Двойник

– Да?

– Нат?

Это была Салли.

– Привет, Элен.

– Я подумала, что ты вернулся в свой офис...

– Откуда ты звонишь? У тебя разве сегодня нет шоу?

– Да... я звоню оттуда. Я пыталась дозвониться к себе домой... думала, что ты там... Я ведь оставила тебе ключ, правда?

– Да, но я не думаю, что сегодня смогу составить тебе компанию.

– Понимаю.

– Понимаешь, Элен?

– Да. Пауза.

– Говорят, что Джон Диллинджер был застрелен. «Господи, как же быстро распространяются слухи в этом городе!» – подумал я.

– Значит, это правда?

– Да, кого-то застрелили.

– Ты был там?

– Был и все видел.

Она мне ничего больше не сказала. Я слышал, как оркестр в «Кафе де ла Пе» играл модную песенку.

– Нат, через пятнадцать минут я поеду домой на такси. Может, ты пойдешь к Дрейку и встретишь меня?

– Не стоит.

– Мы могли бы поговорить.

– У меня нет на это сил.

– Мне хотелось помочь тебе.

– Если кто-то сможет это сделать, то только ты. Завтра.

Еще одна пауза – слышались слова песенки «Еще одна невеста и еще один жених».

– Хорошо, завтра, – согласилась Салли и повесила трубку.

Несколько минут я просидел в темноте. Уличный шум сегодня поутих. Я встал, вытащил свою раскладную кровать и услышал стук в дверь – три быстрых удара и после паузы – еще три.

В коридоре было достаточно светло, и через тонированное стекло я увидел маленькую фигурку.

Открыв дверь, выглянул.

«Черт меня подери!» – подумал я, увидев девушку.

Она нервно улыбалась, и длинные ресницы опускались на синие-синие глаза, такие, как у Салли Рэнд. Но эта девушка в белой блузке, бежевой юбке и босоножках вовсе не была Салли Рэнд.

– Привет, Нат, – сказала Полли Гамильтон.

– Привет.

– Можно войти?

– Хорошо, но я не пойду с вами в кино, так что не просите меня об этом.

У нее задрожала нижняя губа, и она опустила глаза.

– Вы считаете, что я все знала?

Я приоткрыл для нее дверь пошире, и она проскользнула в комнату. Рыжеватые волосы обрамляли ее лицо, от нее пахло жасмином. Я выглянул в коридор убедиться, нет ли там еще кого-нибудь. Коридор был пуст.

Заперев дверь, я хотел зажечь свет, но Полли остановила меня, коснувшись моей руки. Прикосновение было теплым, как воздух, струящийся из открытых окон.

– Нет, – задыхаясь, вымолвила она, – не нужно зажигать свет.

Я даже подумал, не задумала ли она меня соблазнить, но понял, что она просто боится. Ведь страх и страсть могут иметь одинаковые признаки.

У нее была с собой маленькая белая сумочка, которую она прижимала к себе, как фиговый листочек, пока рассматривала комнату. Свет с улицы позволял ей сделать это.

– Я не заметил, чтобы у вас была сумочка в «Байографе», – сказал я.

Она внимательно посмотрела на меня.

– Вы там были.

– Полли, мы что, будем продолжать дурачить друг друга?

Она широко раскрыла глаза и с шумом втянула в себя воздух.

– Нет!

Она сказала это так, как будто ее оскорбляло мое подозрение в том, что она может говорить неправду.

– Да, Полли, я был там, стоял на противоположной стороне улицы и держал руки в карманах, играя в игру «умелые ручки». Примерно так, как это делал агент ФБР с которым я там находился.

Она осуждающе посмотрела на меня.

– Вам обязательно нужно грубить мне?

– Забавно, но такой же вопрос постоянно задает мне один агент ФБР. А я считаю грубым, когда тебя швыряют лицом на тротуар и стреляют несколько раз в спину.

Она прикрыла рот ладошкой и уставилась на пол широко раскрытыми глазами. Ее всю затрясло. Казалось, она сейчас зарыдает, но слез пока не было.

– Присядьте, Полли. – Я показал ей на кресло напротив стола.

Она кивнула, села, продолжая сжимать в руках сумочку. Ноги были крепко сжаты, как у девственницы во время первого свидания. Она даже дрожала, как дрожат девственницы.

Я сел за стол и показал ей на лампу, которую все же хотел зажечь. Она уже не возражала. Я включил лампу, она горела не ярко, образовав круг на столе и тускло освещая комнату.

Она еще раз осмотрела комнату.

– Это кровать Мерфи?

– Вы первая, кто ее узнал.

Она недовольно взглянула на меня, постепенно успокаиваясь.

– Что это значит?

– Это грубое замечание, забудьте о нем.

– Хорошо. Вы... вам не интересно, почему я здесь?

Я пожал плечами.

– Наверное, мне следовало удивиться, но я плохо себя чувствую. Может, завтра я об этом и подумаю, если, конечно, вы сами сейчас не объясните.

Я пытался быть ироничным, но ничего не выходило.

– Мне жаль, что вы себя плохо чувствуете, – сказала Полли.

– Дружки вашего бывшего мужа избили меня несколько дней назад.

– Дружки моего бывшего мужа?

– Да. Он ведь работал в полиции Восточного Чикаго, не так ли?

– Да... Ну и что?

– Вы развелись с ним пару месяцев назад. Это был не скандальный развод?

Она вопросительно посмотрела на меня. Мне нравился ее рот.

– Поставлю вопрос иначе: вы расстались друзьями или нет?

Она пожала плечами.

– Наверное.

– Вы встречались с ним... когда работали в отеле «Костур»?

Она снова кивнула, потом спохватилась.

– А я-то думала, что вы плохо себя чувствуете.

– Такая хорошенькая девушка придает мне силы. Я действительно чувствую себя гораздо лучше. И никак не могу понять, что же вы здесь делаете?

Она мрачно уставилась на круг света от лампы на столе.

– Я об этом тоже думаю. Эта игра начинала надоедать.

– Если вы не знаете, почему оказались здесь, то лучше вам уйти. Я не хочу, чтобы вас видели здесь.

– Почему? – удивилась она.

– Я и так почти вляпался в это дело. Если мне повезет, то, когда начнут вынюхивать копы и пресса, меня, может, не будут трогать. А с вами я окажусь полностью в дерьме.

Она оперлась на локоть, подперев лоб ладонью. Это делало ее похожей на ребенка, который в первый раз столкнулся со смертью. Потом наконец сказала:

– Тогда я пойду.

Но она продолжала сидеть, похожая на волшебного эльфа.

– Послушайте, Полли. Фрэнк Нитти мне советовал Держаться по возможности в стороне от этого дела. Несмотря на это я все равно сегодня был там, у входа в «Байограф». Мне пора исчезнуть из «Мелодрамы на Манхэттене».

Полли закрыла глаза и постаралась выдавить большую слезу, которая медленно потекла по щеке, пробежалась по губам и подбородку, оставляя блестящую дорожку. Наконец слеза шлепнулась на стол, как одинокая капля дождя.

– Клянусь, я ничего не знала, – вымолвила Полли, вытирая лицо.

– О чем вы ничего не знали?

– Что его убьют.

– А что вы думали, они станут с ним делать?

– Я ничего не думала. Я даже не знала, что он Диллинджер!

– А он действительно был Диллинджером?

Она подняла голову и удивленно посмотрела на меня, пытаясь понять, что я еще задумал.

– Что?..

– Он был Диллинджером?

Глаза ее раскрылись еще шире, как у актрис немого кино.

– Ну, так говорили...

– Кто? Кто и когда вам сказал, что это был Диллинджер?

– Ну... Я слышала, что говорили люди из ФБР перед тем, как мы с Анной побежали по аллее. На некоторое время я вернулась к ней на квартиру, и она призналась, что с самого начала знала, что это был Диллинджер.

– Она призналась, что привела его туда специально, чтобы до него могли добраться агенты ФБР?

Полли покачала головой.

– Анна просто сказала, что знала, что он – Диллинджер. И потом посоветовала мне идти домой... и несколько дней не высовывать носа.

– А вместо этого вы пришли ко мне. Она снова покачала головой.

– Нет, я сначала поехала в ресторан.

– "Эс энд Эс"?

– Да, они уже закрывались. Одна из девушек – Максин пошла со мной в кафе напротив, и мы выпили пива. Она не хотела этого делать... говорила, что неприлично ночью двум девушкам сидеть в кафе и пить пиво. Но Максин понимала, что мне был нужен кто-то, с кем можно было поговорить, потому что я была расстроена.