Страница 3 из 97
— Мрита у нас гости. Иди встречай. — Звук сигнального колокольчика подтвердил его слова.
— Кого это принесли Темные Боги? — Мрита как всегда излучала гостеприимство и душевность своей богатой натуры.
— Сейчас узнаем. Кто там? — Специальный конструкт отнес звуковые колебания воздуха к столбу, так, чтоб вопрос услышали пришедшие.
— Харим ан Дер Стон с учениками.
— Что привело уважаемого к моему скромному жилищу?
— У нас к вам два послания, которые мы обязаны вручить вам лично. Первое от Высшего круга гильдии, второе от главы гильдии Равена ат Дирама.
— Сегодня отличная погода. Вас проводят в беседку и предложат напитки, пока я буду знакомиться с посланиями и писать ответ в случае надобности. Прошу меня извинить, но я не ждал гостей и не готов принять вас в доме, — холодно сообщил гостям Хор. «Ленор угадал все верно. Достаточно иметь голову на плечах, и не нужен никакой Дар провидца».
— Мрита! Проводи гостей в беседку и предложи им своего божественного бодрящего напитка. Скажи Хруму, чтоб к ним не приставал и принеси мне послания, которые доставили наши гости.
— Если вы нас боитесь, уважаемый Хор, мы можем поклясться, что не причиним вам вреда.
— Это очевидно и без вашей клятвы, уважаемый Харим. Причинить мне вред, вы можете только в своих мечтах и сновидениях.
— Не хотите ли вы меня обидеть, уважаемый?
— Не вижу в этом смысла. Вместо меня это уже давно сделали Боги. К сожалению, вынужден прервать нашу занимательную беседу и сосредоточиться на посланиях.
В послании от гильдии торжественно уведомлялось, что в связи с добровольным выходом Зирда ат Хатана из состава Высшего круга, образовалась вакансия, которая должна была быть заполнена представителем Первого круга. За принятие в члены Высшего круга Хора ан Дер Тона высказалось больше половины состава Высшего и Первого круга гильдии, в связи с чем принято решение о введении его в Высший круг и именовать отныне — Хор ат Дер Тоном. Далее шел поименный список тех, кто высказался за данное решение. Как и следовало ожидать, среди них фигурировал и его ученик Ван ан Дор.
Второе послание являло собой официальный вызов на дуэль до смерти одного из участников. Вызов уже был рассмотрен и одобрен Высшим кругом. Прочитав указанную причину дуэли, Хор в сердцах воскликнул:
— Темные Боги! Не думал, что чья та подлость и лицемерие еще способны меня удивить! Видят Боги — я ошибался! «Причина вызова — подозрение на использовании Хором ат Дер Тоном в своих конструктах разработок Равена ат Дирама!». Большей чепухи придумать невозможно! Это у неуважаемого мной Равена ат Дирама последний конструкт наполовину совпадает с моими разработками!
Успокоившись, Хор восхитился беспринципностью приведенного обвинения. В этом было какое-то извращенное изящество, сперва украсть у него идею и выпустить свой конструкт, потом дождаться его следующей разработки основанной на том же принципе и хладнокровно обвинить в плагиате.
— Светлых и Темных Богов беру в свидетели, я не хотел войны между нами Равен ат Дирам! Но любому долготерпению приходит конец. Я искренне уважал тебя как главу гильдии хоть и был часто не согласен с твоей политикой. За последние пятьдесят сезонов ты превратил гильдию искусников в сборище тупоголовых боевых машин. Начиная с шестого уровня, искусники все свое время посвящают совершенствованию боевых конструктов, фехтованию и выбором очередной жертвы. За это время не было ни одного решения, в котором причина дуэли была бы признана безосновательной, и поединок запрещался бы решением соответствующего круга. Дуэли из инструмента обновления гильдии превратились в смысл существования искусников. Ты получишь эту дуэль, хотя видят Боги, я не собирался покушаться на твое место, искренне считая тебя пусть воякой, но разумным, для которого понятия честь и закон не пустой звук. Видимо, я ошибся и в этом.
Написав в ответ, что будет ждать поединка на площади перед гильдией Искусников, на рассвете, ровно через три сезона, Хор растянул рот в страшненькой улыбке, представив себе морду Равена, когда он это будет читать.
— Мрита, передай мой ответ уважаемым гостям и проводи их со двора. У них есть срочное дело, и они вынуждены нас покинуть. Хрума загони на место и закрой. Мне предстоит надолго уехать. Где деньги лежат, ты знаешь. Выезжай раз в пятидневку с Хрумом на прогулку, чтоб он не застаивался, и не скучайте тут без меня.
— Когда вернетесь?
— Через три сезона дождей.
— Пусть хранят вас Светлые и Темные Боги…
Нужно было спешить, наступал самый удачный момент для того, чтоб незаметно исчезнуть. Никто не ожидает от него немедленных действий после получения сообщений. Переодевшись в типичную одежду ремесленника среднего достатка, повесив на пояс нож, водяной самострел, взяв в руку сучковатый посох в котором был спрятан узкий, обоюдоострый, четырехгранный клинок, Хор достал из шкафа свою последнюю разработку — плащ-невидимку. Вернее было бы сказать — плащ-палатку. При желании в него можно было закутать троих, таких как Хор.
Кожаная поверхность плаща была усеяна мелкими, прозрачными, гранеными кристаллами горного кварца. Специально разработанный конструкт управлял ими так, чтоб падающий на плащ луч света огибал его по поверхности, ныряя из кристалла в кристалл, затем продолжал свое начальное, прямолинейное движение с обратной стороны, строго напротив того места, где он попал на плащ. Разработанный много сезонов назад общеизвестный конструкт «Полог невидимости» использовал для этого флюктуации в плотности воздуха и обладал рядом принципиальных недостатков. Он имел значительно большие размеры, был непригоден в силу этого к применению в городских условиях, к тому же, легко обнаруживался искусником любого ранга.
Связавшись по коллективному ментальному каналу со своими учениками и хорошими знакомыми, Хор рассказал о полученном вызове, сообщил, что собирается провести сеанс медитации перед поединком, а также просит всех кто может, выйти с ним на Изнанку и охранять его отражение. Аргументировал свою просьбу тем, что вызвали его на поединок бесчестно, и он опасается дальнейших бесчестных поступков со стороны своих врагов.
Формально правила нарушены не были, но фактически был нарушен основной принцип гильдии, запрещающий искуснику из более высокого круга вызывать на дуэль противника ниже рангом. Все собеседники усердно цокали языками и обещали помочь. Хор не сомневался, среди тех с кем он только что общался по ментальной связи, наверняка есть информаторы Равена, но это было частью его плана.
Активировав конструкт с заранее заданной программой действий, способный управлять его бессознательным организмом и выставив задержку в пятьдесят ударов сердца, Хор, привычно выгнал из головы все мысли, сконцентрировался, выйдя тонкой сущностью из физического тела, потянулся к своему отражению на Изнанке мира.
Как всегда Изнанка встретила его густым туманом блаженства, безмерности, желанием слиться, забыть, растворить свое «я» и остаться здесь навсегда. Аборигены, к которым он направлялся, назвали этот план бытия — нирвана. Даже им он был знаком, хотя Хор с удивлением узнал из отчета, что многие из местных то ли искусников, то ли жрецов считают достижение нирваны смыслом жизни. Впрочем, у него не было ни времени, ни желания изучать чужие заблуждения.
Первое, чему давным-давно учили его и чему он обучал своих учеников, это как пройти сквозь этот туман, не растеряв при этом своей сущности. Как, добравшись до отражения, быть способным к действию на Изнанке мира, которая тоже известна аборигенам и носит странное название — Астрал. Впрочем, для Хора прохождение нирваны давно стало привычным действием, и отработанные волевые усилия по сохранению индивидуальности не мешали ощущать освежающую, первозданную радость, щедро разлитую в этом плане бытия. Это было искусство, вырабатываемое многочисленными тренировками, глотнуть амброзии, но не захлебнуться в ней.
Добравшись до своего отражения и слившись с ним, Хор стал способен ощущать и действовать в Изнанке. Рядом с ним уже появились несколько сущностей его учеников, откликнувшихся на его просьбу. С физическим миром их соединяла ярко светящаяся энергетическая нить. «Сатори» — так называют это состояние аборигены, а вот названия состоянию, в которое переходил Хор, у них не было. Все пограничные состояния эти разумные не различали и называли клинической смертью.