Исчадия техно

Государство, в котором он проживал, высоко ценило жизнь и здоровье преступников, покушавшихся на аналогичные ценности граждан, добавляя к списку материальные. По этой причине простым людям категорически запрещалось иметь боевое оружие. Что касается не боевого, то носить его и применять не рекомендовалось — себе же дороже выйдет, если покалечишь или убьешь нападавшего на тебя бандита. Но это Влада не смущало.

Как законопослушный гражданин, он обратился к участковому за необходимой справкой. Ввиду того, что светлое имя Влада никто не удосужился опорочить, милиционер легко подмахнул стандартную справку: «Не хулиганил, не привлекался, пьяный у подъезда не замечался». Медосмотр, аналогичный тому, который пришлось проходить для получения водительских прав, тоже прошел без проблем. У наркологов и психиатров Влад на учете не состоял, и это также было зафиксировано.

С полученными справками и сделанными фотографиями он пошел в райотдел и вскоре обзавелся бумажкой, ради которой все и затевалось. После чего осталось лишь посетить специализированный магазин, оставив там сумму, серьезно проредившую его скромные студенческие сбережения.

После всех этих перипетий Влад стал обладателем четырехзарядного помпового дробовика двенадцатого калибра. От знатоков он знал, что заряд картечи из подобного оружия грозит такими проблемами для здоровья, что если был бы выбор, то лучше уж предпочесть автоматную пулю или даже две. Очень удобная вещь — в случае промаха первым выстрелом останется еще три. Как раз то, что надо начинающему киллеру, — в своих талантах как стрелка Влад сомневался.

Дальше потянулись насыщенные дни. Он, забросив учебу, следил за человеком, чье имя даже мысленно брезговал называть. К тому же это был не человек — дичь тупая, не понимающая, что охотник уже рядом. Иногда Влад выезжал за город или ходил в тир практиковаться в стрельбе, не забывал и про спортзал — тело необходимо держать в форме. Скромные сбережения таяли, обеспокоенные сокурсники надоели звонками. Деньги после всего, что произойдет, вряд ли в скором времени ему понадобятся, а доучиться не получится. Все, что ему теперь нужно, — в тот самый день иметь четыре патрона.

Сейчас в трубчатом магазине ружья и карманах покоилось двадцать девять красных пластиковых цилиндриков с латунными донцами. Если все случится сегодня, как минимум двадцать пять лишних останется — вряд ли дело дойдет до перезарядки.

Развернув зеркало заднего вида, он мог, не поворачивая голову, наблюдать за массивным черным автомобилем, к которому рано или поздно выйдут объект и его охранник. Новенькая техника, тяжелая, надежная, стремительная, — будто создана специально для убийства. Придется немного поработать, чтобы тот, кто обычно сидит за ее рулем, больше ни у кого ничего не отнял.

Двери ресторана распахнулись, чтобы выпустить очередную подгулявшую парочку: мужика лет сорока пяти с хорошо развитыми пивным брюшком и вторым подбородком в компании с глупо хихикающей девицей, по возрасту годящейся ему в младшие дочери. Оба были заметно пьяны и не собирались останавливаться на достигнутом. Влад их уже встречал, и знал, что хоть они на своей машине, но за руль сядет вызванный человек. Подумал, что хозяин авто в любом случае не совсем пропащий человек, если в таком состоянии пользуется услугой «Трезвый водитель». Работников этой службы он здесь замечал уже не раз — хлебное для них место.

На этот раз объект пробыл в ресторане один час сорок минут. Влада не колотило от нетерпения или страха, но он уже начал опасаться, что охрана сочтет подозрительным столь долгое отсутствие техпомощи, а разбирательства в такой момент ему ни к чему.

Существо, которое он избегал называть по имени, выглядело как его ровесник, но в остальном разительно отличалось от Влада. Омерзительный тип лет двадцати — двадцати двух, невысокий, худощавого телосложения, с острым лицом хорька, вечно суетливыми движениями. Темнеет осенью рано, и сейчас в электрическом полумраке хорошо выделялось белое пятно экстравагантной прически — волосы были радикально обесцвечены. Встав на пороге, объект что-то взволнованно тараторил в лицо своему телохранителю, не забывая при этом размахивать тонкими руками, изгибая запястья таким образом, что издали конечности приобретали вид щупальцев из второсортного фильма ужасов.

Влад понял — момент настал. И вот тогда впервые в душе похолодело, желудок будто холодным свинцом налился, норовя переместиться в область пяток. До жути страшно убивать человека, пусть и ненавистного, если никогда ничем подобным не занимался и заниматься не собирался.

Тело стало чужим — с трудом послушалось, выбралось из машины. Не закрывая дверцу, Влад направился к огням ресторана. Там как раз изменилась диспозиция — телохранитель, выслушав долгую речь хозяина, развернулся, скрылся в недрах помещения, ему на смену появилась вульгарного вида девица с миллиардом завитушек на распущенных волосах. Глупо похохатывая, как это принято здесь почти у всех, она повисла на руке у без одной минуты покойника, позволив повести себя к машине. Тот, не обольщаясь по поводу причин ее симпатии к себе, на ходу брезгливо скривился и многообещающе, чтобы вся стоянка слышала, слащаво протянул:

— Ты еще даже не представляешь, с чего будешь затягивать первую дорожку.

Влад, неспешно шагая встречным курсом, распахнул полы предусмотрительно расстегнутого пальто, взялся за ружье. Приклад откидывать не стал — и без того не промахнется. Потянул подвижное цевье на себя, затем плавно вернул на место. Механизм при этом шумно лязгнул, но тревога не поднялась — парочка не обратила на странный звук ни малейшего внимания. Дробовик Влад удерживал одной рукой, будто пистолет, но благодаря физическим данным это не представляло для него трудности.

Белобрысый был не вполне трезв, но все же что-то его насторожило. Или интуиция, или до затуманенного мозга дошла наконец информация о подозрительном металлическом звуке. Оторвав кислый взгляд от своей размалеванной спутницы, он увидел перед собой широкоплечего детину ростом без малого в два метра, одетого, словно гробовщик при исполнении. К тому же грубое, будто каменное, лицо не обещало ничего хорошего. И память тут же услужливо напомнила объекту, что он уже встречал этого Кинг-Конга — тот таким же немигающим взглядом пялился на него из негодующей толпы, собравшейся в тот раз, когда поганые менты привезли его на место, где он разбил машину из-за тупой курицы и ее дегенеративного папаши. Он тогда закатил отцу знатный скандал, требуя, чтобы его избавили от спектаклей для тупого быдла.

Затуманенный взгляд отказался замечать тяжелое оружие, которое этот здоровяк держал будто игрушечный пистолет — одной рукой. Но в голове все равно не могла не прозвенеть тревога, и объект проклял себя за то, что заставил охранника вернуться назад, за текилой. В подобной ситуации его было бы лучше держать рядом. Ну почему такая невезуха? Неужели не мог обойтись без этого пойла, в котором мексиканцы сперва моют ноги и лишь потом разливают по бутылкам. Перед кем он расстарался? Перед этой шлюхой? Да она и стакана пива не стоит!

— Михаил? — спокойно, вежливо и даже почти благожелательно произнес богатырь, ухитрившись при этом скривиться столь брезгливо, будто не имя произнес, а съел живого таракана.

— Нннну я, — опасливо ответил почти покойник и, устыдившись своей неуверенности, агрессивно вскинулся: — Тебе че надо?! А?!

— Суд будет, — уверенно заявил Влад, поднимая ружье.

Двенадцатый калибр — штука внушительная, и отдача толкнула еще так. Только тут до Влада дошло, что он позабыл про все тренировки и пользуется всего одной рукой вместо полагающихся двух. Впрочем, картечи было без разницы — заряд, не успев разлететься на считаных шагах дистанции, кучно угодил в правый бок, напротив печени.

Белобрысый стал еще более светлым — за счет мгновенно побелевшего лица — и, согнувшись в три погибели, завалился на колени, обхватывая живот. Девица, молниеносно растерявшая веселость, смешно размахивая вскинутыми руками, помчалась прочь, то и дело едва не падая на подворачивающихся каблуках. При этом она почему-то помалкивала, что удивляло — Влад считал, что женщины в такой ситуации просто обязаны визжать, как недорезанные поросята.