Страница 62 из 77
Так, принцип камеры – этот сокращённый термин впервые предложил известный математик и астроном Иоганн Кеплер (1571 – 1630), разработавший портативную камеру-обскуру, – был уже хорошо известен, и Леонардо был одной из фигур, внёсших заметный вклад в его разработку.
Однако камера – это всего лишь полдела: фотография требует создания метода закрепления изображения.
Во времена Леонардо было давно известно, что «поймать» и закрепить изображение теоретически возможно. Об этом свидетельствуют многие факты. Воздействию света подвержены многие субстанции; так, бумага и ткани желтеют, окраска растений сильно зависит от него и т.д. Издавна проводились поиски средств, позволяющих ускорить такую реакцию и зафиксировать изображение. Эта задача занимала умы многих изобретателей и промышленников XVII – XVIII вв.
В XVIII в. были открыты первые быстро реагирующие субстанции – соли серебра, использовавшиеся для создания изображений на бумаге. Это были так называемые симпатические чернила. Буквы, написанные ими, словно по волшебству возникали на бумаге после обработки её специальными реактивами. В 1802 г. Томас Уэгвуд, сын знаменитого гончара-керамиста Иосии Уэгвуда, работая совместно с сэром Хемфри Дэви (1778 – 1851), осуществил первую успешную попытку получать и закреплять изображение на бумаге, обработанной нитратом серебра. Это были силуэты, для фокусировки которых требовалась всё та же камера-обскура. Главная проблема здесь заключалась в том, что такие изображения были нестойкими, ибо создавались посредством химикатов, реагирующих на свет, так что, когда листок бумаги извлекали из камеры-обскуры, свет вновь реагировал с недавно таким чётким силуэтом, и изображение исчезало. Следующим этапом должно было стать закрепление изображения.
Изображение, считающееся первой устойчивой фотографией, было получено французом по имени Жозеф Никифор де Ньепс (1765 – 1833) в 1826 г. в Провансе. В качестве светочувствительного материала Ньепс использовал битум. А в 1839 г. Луи Дагерр (1789 – 1851) объявил об успешных опытах с закреплением обычной солью изображения, сделанного йодистым серебром. Он также открыл принцип латентного изображения, основанный на том факте, что некоторые химикаты очень быстро реагируют на свет, но не выявляют на себе никакого изображения, пока оно не будет «проявлено» путём специальной химической обработки. В 1841 г. Дагерр усовершенствовал свой метод, главным образом за счёт применения более качественных линз, благодаря чему время выдержки, первоначально составлявшее от 10 до 15 минут, удалось сократить до 15 секунд. В том же году, когда Дагерр объявил о своём открытии, Фокс Тэлбот (1800 – 1877) изобрёл первый бумажный негатив. Так на протяжении многих десятилетий многие люди вносили свой вклад в прогресс феномена, который именуется современной фотографией.
Однако нас больше интересовала предыстория фотографии, точнее – открытия, которые привели нас к раннему этапу её существования, и, в частности, открытие светочувствительных химических реагентов, которые вполне могли появиться задолго до эпохи индустриальной революции. Нам надо было доказать, что пионеры фотографии продолжили дело алхимиков.
В попытке опровергнуть нашу гипотезу Родни Хор, считающий себя знатоком и учителем фотографии, возразил, что невозможно и мысли допустить о том, что Плащаница – это фотография, поскольку именно «непостижимый (Леонардо) вполне мог открыть эффект воздействия света на соли серебра». Это утверждение некорректно сразу в двух отношениях. Во-первых, соли серебра – отнюдь не единственный светочувствительный материал, а во-вторых, их действие было известно ещё задолго до времён Леонардо. Так, в «Естественной истории» Плиния Старшего, написанной в I в. н.э., есть загадочное место, которое, как считается, свидетельствует, что Плиний знал о том, что хлорид серебра темнеет при попадании на него прямых солнечных лучей (труд Плиния был хорошо известен Леонардо). Если это так, то можно с полной уверенностью говорить о том, что это свойство солей серебра было известно алхимикам по меньшей мере с XII в., когда впервые получили и исследовали многие из солей серебра, игравших столь важную роль в возникновении «настоящей» фотографии.
Выдающийся алхимик VIII в. Джабир Ибн-Хайан, известный как Джебер, как считается, использовал нитрат серебра, хотя наиболее известный ранний экземпляр трактата «De inventiones veritates», приписываемого ему труда, датируется серединой 1500-х гг. Альберт Магнус (Великий, 1193 – 1280) знал, что нитрат серебра чернеет при попадании на него прямых солнечных лучей. Другие алхимики, которые, как установлено, работали над изучением солей серебра – это Анджело Сала и Иоганн Глаубер, жившие в XVII в. Роберт Бойль (один из предполагаемых великих магистров Приората Сиона) проводил опыты с воздействием света на хлорид серебра. Все эти исследователи знали о воздействии света на соли железа.
Другой жизненно важный для фотографов XIX в. процесс – получение хлорида серебра из раствора нитрата серебра при помощи хлорида натрия – был известен алхимикам по меньшей мере с начала XV в. Так, выдающийся историк XX в. Джозеф Мария Эдер в своём классическом труде «История фотографии» (1945) посвятил целую главу алхимикам, что, естественно, представляет собой лишь верхушку айсберга их деяний и свершений, и утверждает, что «это – те самые идеи, из которых возникла наука фотохимия».
Но, пожалуй, самым значительным из всех было открытие, которое, как считается, заложило основы фотографии. Это – первое научное описание светочувствительности солей серебра, сделанное Иоганном Генрихом Шульце в 1727 г. Сегодня вряд ли у кого-нибудь вызовет удивление тот факт, что Шульце совершил своё открытие, пытаясь воспроизвести алхимический опыт, описанный в XVII в. Балдуином. Шульце произвёл сильное впечатление на современников, продемонстрировав, как в бутылках с водой появлялись буквы, написанные по трафарету. Однако эти изображения были недолговечны и вскоре становились тусклыми. В «Энциклопедии фотографии» (1993) сказано, что «фотография была основана на открытиях Шульце». Эдер высказывался о нём более определённо: «Шульце, без сомнения, следует считать изобретателем фотографии».
На наш взгляд, не менее важно, что два ключевых элемента получения фотографических изображений – способ проецирования изображения и применение светочувствительных химикатов – были известны алхимикам за много веков до этого.
Теперь для нас (хотя мы и не располагали основательными познаниями в алхимии) стало понятным многое. Нам было известно, что, помимо солей серебра, особой чувствительностью к свету обладают и другие вещества. Великий римский архитектор Витрувий, например, знал, что киноварь (сульфид серы) реагирует на свет, и в своём труде «De architectura»[73] предупреждал, чтобы киноварь не использовалась для окраски наружных поверхностей зданий. Труды Витрувия высоко ценили архитекторы эпохи Возрождения и сам Леонардо.
Ещё раньше было известно, что пурпур[74], в который были окрашены мантии римских императоров, меняет свой цвет при попадании ярких солнечных лучей. Но, помимо учёта этих фактов в процессе окраски, эти знания никак не использовались вплоть до XVII в., когда такие краски были в числе основных компонентов в опытах по получению изображений.
Таким образом, Леонардо наверняка были известны хотя бы некоторые химические вещества, реагирующие на свет. Однако, на наш взгляд, маловероятно, что он мог использовать соли серебра для создания изображения на Плащанице, поскольку они создают серое или чёрно-белое изображение, а не коричневато-бурое. В качестве альтернативы можно назвать соли железа, но возникает вопрос: каким образом Леонардо закреплял изображение?
Нам было необходимо найти метод, который был бы реально доступным для Леонардо. Мы посчитали вполне логичным, что нам следует реконструировать такой метод, ибо только в этом случае мы смогли бы в полной мере оценить его сложность. Поэтому в 1993 г. Кейт и Клайв потратили массу времени на решение этой проблемы.
73
«Dе architectura» (лат.) – «Об архитектуре» (Прим. Пер.)
74
Пурпур – краситель тёмно-вишнёвого или пурпурного цвета, добывавшийся из моллюсков видов musex и purpura и использовавшийся для окраски драгоценных сортов тканей, столь высоко ценившихся в античном мире. Ткани, окрашенные в пурпурный цвет, считались предметом роскоши, доступным только особам царской крови. Любопытно, что в Ветхом Завете жители территорий, на побережье которых добывались названные моллюски, были известны под общим наименованием ханаанеян, то есть жителей Ханаана, «страны пурпура». В переводе на греческий это слово звучит как «Финикия». (Прим. Пер.)