Страница 55 из 82
— Понятия не имею, — пожав плечами, ответил Эрнест. — Мы все принимаем участие в представлении, которое являет собой либо гнусную комедию, либо пародийный фильм ужасов. Дело в том, что нам придется с этим жить, Джейн. Если мы станем слишком сильно беспокоиться — или даже слишком много размышлять, — то сойдем с ума. Так что давай принимать вещи такими, какие они есть, милая. Банальность, конечно, но другого я ничего сказать не могу.
Джейн сложила корзинку, и они собрались уходить.
Словно по заказу, начался воздушный налет. Высоко в голубом небе, точно крошечные металлические насекомые, маневрировали самолеты. Издалека доносился грохот взрывов, стрекотание выстрелов.
Эрнест посмотрел на воздушный бой и рассмеялся.
— Война, которой нет. Бомбы, которые никогда не падают на землю. Самолеты, которые уносятся в четвертое измерение. Все часть жуткой комедии, развлекательного кошмара… Знаешь, Майкл читал про настоящую войну. Он рассказал мне, что тогда не существовало никаких силовых полей, и половина Лондона оказалась разрушенной. Когда мы были детьми, им удавалось нас дурачить. Как ни странно, мне стало легче. Может быть, сухари не такие умные?
Джейн придвинулась к нему поближе.
— Я так замерзла, — прошептала она. — Холод пробрался куда-то глубоко, глубоко. Я совсем продрогла.
Эрнест молча обнимал Джейн, а потом приподнял ее лицо и посмотрел так, словно до сих пор не видел. И поцеловал — в первый и последний раз в их жизни.
Глава 25
Майкл почти не спал ночью. Он пытался понять, нужно ли вступать в переговоры с Артуром Уэлсли. Когда рассвело, он так и не принял окончательного решения.
По тому, как Эрнест описал троих сухарей из средней школы Северного Лондона, было ясно, что от них не стоит ждать ничего хорошего. Все сухари отличались педантичной аккуратностью и изворотливостью. Эти же, по словам Эрнеста, к тому же казались зловеще холодными. Кроме того, они сильно испугали Джейн.
Майкла мучило два вопроса. Почему сухарь, а не хрупкий возглавляет отряд обороны (какое грандиозное название!) средней школы Северного Лондона? И что ему известно про Олдоса Хаксли?
Получить ответы можно было только одним способом.
Майкл рано вышел к завтраку, предполагая, что ему самому придется готовить себе еду. Но отворив дверь столовой, он увидел накрытый стол и понял, что завтрак готов.
С того вечера, когда они ходили смотреть «Унесенных ветром», отношения Майкла с родителями постепенно изменились. Исчез детский страх, но на смену ему пришла постоянная настороженность.
— Полагаю, ты сегодня опять намерен уйти? — спросил отец.
— Да.
— Тебе не приходило в голову, что нам с матерью хотелось бы проводить с тобой больше времени? Мы ведь не молодеем.
Майкл резко рассмеялся.
— Но и не стареете, правда? Не трать времени на речи, которые звучат так, будто их произносят герои старых фильмов, отец. Тебе, возможно, нравится делать вид, что мы нормальные люди, живущие в нормальном мире. Но я не вижу в этой шутке ничего смешного. И никогда не видел.
— Ты будешь одно яйцо или два? — в голосе матери прозвучало беспокойство.
Впрочем, в последнее время она постоянно нервничала. И продолжала изображать (весьма посредственно) мать, беспокоящуюся за своего непослушного сына.
— Два, пожалуйста. И много тостов.
— А куда ты собираешься? — в голосе отца появилась нотка равнодушного любопытства.
— Погулять.
Завтрак проходил в полнейшем молчании.
В конце отец сказал, удивив Майкла:
— Если хочешь, можешь взять мой велосипед. Думаю, ты знаешь, как с ним управляться.
На несколько мгновений Майкл онемел. Затем пробормотал:
— Спасибо. С ним все будет в порядке.
Майкл вышел из дома, совсем сбитый с толку. Откуда отец узнал, что ему предстоит долгий путь?
Майкл договорился встретиться с Эрнестом и Горацием на площади Гайд-Парк-Корнер. От одного велосипеда на троих пользы немного, но если они будут садиться на него по очереди, то, возможно, смогут добраться до места быстрее, чем пешком.
Эрнест и Гораций его уже ждали.
«Давно пора перестать удивляться неожиданным поворотам», — сказал он себе, увидев друзей. Рядом с ними стояли велосипеды.
— Поздравляю, — сказал он, — все сухари одновременно решили позволить нам взять велосипеды.
— Они продолжают играть с нами в свои игры, — с отчаянием в голосе проговорил Эрнест.
— Ты же знаешь: они и раньше с нами играли. Пора к этому привыкнуть.
Гораций сердито ухмыльнулся.
— Сегодня ночью мне приснился мой любимый сон. Я убивал сухарей голыми руками. Знаете, как бывает во сне. Я был страшно сильным, а они мгновенно разваливались на части.
— Во сне можешь делать все, что пожелаешь, — сказал Майкл. — Но помни: мои слова остаются в силе. И я не шучу. История с Олдосом Хаксли, похоже, не закончена… Ладно, поехали в Хампстед, посмотрим, какие новые чудеса нам приготовили сухари.
Артур Уэлсли и его заместители уже ждали в условленном месте. Все трое стояли, широко расставив ноги, положив одну руку на ремень брюк.
«Они похожи на сошедшие с конвейера статуи, — подумал Майкл, когда ехал по мокрой от росы траве. — Или на танцоров, которые ждут нужного такта, чтобы вступить. А еще на полицейских из фильмов».
— Крепкие на вид, — заметил Гораций, на которого парни явно произвели впечатление.
— Зловещие на вид, — поправил его Эрнест. — Думаю, они специально так себя ведут.
Майкл остановился в нескольких шагах от неприятеля.
— Давайте оставим велосипеды здесь. И будем надеяться, что «оборонцы» не приготовили нам никаких сюрпризов.
Ребята положили велосипеды и шагнули вперед. Сухари не шевелились.
— Привет, меня зовут Майкл Фарадей. Насколько я понял, ты хотел со мной поговорить.
Артур Уэлсли поставил ноги вместе и отсалютовал Майклу.
— Уэлсли, командир отряда обороны средней школы Северного Лондона. Да, я хотел с тобой поговорить. Мы должны поддержать друг друга, когда начнется революция. У вас есть оружие?
— Революция? — Майкл был потрясен. — Какая революция?
— Давай не будем тратить время попусту, — рявкнул Артур Уэлсли. — У меня отличная служба разведки. Вы думаете, будто борьба идет между вами — вы называете себя хрупкими — и сухарями. Ошибаетесь. Между революционными и устаревшими взглядами на жизнь, между молодыми и старыми — вне зависимости от того, сухари они или хрупкие — скоро начнется безжалостная война… У вас есть оружие?
— В наши планы не входит поднимать восстание, — улыбнувшись, ответил Майкл.
— А что входит в ваши планы?
— Ничего — пока.
— В таком случае вас уничтожат, — рассмеялся Артур Уэлсли. — Если вы, конечно, не объединитесь с нами.
Майкл помолчал несколько минут, а потом проговорил:
— В вашей школе есть хрупкие? Насколько я понял…
— Были, — перебил его сухарь. — Сорок семь человек.
— Что с ними произошло?
— Они исчезли. В один день. Бесследно.
— А вы не пытались узнать, куда они подевались? — спросил Эрнест.
Артур Уэлсли оглядел его с ног до головы, а затем повернулся к Майклу.
— Какое у него звание?
— Он заместитель начальника генерального штаба, — серьезно ответил Майкл.
— Да, мы пытались выяснить, куда они исчезли. Ничего. Никто не желает с нами это обсуждать — ни родители, ни учителя, никто. Словно их и вовсе не существовало в природе. Поэтому мы поняли: вам грозит серьезная опасность. Пришло время объединить наши силы. Ну как? Я вас заинтересовал?
— Да, заинтересовал. Но мне трудно поверить…
— Мы не можем терять время на то, чтобы убеждать вас в своей правоте. Угроза слишком велика.
— Вчера ты упомянул кое-кого по имени Олдос Хаксли, — сказал Майкл. — Мы должны его знать?
— Мне известно, что вы с ним знакомы. Он установил с вами контакт в кафе на Стрэнде. В его обязанности входило сообщать мне о вашей деятельности. Он был одним из моих лучших агентов.