Город страсти

– По-моему, ему хочется умереть, – сказала она, выслушав рассказ Дуэйна о чудачествах Сонни. – Он так и не нашел для себя ничего интересного в этой жизни.

– Одно время ты интересовала его, – напомнил Дуэйн.

Руфь печально посмотрела на него и сказала. – Нет, это он интересовал меня. Он был моим единственным шансом в любви, и я была счастлива. Это был очень милый мальчик. Он не должен был из-за меня оседать здесь. Ему следовало бы поискать кого-нибудь в другом месте.

Сонни, насколько его знал Дуэйн, не был совершенно счастливым человеком, но заявить, что он хочет умереть… Нет, это уж слишком!

– Карла согласна со мной, – прибавила Руфь, заметив, что он скептически относится к ее словам.

– О, понятно. Если вы с Карлой в чем-то согласились, другим остается помалкивать. Один шанс из миллиона, что вы с Карлой неправы.

Интересно, задумался Дуэйн, а найдут они общие точки соприкосновения в отношении меня. Но в это время Руфь принялась печатать контракт на аренду, и он не стал спрашивать.

ГЛАВА 9

– Карла прогнала всех женщин, кроме самой себя, – сказал Дуэйн. – Пожалуй, мне пора идти на работу.

– Как только ты уйдешь, я примусь выкачивать информацию из Сонни, как из нефтяной скважины, – предупредила Карла, принимаясь поднимать и опускать правую руку. – Я буду качать до тех пор, пока он не расскажет все, что Дуэйн сказал своей подружке, когда меня здесь не было.

– Это не займет много времени, – заметил Сонни. – Они едва перебросились парой слов.

– Ты не считаешь, что нравы упали? – спросила Карла. – Десять лет назад женатый мужчина, вроде Дуэйна, не осмелился бы сидеть в «Молочной королеве» со своей пассией.

– Десять лет назад этого кафе не было, – возразил Дуэйн.

– В нашем округе мораль не стоит и десяти центов, – рискнул заметить Эдди Белт, воспрянувший духом. Упадок морали среди местного населения был одной из его любимых тем.

Дуэйн встал и подошел к окну. Неизменно преданный Шорти прижался носом к ветровому стеклу машины. Несмотря на палящее солнце, Дуэйн помахал ему, и Шорти от восторга подпрыгнул, ударившись головой о крышу кабины, потом попытался взобраться на приборный щиток, стремясь быть поближе к хозяину. В своей сумасшедшей радости он скинул плоскогубцы, разные бумаги и предметы, которые Дуэйн держал на панели, на пол. Дуэйн засмеялся. Ему всегда нравилось наблюдать, как собака прыгает и бьется головой о крышу.

– Смеяться над животными тоже безнравственно, – заметила Карла. – Шорти не виноват в том, что он самое глупое создание на земле.

– Чего ты хочешь от города, которому почти сто лет? – спросил Сонни. – Упадок во всем.

– Кто сегодня вечером придет на совещание? – осведомился Дуэйн, поскольку Сонни коснулся возраста города, а этот вопрос был у всех на уме.

Дуэйн был председателем комитета по празднованию столетия города и округа. Этот пост он согласился занять в зените своего могущества, когда все, включая его самого, считали, что он финансирует это мероприятие из своего кармана, сделав широкий благотворительный жест.

Теперь же, когда его финансовое положение оставляло желать лучшего, а в Талиа всем без исключения это было известно, встал вопрос о том, каким же образом финансировать намечающиеся торжества. Необходимо как-то реализовать билеты на различные мероприятия и заняться продажей сувениров. Уже были заказаны футболки с соответствующей символикой, а также пепельницы, шапочки и брелоки. Намечалось также провести лотерею, карнавал, танцы на улице, пышные процессии – и так целую неделю. Кроме того, власти города хотели опубликовать красочный справочник, посвященный Талиа и его окрестностям.

Сама мысль о предстоящем праздновании круглой даты начинала угнетать Дуэйна и Сонни, фактически отвечавших за намечающееся торжество. Стало все труднее собирать людей на плановые совещания, хотя до начала праздника оставалось всего три месяца.

– Кто сегодня вечером придет на совещание? – повторил свой вопрос Дуэйн.

Только Сонни поднял руку. Как мэр города, он целыми вечерами пропадал то на одном заседании, то на другом. За неделю до этого в городском совете разгорелись дебаты в связи с переименованием улиц – шумиха, которая до сих пор благополучно обходила Талиа стороной. Одни хотели назвать улицы в честь первопроходцев, другие требовали дать им названия деревьев. Фракция «зеленого друга» одержала верх с перевесом в три голоса.

Остальные в упор игнорировали вопрос Дуэйна.

– Что стало с духом первопроходцев? – спросил Дуэйн.

– А кому до этого дело? – вопросом на вопрос ответил Эдди Белт. – И никакой бороды я не буду отращивать. Так-то!

Было решено просить все мужское население в округе отрастить бороды в честь знаменательного события. Многие соседние округа уже отметили свое столетие, введя у себя требование носить бороды. Перед теми, кто отказывался подчиниться, маячила опасность искупаться в емкости с водой, которая устанавливалась на лужайке перед зданием суда.

– Тебя обмакнут, если ты будешь без бороды, – предупредил его Дуэйн.

– Ты не диктатор, Дуэйн, – вступилась за Эдди Карла. – Ты не можешь заставить людей носить бороды, хоть ты и председатель этого глупого комитета.

– Я ненавижу бороду, – признался Бобби Ли. – По ночам волосы колются, и невозможно заснуть.

– Народ этого города не заслуживает того, чтобы отмечать его столетие, – изрек Дуэйн. – У них нет никакого желания сотрудничать.

– А кто придумал эту чертовщину с бородой? – спросил Эдди Белт. – Меня, как и любого другого, не было здесь сто лет назад. Кому какая разница, что было раньше?

– Ты должен уважать историю, – сказала Карла.

– Я предпочел бы забыть ее, – парировал Бобби Ли.

В это время зазвонил телефон-автомат, и Луиз, повар, обошла гору тарелок с маисовыми лепешками и сняла трубку.

– Просят Дуэйна или Карлу, – сказала она, держа трубку.

– Я только что ушел, – произнес Дуэйн. – У нас с Шорти неотложное дело у дороги.

– Новости могут оказаться хорошими, – заметил Бобби Ли.

– Нет, это полиция, – сказала Луиз.

Карла поднялась и подошла к телефону. Дуэйн посмотрел на Шорти, который продолжал метаться по кабине.

– К чему тебе такая собака? – спросил Эдди Белт. – Она сейчас разнесет машину в куски.

– У него самые лучшие побуждения, – усмехнулся Дуэйн.

Карла повесила трубку и вернулась к столу, немного недовольная.

– Дики арестовали. Он ехал на скорости восемьдесят пять миль в час в школьной зоне, – пояснила она. – Вдобавок у него был прицеп.

– А что оказалось в прицепе? – спросил Дуэйн. – Мешки с марихуаной?

– Дики может стать первым в истории человеком, которого чаще задерживали за нарушение правил дорожного движения, чем за торговлю наркотиками, – заметил Бобби Ли.

– Иди выручай, – сказал Дуэйн жене. – Последние три раза этим занимался я.

– Пожалуй, я съезжу в управление попозже, – неопределенно ответила Карла.

Дуэйн подошел к стойке и купил шоколадно-молочный коктейль. Шорти любил эти коктейли, и Дуэйн подумал, что он заслуживает награду за долгие дни скуки и одиночества в душной кабине.

На этот раз на Карле была тенниска, на которой крупными буквами выведено: МЕСТО ЖЕНЩИНЫ НА УЛИЦЕ, УСАЖЕННОЙ ДЕРЕВЬЯМИ, В ТОРГОВОМ ЦЕНТРЕ.

– У меня возникло желание прокатиться в Даллас и потратить там несколько тысяч, – заявила она.

Дуэйн лишь махнул рукой и вышел. Шорти выпрыгнул из машины и бросился к любимому кушанью. Он был страшно рад, что его помнят. Сунув нос в чашку, он принялся гонять ее по всей стоянке, пока не вылизал дочиста. В это время Дуэйн завел машину, и Шорти был поставлен перед выбором: успеть вскочить в машину или остаться. Иногда он не успевал добежать, и приходилось до офиса добираться своим ходом. До него было всего четыре квартала, но и это расстояние для Шорти казалось большим. Страх никогда больше не увидеть Дуэйна заставлял его лететь стремглав за хозяином, часто перебирая короткими ногами.