Нет чужих бед

Изоэ аккуратно опустился на широкий надежный лист нижнего яруса кроны, шагнул к самому стволу и сел там, удобно сложив крылья за спиной в единую плоскость. Стал смотреть на бутон. Оттенки золота текли по его глянцевой поверхности, как вода, изменяясь каждое мгновение. Бутон чуть похрустывал и вздыхал, шевелился, менял форму, раздуваясь в своей верхней части. Светлые бледные тона уходили, уступая место более насыщенным. Появились оттенки рыжего, блики закатной красноты.

Один из них не скатился вниз, задержался, сформировал постоянную часть узора — тонкую линию. Рядом возникла вторая, и третья, четвертая… На самой верхушке бутона появилась крошечная звездочка расходящихся золотых лучей. Со звонким шелестом верхние пленки порвались и вывернулись, создали корону из девяти фрагментов. А бутон над ней уже был белоснежным, даже сияюще-серебряным. И быстро впитывал краски заката, розовел, укрупнялся. Затем лепестки стали расправляться, разворачиваться из плотного кокона. Бутон удлинился еще более. Возникло странное чувство головокружения — белое платье цветка айа взвихрилось, разворачиваясь и танцуя, уронило вниз юбку из великолепных узорных лепестков — широких и ровных у окончания, более узких, отделанных прихотливым узором тонких и мягких игл, ближе к сердцевине. А там, в самом его центре, уже качались длинные тычинки. Сухие, серебряные, шелестящие…

Расправились верхние лепестки.

Изоэ прикрыл веки и вздохнул со странным облегчением: все прошло просто идеально. Классическое раскрытие, безупречное. Смешно признаться себе, но он так боялся, что на новом месте айа окажется иным, изменившимся. И менее прекрасным, чем виделся в снах. Глупости! Он гораздо лучше, чем любые картинки и фильмы! Настолько хорош, что поглотил все внимание, без остатка. Только теперь юноша смог отвлечься и расслышал, как внизу радостно шумит толпа. Гудят мальты, басовито обсуждают необычное зрелище гномы, смеются люди и эльфы. Между прочим, хором советуют ему, единственному сборщику нектара, заняться делом. Откуда им знать, что еще не время? Айа должен проводить закат и наполниться соком. Вот когда упадет роса и станут видны звезды — тычинки небесных цветков, тогда…

Хотя здесь, в корпусе Ами, звезд, наверное, не рассмотреть. Местное солнце, ставшее на закате особенно близким и крупным, уже нырнуло за скальную гряду, сияющую багровым огнем. Не алую, а медленно остывающую. Теперь блики света пляшут на плотном своде панциря Ами возле жерла заката. Лиловые, сиреневые, фиолетовые. Тени густеют, прожилки огня бледнеют. Пора? Изоэ с сомнением посмотрел вверх. Небо этого мира ограничено каменной броней, невидимой, но близкой. Хотя магию никто не отменял! Вот они, звезды. И не просто нарисованные, чужие и незнакомые, а те самые, что он учил с детства. Яркая серебряная поросль небесного мха та. Кажется, в мире Алези ее зовут Млечный Путь. Соцветие Ими — два нераскрытых бутона и сам цветок, он виден в профиль — таким он был на старинных изображениях. Яркая звезда на кончике самой длинной тычинки уже наметилась. Еще немного — и придет время сбора нектара.

Вот теперь — пора!

Крылья зашуршали, поднимая легкое тело в полет. Цветок айа хрупкий, нельзя его повредить, наступая на лепестки и грубо раздвигая мягкие иголочки их кромок. Приходится все делать на лету. Заводить носик жальца поочередно во все крупные нектарные полости и выкачивать прозрачную жидкость. С непривычки тяжело. Крылья болят! То есть не сами крылья, конечно, а мышцы. Но какое это имеет значение! Он еще успеет отдохнуть, позже.

Прозрачная емкость в виде шара наполнилась, а нектара в цветке осталось еще очень много. Неужели ему, пришельцу из иного мира, здесь так уютно?

Изоэ обогнул длинные перья листьев и стал спускаться к земле. Там уже горели разноцветные огни. Отец беспокойно расставлял крошечные чашечки на небольшом столе. Рядом суетилась Дали: держала на ладошке виф и старательно выбирала наилучшие ракурсы. А мальт, привыкший за день к своей новой приятельнице, зажег на хвосте яркий огонь и подсвечивал для нее то, что следует. Изоэ отдал емкость отцу, дождался, пока нектар перельют, принял сосуд снова и улыбнулся сестре. После чего забрал у Дали живой теплый шарик, запоминающий важное событие во всех подробностях, и отдал емкость для нектара.

— Я очень устал, а там еще четыре цветка. Помоги собрать, ладно? Тебя будет хвостом держать твой мальт, вы справитесь. А я прослежу, чтобы виф не упустил важного.

— Какой ты хитрый, — обрадовалась Дали. — Спасибо.

Зоэл между тем торжественно выпил содержимое первой чашечки: он старший в роду Айа, ему полагается пробовать. Кивнул, блаженно прикрыл веки — нектар безупречен. И стал наливать крошечные порции для угощения. Королеве, капитану, маме Алесии. Затем, по общему настоянию, старейшинам и вообще всем и'наэ, собравшимся возле цветка. Ведь для них это столь долгожданное и счастливое событие! Эльфы, гномы и люди успеют еще попробовать. Айа цветет долго. Полную долю года, двадцать семь дней, его нектар каждый вечер заполняет чашу белого закатного соцветия.

Вперед, к столу, кое-как вытащили двоих гномов. Общими усилиями уговорили выпить нектар. Им в ночь улетать на Дзоэ'та, другого случая уже не будет. Подгорники с важным видом приняли чашечки, опрокинули, задумчиво прищурились друг на друга.

— Странная штука, — зычно отметил массивный рыжий гном. — Без перцу совершенно, а все ж не противная.

— И в сон с нее не клонит, — поддержал второй, темнобородый. — Сорок лет мы, как последние трутни, дрыхли. До сих пор позорная зевота донимала. А выпил — вроде отпустило. Подходящий напиток. Молодец, мотылек, усердно собирал. Полезное дело.

Изоэ довольно быстро сообразил, что мотылек — именно он. Не обиделся, кивнул и даже обрадовался. Оказывается, странным широченным существам нравятся его крылья. И нектар им по вкусу. И цветок айа тоже приглянулся!

Мальт опустил у самого стола Дали, бережно и многократно обмотанную его хвостом. Емкость снова полна, а сестра сияет от счастья, прямо светится. Потому что нектара много. Наверное, хватит на всех. Главное — собирать его бережно и внимательно.

Обитатели Ами уже расставили новые столы и сноровисто заполняли их разнообразными кушаньями. И'наэ косились на Дали и переговаривались: может, получится и у них взлететь, пусть даже так, на хвосте мальта?

Бессонная ночь, счастливая, напоенная запахом цветения и радостью восприятия живого мира. Когда нектар все же закончился, Изоэ сел в сторонке, под деревом. Прикрыл глаза и стал искать раскрытой ладонью тепло далекой и родной Алези. Получилось, хотя рядом не было ни одного эльфа, помогающего советами и магией.

Рыжее Солнышко там, внизу, в недрах зимы. Ледяной ветер наваливается бешеными порывами, пытается опрокинуть огромного Арраса, плотно закрепившегося над самым входом в соцветие городов. Нашли, вот молодцы! Изоэ неуверенно улыбнулся и испуганно дрогнул бровями. Нет внизу радости. И праздника там нет. Вход не просто завален снегом, образовалась целая ледяная пробка…

А за ней — ничего хорошего. Верхний город пуст. И второй, под ним, тоже.

Рядом в траву села Лэйли, обняла за плечи, погладила по голове:

— Ты с ней общаешься? Чувствуешь отклик?

— Нет живых, — жалобно отозвался Изоэ. — Совсем нет.

— Не отчаивайся, — уверенно ободрила его мама Алези. — Подумай сам: мертвых тоже нет. Значит, их спасли. Увели вниз. Вот увидишь, все будет удачно. Просто ты устал, ведь выдался такой длинный день. Сверни крылья и спи.

В мягком голосе звучала непререкаемая властность. Для Алези это — самое дорогое существо в мире. Изоэ осторожно обнял руку женщины и пристроил голову на сгибе ее локтя. Приятно быть здесь, дома. Ощущать невозможное, но весьма полное родство. В полусне Изоэ воспринимал высокую зеленоглазую эльфу не как пришельца из иного мира. А как маму, почти забытую. Ту, утраченную в раннем детстве. Ализу'айа, точно так же гладившую по голове, едва касаясь пальцами пуха. Прикосновение и тепло — единственное, что он уверенно и точно помнил о маме.