Страница 14 из 16
Он перестал дышать… И увидел над собой пару темных глаз.
— Убит, — насмешливо скривились знакомые губы. — Видишь, как легко и просто это может случиться?
— Слезь с меня, — зарычал Йонас сквозь зубы.
Лезвие исчезло с горла. Он сердито отпихнул человека, прижимавшего его к земле, и тот наконец отодвинулся с негромким басовитым смешком.
— Ну ты и дурак, — сказал он затем. — Воображаешь, будто можешь вот так просто исчезнуть и никто ничего не заметит?
Йонас мрачно смотрел на своего лучшего друга, Брайона Раденоса.
— Я тебя с собой не звал.
Тот провел рукой по черным спутанным волосам. Белые зубы сверкнули в улыбке.
— А я просто взял да выследил тебя, — сказал он. — Благо ты натоптал от души. Это было легко…
— Странно, что я тебя не заметил, — буркнул Йонас, отряхивая рубашку. После дружеской стычки на ней появилась прореха и несколько новых пятен. — От тебя же воняет, как от паршивой свиньи.
— Никогда ты не умел придумывать оскорбления, — фыркнул Брайон и в свою очередь понюхал воздух. — Ты, знаешь, сам нынче вовсе не весенней свежестью благоухаешь. Любой страж приграничья тебя за полсотни футов учует.
Йонас все так же исподлобья смотрел на него.
— Не лез бы ты не в свое дело, Брайон.
— Когда мой друг убегает с целью дать себя прикончить, это очень даже мое дело.
— Все равно!
— Можешь спорить со мной хоть до завтра, если только это удержит тебя от безрассудного похода в то королевство.
— А то я первый раз туда отправляюсь…
— Верно. Зато в последний. Думаешь, я не понял, что у тебя на уме? — Он покачал головой. — Повторюсь, но скажу: дурак!
— Сам ты…
— Хочешь ворваться в оранийский дворец и убить двоих королевичей. Как по мне, олух и есть…
Йонас угрюмо буркнул:
— Оба заслужили смерти!
— Но не таким же образом!
— Тебя там не было! Ты не видел, что произошло с Томасом!
— Зато наслышан с избытком. И твое горе каждый день у меня на глазах. — Брайон медленно вздохнул, глядя на друга. — Я знаю, как ты думаешь, Йонас. Знаю, что чувствуешь. И потом, я ведь тоже потерял брата, припоминаешь?
— Он свалился пьяный с утеса и разбился насмерть. Это не одно и то же!
Брайон заметно напрягся: напоминание о том, что брат не был достойнейшим из людей, его не слишком порадовало. Хорошо хоть, у Йонаса хватило совести вздрогнуть и сморщиться, осознав, насколько низко он пал, если заговорил о таком.
— Потеря родного человека всегда болезненна. Вне зависимости от того, каким был конец, — помолчав, проговорил Брайон. — Друга терять тоже очень тяжело, знаешь ли.
— Я не могу это так оставить, Брайон. Не могу смириться с убийством!
Йонас смотрел вдаль, за широкое поле позади полоски леса, разделявшего два королевства. Отсюда до оранийского дворца еще день пути, если пешком. Йонас был отменным скалолазом и не сомневался, что сумеет взобраться на стену. Своими глазами он замка не видал, но люди о нем много рассказывали. Во время последней войны между двумя державами, почти сто лет назад, тогдашний оранийский монарх обнес все королевские земли сверкающей мраморной стеной, оградив таким образом и дворец, и виллы знатнейших оранийцев. По некоторым слухам, внутри стен оказалась квадратная миля земли — целый город!
Главным для Йонаса было то, что на такой длинной стене уж точно найдется неохраняемое местечко. Тем более что серьезной угрозы обитателям дворца не возникало так долго…
— Ты правда думаешь, что сумеешь убить вельможу? — спросил Брайон.
— Легко!
— И принцессу? Располосовать горло девчонке тебе тоже будет легко?
Йонас посмотрел ему в глаза сквозь потемки.
— Она — воплощение всех богатых подонков, которые смеются над нами, нищими жителями умирающей страны. Ее смерть покажет королю Корвину, что мы не намерены с этим мириться! Томас всегда хотел, чтобы в отношениях между нашими королевствами все изменилось. Может, с этого и начнется!
Брайон покачал головой:
— Ты охотник, Йонас. Но не убийца.
У Йонаса вдруг защипало глаза, и он отвернулся. Еще не хватало разреветься при Брайоне. И вообще, показывать слабость — самое последнее дело. Подобного он больше никогда не допустит. Ибо это само по себе означает полное и окончательное поражение.
Вслух он сказал:
— Но что-то надо же делать!
— Согласен. И думаю, что способы есть. Я просто хочу, чтобы ты думал головой, а не сердцем.
Йонас невольно фыркнул при этих словах:
— По-твоему, я сейчас слишком прислушиваюсь к чувствам?
Брайон закатил глаза:
— А то нет?.. Сердце, кстати, у тебя такое же глупое, как и все остальное. Сам подумай. Даже будь твой Томас всем бунтовщикам бунтовщик, неужели ему хотелось, чтобы ты бегом примчался в Оранос и принялся тыкать кинжалом королевичей?
— Ну… Может быть…
Брайон склонил голову набок:
— В самом деле?
Нахмурившись, Йонас попытался вызвать образ брата.
— Нет, — сознался он наконец. — Томас этого не хотел. Он сказал бы, что я осел и самоубийца.
— А отсюда, — сказал Брайон, — уже недалеко до того, чтобы напиться пьяным в попытке забыть свои горести и свалиться со скалы, верно?
У Йонаса вырвался долгий прерывистый вздох.
— Он был таким надменным и наглым, этот молодой вельможа… государь Эрон Лагарис. С таким видом назвал нам свое имя, словно ждал, что мы перед ним на колени попадаем. Мы для него — ничтожные крестьяне, готовые благоговейно целовать кольцо у него на руке!
— Я же не говорю, что подонок не должен сполна заплатить за кровопролитие. Просто не хочу, чтобы пролилась еще и твоя кровь.
И на щеке у Брайона дернулась жилка.
Он был человеком невероятно уравновешенным, но ни самым мудрым среди друзей Йонаса, ни его главным советчиком до сих пор не считался. Наоборот, всегда охотно ввязывался в заварушки, в которых у кого-нибудь обязательно трещали кости — или у супостатов, или у него самого. Правую бровь Брайона рассекал шрам — зримая память об одной из таких баталий. И в отличие от большинства соотечественников, Брайон был решительно не согласен стоически дожидаться приговора судьбы.
Друзья некоторое время молчали, потом Йонас сказал:
— А ты помнишь, какой план был у Томаса?
— Который? У него столько их…
Это вызвало у Йонаса улыбку.
— Да уж… Я о том, когда он собирался искать встречи с вождем Базилием.
Брайон вскинул брови:
— Ты серьезно? Никто не видит вождя. Он сам видит тебя!
— Я знаю, — ответил Йонас.
Вождь Базилий вот уже несколько лет вел жизнь затворника, не общаясь ни с кем, кроме членов семьи, узкого круга советников и еще телохранителей. Поговаривали, он проводил свои дни в духовных путешествиях, пытаясь разыскать Родичей — четыре легендарных предмета, что содержат в себе беспредельную магическую силу… и утеряны вот уже тысячу лет назад. Еще рассказывали, будто владение всеми четырьмя вело к неограниченной власти.
Йонас и Томас, однако, в такие выси мыслями не заносились. Они предпочитали верить в более понятное и земное. Подумав о брате, Йонас принял решение и переменил ближайшие планы.
— Мне нужно увидеть вождя, — сказал он. — Я должен сделать то, что хотел Томас. Порядок вещей нужно изменить!
Брайон с удивлением смотрел на него.
— Вот, значит, как? Двух минут не прошло, а ты успел перейти от единоличной мести к посещению вождя?..
— Можно и так сказать, — проворчал Йонас.
До него постепенно доходило, что убийство королевичей стало бы ярчайшим мгновением его личной славы, но никоим образом не помогло бы соплеменникам проложить путь к благополучному будущему. А ведь именно этого Томас желал превыше всего.
В колдовские способности Базилия Йонас не верил. Однако не сомневался, что вождь достаточно влиятелен и силен, дабы начать перемены, увести народ из безысходности и нищеты, захлестнувших Пелсию в течение последних десятилетий. Если только Базилий пожелает этим заняться…