Страница 53 из 58
Принц Насахма пообещал помочь мне всем, чем только может, если боги выберут его, чтобы носить корону; и Сахусет сказал, что будет помогать мне до тех пор, пока я буду оставаться на корабле — он будет искать мой меч при помощи магии и расскажет мне все, что сумеет узнать.
На это Чаниу сказал, сегодня ночью он будет смотреть на звезды и обязательно расскажет мне, если что-нибудь узнает.
Тотмактеф пообещал поговорить с жрецами храма Тота в Напате (где живет царь Нубии), описать меня и то, что я ищу, и попросить их помочь мне. Когда он подготовится, то передаст мне великое благославление этого бога, который, как он говорит, помогает мне писать в свитке. Таким образом я записываю то, что иначе бы забыл. Он сделает это после полдневной трапезы.
При этих словах его ручной павиан зашевелился и посмотрел на меня таким долгим и пронзительным взглядом, что в конце концов я отвел глаза. Я верил, что обычное животное никогда не сможет так посмотреть на меня. Теперь я знаю лучше.
(Меня очень удивляет, что никто никогда не говорит об этом павиане и не обращает на него никакого внимания, хотя он очень большой и, наверняка, был бы очень опасным, если бы впал в ярость. Моряки его не дразнят, Тотмактеф не бьет, и женщины совершенно не боятся его. Никто даже не кормит его, и я тоже не обращаю на него внимания, как и все остальные.)
Жена Тотмактефа пообещала, что ради меня поговорит с людьми ее племени. Они часто приходят в города, сказала она, чтобы торговать на рынке. Она расскажет им обо мне и попросит найти Фалькату.
Я должен понимать, сказала Нехт-нефрет, что ее и Мит-сер'у необходимо вернуть в храм Хатхор в Саисе. Капитан с этим согласился. Их не было много месяцев — намного больше, чем требует обычное путешествие по Великой Реке. При этих словах Мит-сер'у сжала мою руку и заплакала; но я знаю, она чувствует то же самое, что и Нехт-нефрет — она сказал это мне перед тем, как мы встретились с остальными. Обе пообещали, что будут помогать мне до тех пор, пока они со мной и обе надеются (Мит-сер'у очень горячо), что я найду меч перед тем, как корабль достигнет границы их страны, которая лежит (как говорит наш капитан) к северу от первого порога.
Мои солдаты обещали помочь в поисках Фалькаты, пока мы находимся на корабле. Они сказали, что знакомы с ней и узнают ее с первого взгляда. Багину говорил за себя, потому что он остался единственным солдатом из Парса, Аахмес — за всех пятерых из народа Мит-сер'у.
Точно так же Азибалль говорил от имени всех моряков. Они тоже будут искать, и их (как он сказал) больше всего на корабле. Я больше верю моим шестерым солдатам, но моряки, надеюсь, докажут, что я ошибался.
Я ПОЛУЧИЛ великое благославление от бога Тотмактефа. Мы пели и очень много молились — эти молитвы я не смог бы записать здесь, даже если бы я собирался совершить настолько безрассудно смелый поступок.
Пока наш корабль стоял на якоре, он и я отправились на лодке в камыши. Эти болота очень опасны, там охотятся речные лошади, змеи и крокодилы. Я думал, что мы останемся в лодке, но нет, мы спрыгнули в реку и пошли вброд; вода доходила нам до колен. Тотмактеф объяснил, что мой свиток сделан из таких же камышей, и пишу я тоже камышовой палочкой. Мои чернила черные, как их пепел, и хорошо липнут к папирусу, потому что содержат их кровь. Те мертвые, в которых боги Кемета не находят пороков, оказываются на Камышовых Полях и ждут новой жизни.
Пока Тотмактеф говорил все это, я заметил, что его павиан последовал за нами, или, возможно, его принесла прекрасноволосая охотница, которая держала его за лапу, пока они шли по верхушкам густых камышей. Она улыбнулась мне и вскоре исчезла, хотя мое сердце страстно устремилось к ней. Теперь, когда обряд закончен, я помню ее лучше, чем любую часть обряда, ее гибкую фигуру, высокие скулы и смеющиеся голубые глаза. Одна ее грудь была обнажена. Платье (* Здесь рассказчик использует слово stola, вместо своего обычного vestis. Стола — женское платье, скрепляемое булавкой на плече; при этом одна грудь оставалась обнаженной. Дж. Вулф) закрывало вторую, если эта вторая вообще была. Из бока она вынула стрелу, окрасившую платье ее собственной кровью. Промыв наконечник стрелы водой, она высушила ее и положила в свой колчан.
ЭТОЙ ночью я просыпался дважды. Я очень хотел написать об этих пробуждениях, но не мог, потому что у меня нет лампы. Сейчас я вижу ладью, везущую солнце. Павиан (тот самый, которого принесла женщина, о которой я писал, когда в последний раз разворачивал свиток) гребет, сидя на носу.
Первый раз меня разбудил Чаниу. Он сказал мне свое имя, потому что боялся, что я позабыл его пока спал. — Я внимательно смотрел на звезды, пытаясь определить твой путь, — сказал он, — и они говорят о войнах и длинных, полных опасностях путешествиях. Многие годы ты будешь ходить по кругу, следуя по дороге, оставленной твой собственными ногами.
Я спросил, найду ли я Фалькату, и если найду, когда и где.
— Ты найдешь ее, — сказал он. — Я мог бы сказать тебе больше, если бы знал день твоего рождения и положение звезд на небе в тот момент.
Я ничего не мог сказать ему.
Он вздохнул. — В таком случае все очень неопределенно. Ты найдешь свою Фалькату, но из того, что я вижу, ты найдешь ее совсем не в том месте, где будешь искать: ее отдаст тебе Небесный Охотник. И как только ты найдешь ее, звезды объявят, что больше ты ее не потеряешь.
Я покачал головой. — Ничего не понял.
— Я тоже, Луций. Когда ты получишь ее обратно, то, надеюсь, расскажешь мне, как ты ее приобрел.
Вторым человеком, прервавшим мой сон, была красивая женщина; она коснулась меня в таком месте, в котором я бы не решился коснуться любой женщины, кроме своей жены. — Ты разбудил меня, — прошептала она, — поэтому и я разбужу тебя. Кому ты доверяешь?
— Никому, — прошептал в ответ я, — даже самому себе — хотя я бы доверял своей Фалькате, если бы она у меня была. Вот почему я хочу найти ее.
— Женщина, которая лежит рядом с тобой, не доверяет тебе. Слишком много мужчин плохо обошлись с ней. Каждый раз, когда ты говоришь с ней, она ждет от тебя побоев.
— И я не доверяю себе, — повторил я.
— Так ты говоришь. Но на самом деле доверяешь. Я тоже доверяю тебе. Окажи мне маленькую услугу, и я расскажу тебе много того, что принесет тебе пользу.
— Тогда скажи мне сейчас, — прошептал я, — если доверяешь мне. Скажи мне, и если это действительно принесет мне пользу, я сделаю то, что ты меня попросишь.
— Неужели?
Я встал, как можно тише. — Даю тебе слово.
— Ты помнишь, кто такой Сахусет?
— Мудрый человек из народа Мит-сер'у? Я не помню, как он выглядит, но, прежде чем заснуть, я прочитал, что он будет искать мой меч своей магией.
— Он занимается этим сейчас, пока мы разговариваем, но ты не должен верить ничему, что он тебе скажет. Он лжет, чтобы возвысить себя в своем собственном мнении; и если он найдет твою Фалькату, он никогда не отдаст ее тебе.
— Кажется, ты хорошо знаешь его. Не зовут ли тебя Нехт-нефрет? — Это имя я прочитал в свитке перед тем, как уснуть, и я знал, что женщину рядом со мной зовут Мит-сер'у.
— Нет, я Сабра, жена Сахусета. — Сабра очень тихо рассмеялась, но таким смехом, что мне немедленно захотелось взять в руку копье. — Я знаю его лучше, чем кто-нибудь другой. Я — это он, хотя каким образом, ты никогда не поймешь. И я — та самая женщина, которая помогала тебе сражаться с солдатами царя Сиаспига. Ты все забыл, но они убили бы вас всех, если бы не я. Сейчас ты возвращается в царство Сиаспига на поиски меча, который оставил там. Я опять буду тебе нужна.
— Надеюсь, что нет. — Я знаю, что быстро забываю, но такой смех быстро не забудешь при всем желании.
— Я пообещала, что скажу тебе кое-что ценное. Я предостерегла тебя против своего мужа, и это может спасти твою жизнь, если ты будешь осторожен. Сейчас я скажу тебе еще кое-что и попрошу у тебя совсем маленькую услугу, которую ты мне обещал. Я — жена Сахусета, но предпочитаю тебя.