Солдат Сидона

— Человек, который послал тебя найти своего сына, — сказал я, — должен был дать тебе способ узнать его, когда бы ты его не встретил.

— Нет, он этого не сделал. Но я видел Камеса несколько раз перед тем, как он уехал из дома.

— Ты узнаешь его?

Агафокл кивнул. — Если он не слишком изменился за это время. Кроме того я задам ему несколько вопросов о доме его отца: имена слуг и все такое. Я знаю некоторых из них, потому что их посылали ко мне за вином. Он вырос в этом доме и должен знать их всех. — Он широко раскинул руки. — Это просто как день, не правда ли? Отец послал его посмотреть на шахты и проверить, есть ли там еще золото. Он добрался до Миама и узнал, что есть. После чего он, скорее всего, попытался нанять кого-нибудь, кто повел бы его дальше. И там его схватили.

— Они не убили его, да? — спросила Нехт-нефрет. — Я бы убила, если бы была на их месте.

Чаниу покачал головой. — Ты умная девушка, но тебе еще многому надо научиться. Он сын влиятельного иностранца. Такой сын — как меч в руке того, кто завладел им.

— Совершенно точно, — хихикнул Агафокл. — Если они убьют его, то потеряют его, а если привезут в Миам или Мерое, он расскажет о шахтам людям, которым это знать не полагается. Так что скорее всего они держат его в шахте. Всякий, с кем он там может говорить, и так все знает, и он может работать, добывать руду.

— И нас они схватят, — сказал Сахусет, — если мы пойдем тем же путем. Они могут арестовать нас и держать там, куда мы так стремимся. Агафокл сказал тебе, что мы договорились. Вот это и есть то, относительно которого мы все согласились.

— Сатрап послал нас изучить юг, — спокойно сказал Чаниу. — Мы интересуемся копями, потому что они на юге. Таким образом мы выполняем свою миссию.

Кха, я прикажу моему писцу написать сатрапу письмо, в котором расскажу ему все, что мы узнали, и, возможно, то, что мы собираемся делать. Я подпишу и запечатаю его. И мой писец напишет второе письмо правителю Абу. Там будет сказано только то, что он должен взять у гонца первое письмо и отправить его сатрапу. Не хочешь ли быть таким гонцом? Если хочешь, то можешь.

Кха покачал головой. — Нет, мне поручено совсем другое. Я останусь с тобой, о Самый Благородный Чаниу, если ты разрешишь это мне.

— Конечно разрешаю. Капитан, есть ли у тебя подходящий человек? Ему не нужно идти дальше Абу, и, передав письма правителю, он может вернуться к нам.

Муслак кивнул. — У нас есть маленькая лодка. Могу ли я ее использовать?

— Конечно.

— Тогда он поплывет по каналу, намного быстрее нас — течение поможет ему. Я пошлю Азибааля. Он надежный и преданный мне человек.

— Хорошо. Пошли его ко мне сегодня вечером. Оба письма будут уже готовы.

Потом Чаниу улыбнулся, как и раньше. — Теперь я хочу рассказать о настоящей проблеме, которую должен решить. Я попрошу совета у всех, начиная с самого молодого. Вообще я обнаружил, что всегда надо спрашивать в первую очередь молодых, чтобы они не повторяли слов более старших советников.

Он повернулся к Алале. — Моя дорогая, ты здесь самая молодая, насколько я могу судить. Юношу из Кемета по имени Камес держат рабом в шахте, хотя он вовсе не раб. Он — подданный Великого Царя, и, следовательно, мой долг освободить его, если я могу. Ты — мой советник. Должен ли я попытаться сделать это?

Алала заговорила так тихо, что мы невольно наклонились к ней, чтобы услышать. — Я не понимаю. Если на шахтах добывают чуть-чуть золота, и люди охотно рассказали этому человеку, — она указала на Агафокла, — то, что знают, почему Царь Сиаспиг держит в плену этого Камеса?

— По-моему тут все ясно, — сказал Агафокл. — Они добывают намного больше, чем чуть-чуть, и Камес об этом узнал.

— Эллин мог сказать правду, моя дорогая, — сказал Чаниу. — Но быть может этот царь ревнив и не хочет, чтобы кто-нибудь чужой знал о золоте, хотя его и мало. Или это малое он тратит на своих шпионов. Или какая-нибудь другая причина. Мы не знаем, и я хотел бы поговорить с Камесом. И освободить его, как я сказал. Как я бы мог сделать это?

— Попросить помощи у моего народа, Людей Льва, — сразу сказала Алала. — Они берут золото Великого Царя, чтобы сражаться за него и стеречь северную границу. Они опять возьмут золото, победят людей Царя Суаспига и освободят Камеса.

— Хорошая мысль, — сказал Чаниу, — и я обдумаю ее.

Он повернулся к Нехт-нефрет. — Моя дорогая, я верю, что ты самая юная после жены моего писца. Можно узнать твои мысли?

Нехт-нефрет пожала плечами. — Если ты хочешь их знать. Я никогда не храню свои советы только для себя. Я не думаю, что мы знаем достаточно, чтобы разработать хороший план. И, чтобы узнать побольше, я бы нашла красивую девушку и поручила бы ей поближе познакомится с тем, кто распоряжается этими шахтами. Очень скоро она бы узнала тысячи подробностей, которые тебе надо знать, если, конечно, она подходит для такой работы. Быть может она даже смогла бы сама освободить Камеса. — Нехт-нефрет помедлила и облизала губы. — И она должна будет получить награду за свою работу. Я уверена, ты понял меня.

Чаниу кивнул, с улыбкой. — Она может сказать, что убежала от меджаев, которые украли ее на севере. Истощенная, она с трудом брела по пустыне.

Нехт-нефрет кивнула. — Да, примерно так. Это просто и может сработать.

— Я обдумаю и эту идею. Святой Тотмактеф, я бы сказал, что ты следующий.

— Они пишут так же, как и мы, — сказал Тотмактеф, — потому что научились писать от нас. Я уверен, что на каждой шахте должен быть писец, который пишет отчеты и прослеживает путь золота, которое они добывают, сообщает о приказах, которые им требуются, — и еще о сотнях других вещей. Он не может быть все время на шахте, во всяком случае я так думаю. И когда он не там, он должен зайти в храм Тота в том городе, где он находится. Я могу поговорить с жрецами всех храмов, мимо которых мы будем проплывать. Этот Камес — сын богатого человека. Наверняка он получил хорошее образование в Доме Жизни в Уасете. И если они не полные дураки, вряд ли они заставили его таскать корзины с камнями.

Чаниу кивнул. — Он может помогать одному из их писцов, как ты и сказал. Или такой писец может знать о нем, хотя он сам нет. Заходи в храмы Тота и узнавай все, что можешь. Луций?

— У тебя две проблемы, — сказал я. — Во первых ты должен узнать, где Камес. Во-вторых, освободить его. Они не продадут его за золото. Если бы они хотели сделать это, то давно бы потребовали выкуп у отца, у которого его полно и который готов заплатить.

Агафокл кивнул. — Да, это очевидно.

— Значит мы должны украсть его или освободить силой. Есть ли у меджаев хорошие лошади?

Чаниу кивнул Алале.

— Да, — сказала она. — Самые лучшие. Люди с севера покупают их, чтобы тащить свои повозки, но наши люди ездят на них верхом. Моя мать часто делает так.

— А ты сама умеешь? — спросил я.

Алала кивнула.

— У меня есть три солдата из Парса. Они все хорошие наездники, во всяком случае они так говорят. Я слышал их разговоры, и они часто обсуждают лошадей и луки. У тебя есть родственники среди меджаев. Ты знаешь их имена?

Алала опять кивнула.

— Посети их и представь им своего мужа. Благородный Чаниу, который относится к твоему мужу как к сыну, может послать тебя и его к ним, а также меня и всадников Парса, чтобы защищать тебя. Меджаи могут знать, где находится Камес, но, если нет, они точно знают, где он может находиться. Твой муж даст им достаточно золота и наговорит много красивых слов. Если они берут золото за то, что стерегут Кемет, они не могут питать вражду к Кемету или Великому Царю — никто не будет поручать охрану себя тем, кто ненавидит его, и еще платить ему золотом.

Чаниу, не переставая улыбаться, кивнул. — Мудро сказано. Ты говоришь, что готов скакать в восточную пустыню? Вместе с Тотмактефом, его женой, и тремя солдатами? Вшестером?

Я покачал головой. — Всемером. Мне придется часто разговаривать с женщинами меджаев. Мит-сер'у должна пойти с нами и быть второй женщиной.