, до искусства — такими изощренными и многообразными методами они пользовались. Это было оружие, которое успешно применялось как против врагов, так и против колеблющихся в собственных рядах. И в руках Сталина террор достигнет такого уничтожающего размаха, что все население страны будет жить в постоянном страхе. Да и сам Сталин будет обитать под его грозной сенью.

Недели, последовавшие за казнью царя, принесли Ленину жесточайшие испытания. Казалось, все вокруг рушилось. Враг был повсюду, он поднял голову, оправившись после поражений зимнего времени. Но даже в той отчаянной обстановке Ленин не терял надежду. Письмо, написанное им Кларе Цеткин, в какой-то степени отражает настроение, в котором он тогда находился: «Мы теперь переживаем здесь, может быть, самые трудные недели за всю революцию. Классовая борьба и гражданская война проникли в глубь населения: всюду в деревнях раскол — беднота за нас, кулаки яростно против нас. Антанта купила чехословаков, бушует контрреволюционное восстание, вся буржуазия прилагает все усилия, чтобы нас свергнуть. Тем не менее, мы твердо верим, что избегнем этого „обычного“ (как в 1794 и 1849 гг.) хода революции и победим буржуазию».

53

Напоминаем читателю, что книга Р. Пейна вышла в свет в 1964 г. — Примеч. ред.