Штурман дальнего плавания

После нескольких часов такого «учебного плавания» под парусами мы уже знали, на что способна наша «Волна». Она хорошо ходила на фордевинд. Ходила и в галфвинд. Это для нас было самым важным. От мостика Зимней канавки к Петропавловской крепости и обратно мы могли ходить под парусами. «Ласточка» этого сделать не могла. Она имела прямой парус. Правда, когда «Волна» ходила в галфвинд, ее сильно сносило с курса, но все же мы проделывали этот путь, не пользуясь веслами. Благодаря стакселю улучшилась поворотливость. Не надо было только забывать вовремя травить и выбирать шкоты.

Мы лихо научились делать повороты оверштаг и фордевинд. Помогла нам в этом книжка.

Когда «ходовые испытания» кончились и мы подошли к дому, Ромка, сдвинув брови, сказал мне:

— Ну, Гошка, завтра будем с Булочником гоняться. Как ты смотришь?

— Давай. Только бы ветер был. Кто на руле будет — ты или я?

Вопрос был сложный. Нам обоим очень хотелось быть на руле. Ведь предстояло осрамить задавалу и эксплуататора перед всей Мойкой.

Ромка ничего не ответил и с безразличным видом крутил в руках прутик.

— Мне кажется, — начал я, — что за рулем должен быть командир…

— Нет, так не бывает. За рулем стоит рулевой, а не командир, — тряхнул хохолком волос Ромка.

— Это на больших судах, а на маленьких — командир.

— В общем, ты больше меня за рулем сидел, а теперь я хочу.

— Мало ли что ты хочешь? Я тоже хочу. Я командир, а ты мой заместитель. Должен подчиняться.

— Ты брось это. Командир, командир! Ведь решили же на равных правах быть.

Ссора назревала, но тут вмешался Женька:

— Вы, ребята, жребий бросьте. Кто выиграет, тот и за руль пусть садится.

— Правильно. Так справедливо будет. Согласен, Ромка?

— Согласен. Только по-честному. На спичках.

Нашли две обгорелые спички. У одной я обломал конец:

— Так вот: кому достанется длинная спичка — тот за руль.

Ромка долго осматривал мой кулак с зажатыми в нем спичками.

— Вот эта! — решился наконец Ромка и потянул спичку.

Я почувствовал, что он выбрал правильно.

— Моя! — закричал Ромка и протянул Женьке длинную спичку. — Показывай твою!

Я открыл ладонь. Там лежала обломанная спичка.

У меня испортилось настроение. Я так надеялся, что по кажу свое умение управлять веслом. И к тому же, я ведь командир «Волны».

— Ладно. Валяй. Ты на руле, а я совсем не пойду на гонки.

— Ну уж это не по-товарищески, Гошка! Ведь по-честному же сделали.

— Да уж верно, Гошка, это не дело. Уговор дороже денег. Ему счастье. А ты в другой раз порулишь, — поддержал Ромку Женька.

— Сказал, не поеду — значит, не поеду.

Ромка посмотрел на меня:

— Слушай, Гошка, ты что? Гонку хочешь сорвать?

— Ничего я не хочу, а только не поеду — и все, — буркнул я.

Ромка круто повернулся к Женьке:

— Не хочет — как хочет. Подумаешь! Леньку возьмем. Он хотя паруса и плохо знает, ну да ничего. Пошли к Булочнику договариваться.

Женька потоптался на месте, укоризненно покачал головой и тронулся за Ромкой. Я пошел домой.

«Посмотрим, как вы с Ленькой справитесь, — думал я, — он ведь ни одного шкота не выучил».

Но вскоре другие мысли стали приходить мне в голову: «Все же нехорошо вышло. Ромка ведь вытянул длинную спичку. По-честному. Надо было мне согласиться. Вдруг Булочник обгонит нас и «Волна» проиграет гонку. Нехорошо, нехорошо. Ну и Ромка тоже сразу: «Не хочет и не надо!» Сказал бы, попросил… А теперь получается так, что я подвел товарищей».

Но задетое самолюбие не позволяло идти к ребятам, хотя мне и очень хотелось участвовать в гонке. Я походил по комнате, придумывая себе занятие. Полистал книжку о парусной шлюпке и отбросил в сторону. Теперь она не нужна мне! Прошел час. Я брался то за одно, то за другое, но облегчения не получал. Мучило сознание, что я поступил неправильно и от этого может быть проиграна гонка. У меня уже почти созрело решение пойти к Ромке, как вдруг в окно тихонько постучали. Я распахнул раму. Под окном стояли Ромка и Женька.

— Так ты пойдешь на гонку? — спросил Ромка.

— Пойду, пойду! — Я так обрадовался их приходу, что даже забыл о ссоре. — Залезайте скорее! Ну что сказал Булочник? Согласен?

Ребята влезли в комнату.

— Ой, Гошка, слушай, что было, — начал рассказывать Ромка. — Пришли мы в булочную. Подождали, когда все покупатели выйдут. Колька смотрит на нас и с такой подковыркой говорит: «Чего прикажете, ситничку с изюмом или изюму с ситничком?» — «Сам ешь свой ситничек. Мы по другому делу. Вот так-то и так-то, гоняться с нами будешь?» — говорю я. А он как загогочет: «Это с вашим-то корытом? Пожалуйста, в любое время и еще кончик с собой прихвачу: вас на буксир взять! Парус-то из двух полотенец, наверное, сшили?» — «Ладно, говорю, не твое дело, из чего у нас парус. А вот если согласен, то завтра в десять часов утра от Зимней канавки к Троицкому мосту, у среднего быка поворот и оттуда к Петропавловке. Согласен?» А он с таким фасоном говорит: «В любое время. Только с вами мараться неохота». Он уверен, что обгонит, не зная, что у нас хороший парус, — закончил свой рассказ Ромка.

— Задавала, каких свет не видел! — возмущенно сказал Женька. — Не опозориться бы нам, ребята. У него парус больше нашего. Обязательно обогнать его надо. А то ведь он потом проходу не даст.

— Не опозоримся, не бойся, — весело уверил его я. — Он же в парусах ничего не понимает.

— Ну, так завтра в десять часов. Смотрите не опаздывайте. Мы заранее все подготовим и проверим, — командирским тоном сказал Ромка.

Но это меня уже не обидело. Мы распрощались. Тяжесть свалилась с меня. Как хорошо, что кончилась эта глупая ссора, причиной которой был я!

Утром мы вывели нашу «Волну» к Неве. Дул свежий ветер по направлению от Зимней канавки к Каменноостровскому проспекту. Это нас устраивало. Кольки еще не было. До начала гонок оставался час. Экипаж «Волны» собрался полностью. Ленька, не принимавший непосредственного участия в гонках, должен был наблюдать с берега и находиться у старта. Мы поставили мачту, натянули ванты и сидели в ожидании прибытия «Ласточки». Ромка заметно волновался и часто заглядывал в книжку «Вооружение парусной шлюпки и управление ею». Затем он закрывал глаза и шептал слова команд. Когда время подошло к десяти часам, его волнение передалось и нам. Разговаривать не хотелось. Обо всем уже переговорили. Только Женька все время ходил к Зимней канавке смотреть, не показался ли Колька. Было уже больше десяти, а Колька все не ехал.

Вдруг Женька закричал: «Гребет!» — и бросился к нам. Мы не тронулись с места. Надо было встретить противника с достоинством. Через несколько минут Колька выехал из-под мостика и пришвартовался к «Волне». С ним был его неизменный приятель с Миллионной улицы.

— Здорово! — приветствовал нас Колька. — Ну что издавайте начинать. Я вон и кончик уже для вас приберег. — И он показал на кусок веревки, валявшийся в лодке.

— Ладно, посмотрим. Давайте начинать. Вот от того спуска будем считать старт. Ленька махнет, когда паруса ставить, — сказал Ромка.

Мы выгребли к старту и остановились в ожидании «Ласточки». Колька ставил мачту. Через несколько минут и он был у старта. Теперь наши глаза следили за Ленькой. Вот он влез на каменную скамью и взмахнул рукой.

— Паруса ставить! — закричал Ромка. Мы потянули за фалы. Стаксель встал правильно, а грота-фал заело в блоке, и парус дошел только до половины мачты. Он беспомощно полоскал, накрывая наши головы парусиной. Я дергал за фал, но безуспешно.

— Скорее, скорее! — торопил меня Ромка.

Тогда, забыв об опасности, я поднялся в лодке. От этого мы чуть было не перевернулись. «Волна» зачерпнула воду, но Женька перебросил свое тело на другой борт, и лодка выровнялась. Я видел, как на «Ласточке» развернулся ее большой парус и она вырвалась вперед.

— Эх, опоздали! — вскрикнул Женька.

— Да скорее же, Гошка! — кричал Ромка.