Леди Босс

Остановив машину на, как ей показалось, главной улице, она спросила худенькую женщину в цветастом платье, где ей найти офис Германа Стоуна и где поставить машину.

– А это не Шейлы машина? – поинтересовалась женщина. Говорила она с сильным британским акцентом.

Первая проверка.

– Да, – ответила Лаки без колебаний. – Шейла вынуждена была уехать к больной родственнице. Я – Люс, ее племянница. Поработаю вместо нее пару недель.

– Надеюсь, там ничего серьезного, – сочувственно сказала женщина в цветастом платье.

– Я тоже надеюсь.

– Ну и хорошо. – Женщина объяснила, куда ехать, и вошла в ближайшее здание.

Лаки нашла стоянку, поставила машину и довольно долго шла пешком. Похоже, что секретаршам не разрешали ставить машины вблизи контор их начальников.

Гм… пожалуй, пора записывать, Сантанджело.

Быстро пройдя мимо голых по пояс рабочих, она не могла не заметить, что никто не засвистел и не замяукал ей вслед. Никаких воплей вроде: «Иди ко мне, крошка!», «Эй, малышка, посмотри, что у меня для тебя есть!», «Дай-ка мне тебя потрогать!», «Не ломайся, раздвинь-ка ножки!».

Такое случилось впервые. Значит, ее маскировка даже лучше, чем она надеялась. Ей удалось превратить себя в незаметную, серенькую мышку. Наверное, даже Ленни не узнает ее, если они столкнутся лицом к лицу. Правда, такого произойти не может, потому что он в этот день должен отправиться в Акапулько и его не будет пять недель. Она все хорошо рассчитала.

Лаки ускорила шаг и поспешила навстречу приключениям.

Нервы у Германа Стоуна были явно не в порядке. Он провел ее в свой темный кабинет, размахивая руками и что-то бормоча, и практически толкнул ее в кресло за своим столом.

– Вы опоздали, – укорил он.

– Мне пришлось пройти миль десять, чтобы сюда попасть, – пожаловалась она. – Почему я не могла припарковаться рядом с конторой?

– Парковка только для начальства, – объяснил Герман.

– Дерьмо, – пробормотала Лаки.

– Что вы сказали?

Герман Стоун был полностью в курсе, и Лаки недоумевала, как он протянет эти шесть недель. Маленький, высохший человечек выглядел старше Эйба и от страха просто из штанов выпрыгивал.

Ей захотелось предложить ему глоток виски и попросить успокоиться. Вместо этого она откинулась в кресле и заговорила спокойно и медленно.

– Мистер Стоун, от вас мне нужна только информация. Все, что у вас есть о работающих здесь людях. Потом, когда я познакомлюсь с игроками, вы выпустите меня на поле и введете в игру. Договорились?

Герман хватал воздух короткими, судорожными глотками, как будто боялся, что кто-то перекроет ему кислород.

– Не волнуйтесь, – успокоила его Лаки. – Все пойдет как по маслу. И, поскольку вашему положению ничто не угрожает, вы можете расслабиться.

Герман хватанул еще глоток воздуха.

– Все, что захочет мистер Пантер, – сказал он угрюмо, глядя на нее с ненавистью.

Лаки кивнула.

– Порядок. – И впервые поняла, что все может оказаться куда труднее, чем ей представлялось.

Утро тянулось медленно. Герман повторил все, что она уже знала о главных персонажах студии. Микки Столли – номер один. Затем Форд Берн, заведующий всем производством; потом Тедди Т. Лауден, главный администратор; и Зев Лоренцо, заведующий телевизионным отделом. Еще три вице-президента – Бак Грэхем, маркетинг, Эдди Кейн, распространение, и Грант Уенделл, международные связи.

То были основные игроки, хотя имелись и еще значительные фигуры вроде нескольких режиссеров, имеющих контракты на ряд картин. Главные из них – Фрэнки Ломбардо и Арни Блэквуд.

И еще, разумеется, шесть собственных звезд, заангажированных Микки Столпи.

– Послушайте, – сказала Лаки, – мне нужна настоящая подноготная. Это все я могу узнать из бумаг.

– Какая подноготная? – тупо переспросил Герман, крутя в руках свои очки в толстой роговой оправе. – Я рассказал вам все, что знаю.

Ничего себе шпиона Эйб подобрал. Герман или слишком стар, или просто отошел от всего. Может, и то и другое вместе. Лаки поняла, что ей во всем придется разбираться самой.

– Что вы обычно делаете целый день? – спросила она. Лаки сидела в кабинете уже два с половиной часа, а телефон ни разу не зазвонил.

– Я просматриваю бумаги.

– Какие бумаги?

– По поводу сделок.

– Чьих же?

– Разные.

– Что-то я сегодня ничего не видела.

– Их обычно присылают в конце недели.

– Могу я посмотреть бумаги за прошлую неделю?

– Если хотите.

Герман Стоун был стар и устал от жизни. Совершенно очевидно, он боялся, что его тихому, спокойному существованию придет конец. Она могла понять его дискомфорт, но принять не могла. Должен же он знать, где зарыт хоть один труп?

Бумаги оказались копиями документов, проходящих по студии ежедневно. Ничего интересного в них не оказалось.

Лаки решила, что пора начинать.

– Позвоните Микки Столли и скажите ему, что хотели бы получить копии финансовых документов по «Раздолбаю», «Выскочке» и «Настоящему мужчине», – распорядилась она.

– Зачем мне это? – удивился Герман, нервно моргая.

– Потому что вас поставили здесь блюсти интересы Эйба Пантера и вы имеете право видеть все, что пожелаете. Скажите им, что пошлете за бумагами секретаршу.

Герман Стоун заметно побледнел. Неохотно он выполнил приказание Лаки.

Шагать по территории студии – небольшое удовольствие, особенно в полдень. Когда Лаки подошла наконец к зданию, где располагались апартаменты Микки Столли, она здорово устала. Одежда липла к телу, тяжелый парик тоже вносил свою лепту. Она вся вспотела, и тяжелые очки постоянно сползали ей на нос. Да, подобный маскарад – это тебе не ужин с Аль Пачино.

– О! – с британским акцентом воскликнула Олив, женщина в цветастом платье, которая показала ей дорогу. – Снова вы.

Лани придала своему лицу приятное выражение.

– Боюсь, что так. Меня мистер Стоун прислал за бумагами.

– Ясно. – Олив заметно удивилась. – Мистер Столли пришлет их мистеру Стоуну в конце недели.

«Почему? – хотелось спросить Лаки. – Почему не сейчас?» Вместо этого она театрально застонала.

– Только не говорите мне, что я проделала весь этот путь зря.

Олив изобразила сочувствие.

– Жарко, верно?

Заметив в углу комнаты автомат с охлажденной водой, Лаки попросила разрешения попить.

– Конечно, – сухо ответила Олив, хотя ее глаза быстро метнулись в сторону двери, ведущей во внутреннее святилище, как будто ей требовалось одобрение мистера Столли.Лаки подошла к автомату, с удовольствием и не торопясь выпила прохладной воды, одновременно осторожно осматриваясь по сторонам. Стены приемной окрашены в светлый бежевый цвет, пол покрывал ковер в тон стенам, вид из большого современного окна был просто потрясающий. Ничего общего с унылым кабинетом Германа Стоуна. Стены увешаны фотографиями в металлических рамках, запечатлевших Микки Столли с разными знаменитостями и политиками.

Послышался какой-то шум, и в приемную вплыла женщина. Остановившись в драматической позе, она спросила:

– Олив, дорогая, он здесь?

Олив вскочила.

– Мисс Раш, он вас ждет.

Фальшивый смех колокольчиком.

– Ну, разумеется.

Сьюзи Раш была маленькая и худенькая, со светлыми волосами, искусно уложенными в аккуратную прическу, широко расставленными бледно-голубыми глазами, фарфоровой ножей и тонкими губами. Ее можно назвать хорошенькой, и в ней чувствовался характер. На кинозвезду она походила мало. Скорее соседская девчонка, чем Мэрилин Монро.

Олив нажала кнопку внутренней связи. Босс отреагировал сразу. Распахнув дверь и объятия, он воскликнул:

– Сьюзи, крошка моя! Заходи.

Сьюзи-крошка-моя с ходу кинулась ему на шею и задержалась там на несколько мгновений. Послышались звуки, напоминающие мяукание. Затем парочка, все еще обнявшись, прошла в кабинет, захлопнув за собой дверь.

Ноздри у Олив раздувались. Что-то не нравится? Лаки не была уверена.