Двойник

– Инспектор Коули, мистер Геллер. Сэм Коули. Могу я поговорить с вами?

Я повернул ручку замка и приоткрыл дверь.

– Мистер Геллер? Можно зайти? – его круглое, мрачное, серьезное лицо под серой шляпой было влажным от пота.

– Опять жаркий день? – спросил я. Легкая улыбка промелькнула на его лице.

– Более жаркий, чем вчера.

– Это еще одна причина для меня не выходить из квартиры.

– Так могу я войти?

– Пурвин с вами?

– Нет. Я один и никто не знает, что я здесь. Я впустил его.

Боль снова вернулась и заполнила все мое тело от шеи до пальцев на ногах. Я чувствовал себя отвратительно.

Коули снял шляпу. На нем был тот же серый костюм, да и цвет лица не изменился. Он внимательно оглядел меня и медленно покачал головой.

– Господи, вы зверски избиты.

– Где-нибудь на Юге за обеденным столом меня не обслужили бы, не правда ли?

– Ваш друг мистер Росс сказал мне, что вас избили, но я не мог и представить...

– Как вы нашли меня? Через Барни?

Он кивнул.

– Когда сегодня утром я не нашел вас в офисе, пришлось всех обзвонить. Росс не стал мне говорить по телефону, где вы, так что я пошел к нему и уговорил дать ваш адрес.

– Он хорошо разбирается в людях.

– Это означает, что вы не собирались увидеться со мной?

– Нет, идти к вам я собирался. В любом случае хотел поговорить с вами, но хорошо, что вы сами пришли ко мне. Кое-кому не понравился бы мой визит к вам...

– Вы имеете в виду тех, кто избил вас?

– В том числе. Может, мы присядем? Или вы предпочитаете дождаться, чтоб я упал?

– О черт, извините... вы нуждаетесь в какой-либо помощи? – озабоченно спросил Коули.

– Нет. Позвольте с этим мне самому справиться. Давайте посидим на кухне. Это сюда...

В маленькой белой современной кухне на плите стоял кофе. Благословенное сердце Салли. Сейчас у нее дневное представление. Она танцует со своим пузырем.

Я сел за стол, а Коули по моей просьбе налил нам немного кофе. Он поставил передо мной чашку, сел и сделал глоток из своей.

С выражением отвращения на лице он сказал:

– Я знаю последствия избиения резиновой дубинкой, мне приходилось это видеть.

– Что ж, вы коп. Возможно, вам приходилось и использовать ее.

Он не стал отрицать этого.

– Приходилось, но не по отношению к невинному человеку.

Я рассмеялся, и смех болью отозвался во всем теле.

– Я слышал много определений, но «невинный» слышу впервые!

Коули хрипло захохотал.

– Более или менее невинным... Это были копы?

– Да, если я не ошибаюсь, ребята из Восточного Чикаго.

– Заркович и О'Нейли?

– Нет. Но уверен, что за этой акцией стоит Заркович. Он привел с собой в город каких-либо людей?

Снова на лице Коули появилось выражение отвращения, и он кивнул:

– Да, группу из четырех человек, не считая его самого и его капитана.

– Я не смог хорошо разглядеть тех мерзавцев, которые избили меня.

– Почему же вас избили, Геллер?

Я вздохнул и опять почувствовал резкую боль.

– Думаю, они не собирались меня убивать, просто хотели на несколько дней вывести из дела.

Я отхлебнул кофе, он был горячим, крепким, я любил такой.

– Для них я уже выполнил свою миссию.

– В чем она заключалась?

– Указать им на Диллинджера. В частности, установить контакт с вами, с федами. Коули раздраженно спросил:

– Вы намерены, в конце концов, рассказать мне обо всем? Хотя мне и так уже многое известно. Но хотелось бы услышать от вас подробности и знать ваши соображения.

– Расскажите мне тогда, в каком состоянии находится расследование по делу Диллинджера.

Он задумался, потом официальным тоном сказал:

– Несколько часов назад, в моем отеле «Грейт Норферн» на Дирборн, Мелвин Пурвин и я встретились с Мартином Зарковичем. – Он чеканил каждое слово, словно рапортовал начальству. – Мы договорились о встрече вечером с Анной Сейдж.

– И она собирается отдать вам Диллинджера? – прервал я его.

– По-видимому, да.

Я подумал, не дать ли ему адрес Джимми Лоуренса на Пайн-Гроув. Но вспомнил совет Фрэнка Нитти оставаться в постели. И вспомнил о резиновом шланге, рассекающем со свистом воздух. И сказал:

– Хочу рассказать вам, что, по моему мнению, происходит. Это мои предположения, поэтому пусть они останутся между нами. Вы согласны?

Он кивнул.

Я рассказал ему о разъездном коммивояжере, который явился ко мне. О том, как следил за Полли Гамильтон и Джимми Лоуренсом. Об Анне Сейдж. Обо всем, что привело меня к встрече с Пурвином.

– Контакт с Пурвином и был моей задачей в этом деле, – сказал я. – Детектив, работающий по частному делу, которому случайно удалось наткнуться на Диллинджера. Это куда лучше, чем если бы коп из Восточного Чикаго, вроде Зарковича, осуществил бы первый контакт. По сравнению с коррумпированной полицией Восточного Чикаго, копы Чикаго выглядят священниками. Ваши ребята знают репутацию Зарковича, и им не понравится, если инициатива будет исходить от него. Вчера вы прямо сказали, что предпочитаете иметь дело со мной, а не с ним, что вам нравится идея иметь меня в качестве независимого источника.

Коули снова медленно кивнул.

– Никаких сомнений. Вы убедительно изложили рассказ о Диллинджере.

– Принимаю. Теперь кто-нибудь, оказавшийся на моем месте, пошел бы скорее к капитану Стеги, нежели к Пурвину. Стеги имеет солидное имя в этом городе, в то время как Пурвин стал объектом насмешек после случившегося в Маленькой Богемии. Но хорошо известные всем мои былые расхождения со Стеги давали возможность легко предугадать, что я не пойду к нему с этой информацией. А если бы я все-таки пошел, то, скорее всего, получил бы пинка под зад.

– Вы говорите так, словно думаете, что существует какой-то... заговор. Что кто-то сознательно выбрал вас, чтобы все привести в движение.

– Именно так!

– Тогда кто же?

– Я точно не знаю, кто выбрал меня на эту роль. Возможно, Пикет. Но для меня вполне очевидно, кто запустил в действие всю эту машину.

– Кто?

Ярассказал ему о своей встрече с Нитти.

– Если команда Капоне хочет смерти Диллинджера, – сказал Коули, – почему бы им просто не убить его если они знают, где он скрывается?

– Верно, скорее всего, им это известно с самого начала. На Норд-Сайд ничего не происходит без ведома Фрэнка Нитти. А Диллинджер скрывался в этом году на Норд-Сайд несколько раз.

– Что означает...

– Что означает, он делал это с ведома Нитти и. более того, с его благословения.

– Вы думаете, Диллинджер связан с командой, и тогда...

Я пожал плечами. Это вновь причинило боль.

– Не уверен. И тем не менее, вспомните, что «Детское личико» Нельсон – бывший торпеда[49] Капоне. Они не в одной организации, но являются членами одного клуба.

– Каков же ваш вывод?

– Вывод сделал Нитти: «Некоторым лучше быть мертвыми». Он держит Диллинджера на поводке. И хотя Диллинджер имеет репутацию человека, который не вступает в перестрелку с полицией, но после неоднократных побегов из тюрьмы меры безопасности будут усилены, и Джонни больше не удастся вырваться из заключения.

– Тогда это тривиальный случай из серии «он слишком много знал».

Я кивнул, превозмогая боль.

– Вот почему они хотят, чтобы Диллинджером занялся Пурвин, который согласился на то, на что Стеги никогда не пойдет: застрелить Диллинджера, как только тот объявится. В конце концов ваш босс Гувер дал на это добро: «К черту захват. Убейте его».

Коули мрачно смотрел на свой кофе и молчал.

– Тут с самого начала действует Синдикат, Коули. Анна Сейдж – «мадам», а Синдикат всегда имеет свой кусок каждого борделя в любом городе. Заркович связан с группой Капоне уже в течение десяти лет. Он сборщик денег, посредник между борделями и разными преступниками. Луи Пикет, способный предать своего собственного клиента, у Синдиката в кармане. Нужно, чтобы я сказал вам по буквам: Фрэнк Нитти устраивает все так, чтобы вы для него убили Диллинджера.

49

Профессиональный убийца, гангстер-телохранитель (разг.).