Месть

— До свидания, Хоуи, дорогой.

— Смотри, не забудь меня.

— Не забуду, Хо. Я буду смотреть на кольцо, которое ты мне подарил, и вспоминать тебя.

— Ровно через два дня я буду у тебя в Милане, — пообещал Хоуи Пауэре. — Мы запремся в гостинице, и я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не запросишь пощады. Договорились?

— Как это романтично! — протянула Инга с легкой улыбкой превосходства. Хоуи мог мечтать сколько угодно; у Инги имелись на его счет вполне определенные планы, в которых интимная близость — вернее, обещание оной играло роль подручного средства для достижения ее истинных целей. Отправив своего настоящего жениха во временную отставку, Инга очертя голову ринулась в брак с голливудским плейбоем, надеясь в максимально короткий срок получить как можно больше дорогих подарков. После этого она планировала аннулировать брак и оставить Хоуи с носом. С точки зрения Инги, это была самая подходящая месть за всех женщин, которых он использовал и бросил.

Хоуи попытался поцеловать жену в губы, но Инга ловко увернулась.

— Прошу тебя, только не сейчас, — раздраженно шепнула она. — Не на людях. На меня смотрят!..

Хоуи ничего не сказал. Он только поднес к губам холеные пальчики Инги и тонко улыбнулся, исподтишка разглядывая платиновое кольцо с десятикаратовым кристаллом циркония. Хоуи с самого начала решил, что кольцо с настоящим бриллиантом он подарит Инге не раньше, чем через год, да и то только после того, как она подарит ему сына или дочь. Люди, которые считали его беспечным идиотом, сильно ошибались — Хоуи Пауэре никогда не был глупцом. Наоборот, он был хитер, изворотлив и ловок, а кроме этого, у него имелась еще масса скрытых достоинств.

Дождавшись, пока самолет взлетит, Хоуи сел в машину и поехал обратно в Лос-Анджелес. Движение на автостраде было убийственным, но он ловко лавировал в транспортных потоках, никуда не торопясь, но и не мешкая без нужды. Остаток дня был у него давно распланирован, и пока все шло как по нотам.

Фредди Леон ехал в Малибу, кляня про себя многочисленные заторы и пробки. Причина его раздражения крылась, однако, не в них, а во владевшем им недоумении. Только что Фредди завез домой Диану, причем по пути из больницы он имел еще одну возможность убедиться в том, что с его женой происходит что-то непонятное. Диана была сама на себя не похожа — она выглядела сверх меры возбужденной, на вопросы отвечала невпопад, к тому же за все время она так ни разу и не взглянула Фредди прямо в глаза. Не мог он объяснить и ее внезапно вспыхнувшего сострадания к Максу. Будь на месте Дианы кто-то другой, Фредди решил бы, что она интригует против него, но его жена была на это совершенно неспособна.

Может быть, это он во всем виноват? Может, ему следует уделять Диане побольше внимания? До сегодняшнего дня Фредди всегда ставил бизнес на первое место, и Диана безропотно мирилась с подобным положением дел. Она прекрасно знала, что, когда он работает, ей лучше вовсе не попадаться ему на глаза. Но и отдыхая, Фредди никогда не обращался к жене. Для этого у него существовал другой человек — совсем другой…

А сегодня Фредди чувствовал, что он, как никогда, нуждается в нескольких часах отдыха.

Не успел Такки войти в палату, как Оливия Дикон мертвой хваткой вцепилась ему в рукав.

— Я убила его! — в отчаянии провыла она. — Он погиб из-за меня!

От нее так сильно пахло бурбоном, что Такки невольно отстранился.

— Кто? — уточнил он.

— Мой муж — вот кто! — всхлипнула Оливия.

— Минуточку, миссис Дикон, — проговорил Такки, высвобождая рукав из ее пальцев. — Я должен напомнить вам ваши права. Вы имеете право молчать. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Вы имеете право позвонить своему адвокату. Если…

Пока Такки произносил рутинную формулу, Оливия буквально разваливалась у него на глазах. Ее лицо жалобно сморщилось, тушь потекла по щекам, помада на губах размазалась, отчего ее рот стал похож на раздавленный цветок. В конце концов Такки стало ее жаль.

— Так что, миссис Дикон, — спросил он, — не хотите ли вызвать своего адвоката? Я могу подождать, пока он подъедет. А вы за это время придете в себя и успокоитесь.

— Никаких адвокатов, — с неожиданной твердостью заявила Оливия. — Это я виновата в том, что Бо умер. Небеса наказали меня, и теперь я должна рассказать вам все.

— Вы хотите сделать официальное заявление?

— Да, хочу.

— Очень хорошо…

И прежде чем Такки успел достать свой знаменитый блокнот, Оливия Дикон начала говорить.

Глава 27

Замок еще только начал открываться, а Кристин была уже на ногах. Одним бесшумным прыжком она пересекла крохотную комнатушку и прижалась к стене возле двери, чтобы входящий не смог сразу увидеть ее. Сердце ее отчаянно стучало, перед глазами плыли черные круги, но руки, сжимавшие увесистую кроватную ножку, не дрожали. Это была ее единственная возможность вырваться. Если она упустит ее, то погибнет. Это было ей совершенно ясно, и она не колебалась.

Гнев придавал ей силы. Гнев и ярость — вот и все, что у нее осталось, чтобы выжить в этом проклятом мире, где за каждый день свободы приходилось платить такой дорогой ценой.

Мистер Икс толкнул дверь, и Кристин слегка присела, подняв над головой свое жалкое оружие. Пусть только он войдет, пусть только покажется, и она размозжит его дурацкую голову.

В комнату хлынул поток света. Мистер Икс шагнул внутрь.

На краткую долю секунды Кристин застыла, парализованная ужасом. Она не способна была ни двигаться, ни соображать. Но уже в следующее мгновение она шагнула вперед и со всей силы ударила мистера Икс тяжелой ножкой по голове.

К ее огромному изумлению, мистер Икс не упал, и Кристин на миг растерялась. В кино негодяи обязательно падали, стоило только треснуть их как следует, но мистер Икс только покачнулся. С губ его сорвался крик ярости и боли, и это заставило Кристин опомниться. Прежде чем се враг успел отреагировать, она снова подняла свое оружие и ударила его еще раз, целясь в висок.

И снова ей не удалось оглушить его, хотя она была близка к успеху. Мистер Икс пошатнулся сильнее и упал на одно колено; черная бейсболка соскочила с головы, а солнечные очки упали на пол и разбились.

Воспользовавшись его замешательством, Кристин проскользнула мимо него и, промчавшись коротким коридором, выскочила из дома.

Но куда бежать? На мгновение Кристин замешкалась на узкой, заросшей кустарником тропе, которая ступенями уходила вверх, к какому-то большому дому, стоявшему на самом краю утеса. Слева был обрыв, а внизу шумел океан.

Наверх, решила она и побежала по тропе. Острые камни резали ей ноги, но Кристин не чувствовала боли. «Главное, не оглядывайся, — приказала она себе. — Сосредоточься и беги, беги, пока хватит сил и дыхания».

Но едва она успела взбежать на вырубленные в скале ступени, как позади нее раздался шум погони, и холодные сильные пальцы вцепились ей в лодыжку. Кристин, не глядя, лягнула преследователя свободной ногой и попала во что-то мягкое.

— Сука! — прорычал мужской голос, выпуская ее.

— Оставь меня в покое, ты, грязный извращенец! — выкрикнула Кристин, продолжая карабкаться по вырубленным в скале ступеням.

Но он снова схватил ее. На сей раз его пальцы мертвой хваткой вцепились в край ее импровизированного пончо. Натянувшаяся ткань впилась в горло Кристин и едва не опрокинула ее навзничь. Напрягая все силы, девушка рванулась, старое одеяло не выдержало и разорвалось. Кристин снова осталась почти без одежды, но, несмотря на это, она продолжала карабкаться все выше, в отчаянии ломая ногти и хватаясь руками за ветки кустарника. Никто и ничто не могло остановить ее теперь, ибо призом в этой опасной гонке было нечто большее, чем жизнь. В конце пути Кристин ждала свобода — не просто свобода от этого человека, а Свобода с большой буквы, та самая свобода, которой ей так не хватало, чтобы жить нормальной, человеческой жизнью.