Дыхание власти

Сергей мягко, по-кошачьи, подсочил на ноги, молниеносно выхватил у десантника бутыль с коктейлем, выпил одним залпом, довольно крякнул, резко подпрыгнул до потолка, в два прыжка доскочил до стены. Так же быстро продолжил бег по стене, пробежал по потолку над головой изумленного солдата, снова по-кошачьи мягко приземлился перед скорпионовцем, протянул бутылочку.

— Ты тренируйся получше, тоже так сможешь.

И для закрепления эффекта трижды сменил цвет радужной оболочки глаз. Людям нужны фокусы, так веры больше. Потом, пересказывая увиденное, преувеличит, переврет. Слухи поползут такие, что Антисистема уверует в своих предводителей.

Бывший десантник с воплем отскочил, перекрестился.

— М-да, — протянул Скорпион. — Чем примитивнее сознание человека, тем большую власть над ним имеет вера. Чем человек ленивее, тем все ему оправдаться хочется. Спортсмен победит на соревнованиях — допинг принял. Сосед зарабатывает больше — ворует. Денег нет — порча. А если кто-то умеет больше других, то либо сумасшедший и в психушку, либо душу дьяволу продал. Так ведь? Самому не смешно?

— Скорп, я здесь недавно. Не понял еще, почему военные антисистемы скорпионовцами называются. Думал, блажь генеральская. В честь сына назвал, то, да се…

Скорпион вытянулся по струнке, расправил плечи. Гордый орлиный взор смотрел уже куда-то вдаль, в будущее, словно вспомнив о собеседнике, обронил:

— Не твоя вина, Михаил. Как-нибудь соберу вас всех на инструктаж и покажу возможности человека. Может, даже пару секций по городу откроем, посмотрим. А что касается веры, верь только в Творца, да Природу. А любая религия, любое толкование высших сил — такая чушь, аж за человечество стыдно. Нет посредников между тобой и Творцом. Нет храмов, кроме тех, что в твоей душе. На это каждый рано или поздно выходит.

Скорпион первым покинул комнату, делая себе зарубку, что над идеологией стоит начать работать гораздо быстрее, чем предполагал. Информационная бездна запудрила мозги человеку. Скоро перестанут отличать левую руку от правой. Случится та же история, что и с сороконожкой, которую учили ходить «как все».

На выходе Дмитрий похлопал по плечу, протянул одежду:

— Не волнуйся, я тоже не сразу понял. К тому же, понять — это одно, а поверить в свободу и возможности — совсем другое.

Скорпион облачился в светлую безрукавку, натянул темные, потертые джинсы с широким ремнем, армейские ботинки. Безпальцовки плотно сели на руки, подвязал густые длинные волосы банданой. Спрятал в ухе наушник связи, что в свободное время использовал как простой плеер — техники модернизировали плату — протянул проводок под майкой до кругляша на поясе — система связи.

На плечи легла кожаная куртка, распихал по карманам сотовый, бумажник. Левое запястье опоясали электронные часы. Глаза зацепились за циферблат. В голове пронесся сумбур. Пришел откат после добротной тренировки, потянуло в сон. Мысли поползли медленно, неторопливо. Суббота, вечер. Надо успеть к брату в лес на тренировку. За двести километров от города. И в воскресенье к вечеру быть дома — в понедельник сдавать первый Единый Государственный Экзамен. Проклятье хиреющей системы образования для здравомыслящего человека.

— Скорп, — Дмитрий затряс за плечо, выводя из раздумий.

— Чего?

— Может тебе кобуру скрытого ношения с ГШ-18 под куртку? Саныч выдаст. А то у тебя лицо такое, словно кому-то не повезет.

— Не, бать. Я заправлюсь и на мотоцикле в лес к Рыси, а в понедельник на экзамен. Там с оружием нельзя. — Скорпион пожал плечами. — Система. Что поделаешь?

— Жаль, что спутника нет. Я бы тебе маячок в часы запустил, чтобы компьютер на карту выдавал, где ты находишься. К тому же, я не помню, когда ты последний раз спал.

— Пятьдесят два часа назад, — не моргнув глазом, соврал Скорпион, чтобы не беспокоить отца. — Но не до сна. Столько времени теряется с этим сном. Может Рысь зарядит. Не знаю, бать. Пора мне. — Скорпион вяло зашагал прочь из комнаты управления. На тело накатила такая слабость, что с радостью уснул бы прямо на полу.

Дмитрий выхватил из кармана шприц, проворно воткнул в шею приемного сына, подхватил вяло сопротивляющееся тело, приговаривая:

— Батю не обманешь. Пятьдесят два часа назад ты был на задании. Сема намекнул, что бодрствуешь ты больше трех суток. Так нельзя сын, ты хоть и из другого теста, но тоже должен отдыхать. — Дмитрий дотащил сына до кушетки, уложил, укрыл одеялом. — Спи. К Рыси успеешь. Я что-нибудь придумаю.

Дмитрий подошел к компьютеру, нажал кнопку вызова:

— Пилота самолета в комнату управления!

Через три минуты в дверном проеме появился сухонький, подтянутый мужичок с горящими искрой жизни глазами. По старой привычке козырнул, вытянулся.

— Вызывали, Дмитрий Александрович?

— Вызывал. Садись на кушетку рядом со Скорпионом, посмотри на его измученное тяготами жизни лицо. Сел? А теперь ответь на вопрос. Ты хочешь ему помочь?

— Безусловно. Мне Кот про него рассказывал. Если хотя бы половина — правда, то сделаю все возможное.

— Тогда подвези его на самолете до тайги в двухстах километрах севернее. Если напрямую, меньше.

— Дмитрий Александрович, я не совсем понимаю. ЯК-141 — одноместный самолет.

Дмитрий приподнял бровь:

— Да ну? Неужели не поместитесь?

— Поместимся. Только перегрузки…

— К перегрузкам ему не привыкать. Ты же «свечек» с «колоколами» и другими акробатическими изысками пилотирования делать не собираешься. У тебя не МИГ и не СУ. А за него не бойся, выдержит, крепкий. Расчетная, боевая нагрузка самолета — тонна. Вы оба вместе весите не больше ста сорока килограмм. Он чуть меньше семидесяти, ты больше. Техники снимут вооружение, зальют горючего под завязку и полетишь, как миленький. Вот маршрут. — Дмитрий вывел на экран карту, ориентиры.

Пилот вник во все ориентиры, кивнул:

— Задача ясна, сделаю. Доставлю в целости и сохранности. Расстояние компенсирую высотой. Потолок самолета — пятнадцать километров. Если потом на бреющем полете на одном двигателе… — Пилот углубился в терминологию.

Дмитрий внимательно выслушал, кивнул:

— Идите, исследуйте самолет. За Скорпионом прибудете через два с половиной часа. Я вкатил ему дозу снотворного на три дня, но он проснется гораздо-гораздо раньше. В последнее время становится невосприимчив.

Святослав широко улыбнулся, завидев с холма дальние стены Царьграда. Два дня пути, и Константинополь узрит мощь мечей русичей. Цитадель распутства падет, давая рождение новому миру, новой империи от Волги до Адриатики, от Ладоги до Пелопоннеса. Центром мира станет Переяславль Дунайский. Знамя Перуна воссияет на ярком солнце. Род узрит могущество детей своих.

Скорпион погрустнел, читая мысли предка. Призадумался, расставляя по полкам беседы с почившим волхвом, свое знание истории и намеки Рыси.

Великая получилась бы держава, несмотря на все старания новой веры. Навсегда заперла бы цивилизации Европы от полудиких кочевников Азии, как некогда павшая Троя. И не важно, что держава Святослава вряд ли переживет своего основателя. Пусть его сыновья или даже внуки поделят ее. Если б только Святослав прожил еще лет пятнадцать- двадцать. Лишь бы выросло новое поколение, привыкшее к существованию в едином пространстве. Поколение, привыкшее смотреть на достижения культуры Средиземноморья не как на откровения Неба, а как на добычу отцов. Чтобы славяне покрепче уцепились корнями за плодороднейшие черноземы Дона и Кубани. Одно поколение — и никаким половцам не выжить их оттуда. И не будет набегов каждые три года. И Волга, и Поморье, и Посулье, и Сурож, и Корсунь, и Тмутаракань никогда не станут для русов становьем степных хищников, не своей землей. И Орда три века спустя упрется в густозаселенную, богатую и сильную страну вольнолюбивых, привычных к оружию подданных — казаков. Совсем иная Русь, даже если приняла бы павлианство, как вернее называть принятое Владимиром христианство.