Страница 4 из 16
– Я просто поражен! – заметил Всеволод Романович. – Вы почти слово в слово повторили то, что я услышал от наших экспертов по восемнадцатому веку.
Часы уже прошли экспертизу? Но зачем шеф тогда пожелал услышать и ее мнение, ведь она, что касается эпохи рококо, – сущий дилетант.
– Только вот с ценой несколько ошиблись, с учетом бума на рынке антиквариата и особого интереса к Екатерининской эпохе начальную цену лота можно без боязни повысить на двадцать, а то и на тридцать процентов. Но это все мелочи. Так что прошу запомнить: эти часы выкуплены нами и являются собственностью нашего аукционного дома. А теперь прошу взглянуть на это!
Он протянул ей еще одну фотографию. Анна бросила на нее взгляд, потом посмотрела на шефа и сказала:
– Всеволод Романович, вы, наверное, дали мне не тот снимок. Потому что это снова изображение часов со слоном и магараджей.
Шеф усмехнулся и заметил:
– Да нет же, все верно! Это те же часы, вы правы. Те же – или все же не те?
Анна стала внимательно изучать снимок, боясь сделать ошибку. Неужели эта беседа – своего рода тест на пригодность для работы в качестве главного искусствоведа их аукционного дома? Только ей об этом ничего не сказали?
– Часыблизнецы, не такое уж редкое явление, особенно в эпоху позднего рококо, – подытожила Анна. – Выполнены, вне всяких сомнений, тем же мастером, что и предыдущие. Причем этому мастеру удалось добиться поразительной симметрии, что встречается крайне редко. Вы позволите…
Анна разложила на столике, который возвышался подле кресла, оба снимка и стала сравнивать.
– Невероятно, просто невероятно! – сказала она через несколько минут, в течение которых к кабинете царила абсолютная тишина. – И не только то, что и те, и другие часы в великолепном, я бы даже сказала, сказочном состоянии. Они, если позволите сказать, как новенькие! Но вот что меня смущает…
Она подняла глаза на шефа и заметила:
– Сколотая эмаль на стопе слона. Этот изъян присутствует и в одних, и в других часах. Причем это не была задумка мастера, такое можно полностью исключить. Но оба скола, насколько я могу судить после столь поверхностной экспертизы, идентичны! Из чего я могу сделать вывод, что это – фотографии одного и того же объекта!
Если это был тест на ее профпригодность, то отчего такой странный и такой легкий? Неужели шеф думал, что она не сумеет понять, что это – снимки одних и тех же часов? Вероятно, к подобному выводу пришел бы даже и дилетант!
– Тогда прошу вас взглянуть на это, Анна Игоревна! – произнес шеф снова и протянул ей третий снимок. И снова это было изображение часов со слоном и магараджей. Только на этот раз часы были в ужасном состоянии – ктото выковырял все драгоценные камни, выдрал с мясом вставки из полудрагоценных камней, лишил слона глаз, а восседавшего на нем магараджу – тюрбана, увенчанного некогда квадратным изумрудом. В общем, варвары постарались изувечить шедевр эпохи рококо. Они даже отломали у слона бивни, сделанные из позолоченного серебра.
Но внимание Анны привлекла опять же стопа слона. И вовсе не то, что из нее удалили все жемчужины и мелкие бриллианты. Она видела все тот же скол эмали, причем он как две капли воды был похож на скол эмали на стопах предыдущих слонов.
– Гм, видимо, мы имеем дело с тремя одинаковыми копиями! – сказала несколько озадаченно Анна. – Вельможе, первому владельцу часов, хотелось иметь эту забавную игрушку в каждом из своих дворцов, вот он и отдал приказание сделать три подобных экземпляра. Но меня смущает этот скол эмали…
Она замолчала, взглянула на шефа и продолжила:
– Предположим, скол появился на одной копии, но я не могу представить себе, что хозяин отдал эксцентричное распоряжение нанести два идентичных скола на двух других! Это лишено всяческого смысла! Да и сколы, насколько я могу судить, не просто похожи, а идентичны! А достичь этого тоже крайне сложно!
Она замолчала, а потом добавила:
– Но вынести окончательный вердикт можно, только подвергнув все три экземпляра тщательной экспертизе. И это, насколько я поняла, уже произошло…
Всеволод Романович откинулся в кресле, отпил из бокала сок и заметил:
– Отлично, Анна Игоревна, просто отлично! Вы подтвердили все то, что сообщили эксперты. И от вашего внимания не ускользнула важная деталь – скол на стопе слона. Что ж, вы хотите увидеть все три экземпляра? Прошу вас следовать за мной!
Он вышел из кабинета, сопровождаемый Анной, и они направились к лифту – но не к обычному, а к специальному, пользоваться которым имел право только сам Дудин. На лифте они спустились на подземный этаж, в хранилище, рядом с которым располагались и помещения реставраторов. Даже сотрудник аукционного дома не мог попасть туда просто без предварительного разрешения, ведь в хранилище находились экспонаты, стоившие очень и очень много.
Они прошли через помещения, где трудились люди, облаченные в серые халаты, подошли к массивной металлической двери, которую шеф открыл при помощи особой электронной карточки.
Анне приходилось бывать на подземном уровне, хотя и не часто. Но вот в секретный, защищенный блок она еще не заглядывала. Они миновали еще одну дверь, представлявшую собой металлическую решетку, а потом еще одну – стальную, открывавшуюся, как и первая, при помощи особого электронного ключа. Анна заметила видеокамеры, вмонтированные в стены, и ей стало не по себе.
Помещения, в которых они оказались, мало чем отличались от предшествовавших им. Те же столы, те же люди в серых халатах, те же экспонаты, только намного более дорогие и раритетные.
Завидев шефа, к нему подошел невысокий мужчина с черной бородой с проседью и выпуклыми темными глазами. Это был главный реставратор аукционного дома, Михаил Аркадьевич. А по совместительству – кузен Дудина и, по слухам, фактический владелец аукционного дома.
– Мы хотим взглянуть на наших трех слонов! – произнес Всеволод Романович, и главный реставратор усмехнулся. Они миновали помещение и оказались в небольшой комнатке опять же с металлической дверью. На этот раз пришлось ввести восьмизначный цифровой код, который, похоже, не был известен даже шефу.
Дверь отомкнулась, и они прошли в голый бетонный блок, посреди которого на продолговатом длинном столе возвышались часы со слоном и магараджей в количестве трех штук.
Когда они прошли в помещение, то Анне на мгновение показалось, что стена задрапирована кровавой портьерой, над которой виднеется оседлавший дельфина купидон, который дует в морскую раковину.
Ничего подобного, конечно же, на стене не было – ни портьеры, ни странной фрески. Анна заставила себя забыть о подобной ерунде и сосредоточилась на трех часах, стоящих на столе.
Михаил Аркадьевич подошел к столу и, когда закрылась дверь, произнес:
– Ну что же, вот мы и в нашей сокровищнице!
На устах у него играла странная улыбка. Всеволод Романович же кашлянул и произнес:
– Ну да, Миша, ты прав, а вот и наши сокровища. Удалось разузнать чтонибудь новое?
Главный реставратор наклонил голову и ответил:
– Смотря что подразумевать под этим… Однако, как я понимаю, вы еще не в курсе того, что произошло?
Он посмотрел на Анну, и та перевела взгляд на шефа. Дудин нетерпеливо заметил:
– Анна Игоревна – тот самый человек, о котором я говорил. Так что расскажите ей то, что вы поведали и мне.
Главный реставратор кашлянул и произнес:
– Ну что же… насколько я знаю, вы ведь искусствовед?! Так что можете сказать по поводу этих часиков?
Он указал на стол, на котором покоились эти предметы. Анна медленно подошла к нему и стала внимательно рассматривать часы со слоном и магараджей. Да, никакого сомнения быть не могло – все экземпляры были похожи как две капли воды. В данном случае, конечно же, – три.
– А у кого именно наш аукционный дом приобрел их? – спросила Анна, и Всеволод Романович ответил:
– Зрите в корень! Все три экземпляра были приобретены у различных людей, никак, насколько удалось службе безопасности установить, между собой не связанных. Все бы ничего, если бы этот экземпляр не был продан на одном из наших аукционов в конце прошлого года…