Магия имени

Дальше они гуляли вместе. После зоопарка пошли на карусель, потом на картодром, где мальчишки и взрослые гоняли маленькие цветные оглушительно ревущие автомобильчики. Шибаеву пришло в голову, что их принимают за семью. Он бегло взглядывал на Ингу и думал, что прав был Вадик когда-то…

В четыре Шибаев вспомнил, что к пяти ему нужно домой, да еще и Павлика отвозить. Вера уже волнуется.

– Инга, – сказал он с сожалением, – у меня дела сегодня вечером… Я бы с удовольствием перенес их на завтра, но, понимаешь, обещал одному человеку, да и телефона его у меня нет…

– Женщине? – спросила Инга.

– Женщине, – ответил Шибаев, не сообразив соврать. – Клиентке!

– Клиентке?

– Да. У нее срочное дело…

– А ты… кто? – Инга смотрела ему в глаза.

«Конь в пальто», – вспомнил Шибаев дурацкую присказку дяди Гоши.

– Консультант, – коротко ответил он, – по правовым вопросам.

К счастью, Инга не стала уточнять, что такое «консультант по правовым вопросам». И слава богу, а то пришлось бы выдумывать.

– А знаешь, – вдруг решился он, – пошли ко мне. Посидишь на кухне… Или, – спохватился он, подумав, что «на кухне» прозвучало невежливо, – мы с ней на кухне, а ты телевизор в комнате посмотришь. Хочешь?

– Хочу, – ответила Инга, и они отправились возвращать Павлика.

«Ну, везуха, что прибрался, – сказал себе Шибаев, – а то и женщину привести было неудобно!»

Тут только до него дошло, что красивая женщина согласилась зайти к нему в гости. Его обдало жаркой волной, когда он представил себе, как… Сколько он уже живет монахом? Если не считать Алены из первой квартиры, которая иногда напрашивается на огонек, то изрядно.

Глава 2

Новая клиентка

Звонок раздался ровно в пять, и Шибаев мысленно похвалил посетительницу за точность. Его бывшая жена Вера, например, была невероятной копушей. Сколько ссор у них возникало из-за ее бесконечных сборов, когда она меняла платья, не зная, на каком остановиться, выскакивая из спальни то в одном, то в другом и спрашивая поминутно: «Ну, как тебе?» – и они катастрофически опаздывали. Он злился, а Вера кричала, что только дураки приходят в гости вовремя, мол, полагается задерживаться на полчаса, а то и на час.

– Я буду на кухне, – сказала Инга и выскользнула из комнаты.

Клиенткой оказалась обыкновенная тетка из предместья, не по сезону тепло одетая. Шибаев посторонился, и она, впившись взглядом в его лицо, нерешительно вошла в прихожую.

– Это вы частный детектив?

– Да, – ответил Шибаев, невольно оглядываясь на дверь кухни. – Проходите, пожалуйста.

Он привел ее в комнату и усадил на диван. Сам уселся в кресло по другую сторону журнального столика.

– Я вас слушаю, – сказал он, прикидывая, зачем ей понадобился детектив. Только теперь он рассмотрел то, чего не заметил в полутемной прихожей, – у женщины было красное обветренное лицо человека, много времени проводящего на воздухе, заплаканные глаза, огрубевшие от работы руки и черная одежда. Траур? «Траур», – решил он.

– У меня сестра пропала, – начала она, напряженно вглядываясь в его лицо, – уже месяц ни слуху ни духу, даже больше, – сказав это, она замолчала, лицо ее исказилось и еще больше покраснело, а губы сжались в нитку. Шибаев понял, что клиентка сейчас заплачет. Но она не заплакала, удержалась. Стеснялась его, наверное.

– Давайте по порядку, – сказал Шибаев. – Как вас зовут?

– Полина Варламовна, – ответила она. – Мы из Липовцев. Я приехала в пятницу утром… и сразу в полицию… – Она замолчала, посмотрела на него, словно ожидая, что он спросит ее о чем-нибудь, но Шибаев молчал. – Так и так, говорю, девушка пропала, уехала из дома наниматься за границу и пропала… Леночка – младшенькая наша, ей в феврале двадцать исполнилось.

Полина Варламовна говорила и говорила, и ее напевная речь напоминала деревенский плач по покойнику.

– Леночка уехала из дома около двух с половиной месяцев назад, двадцатого февраля. Поехала в город наниматься на работу за границу, как соседская Зинка. Зинка уехала в Италию полтора года назад и уже вышла замуж и ждет ребенка. А девка совсем невидная, Леночка против нее – красавица! Как получила письмо от Зинки, так и загорелась. «Мне, – говорит, – замуж пора идти и се́мью заводить (она сказала «се́мью» – с ударением на «е»), а парней подходящих нет, есть только пьянь подзаборная». Поеду и поеду! И не успокоится никак. Зинка ей и адрес прописала этой конторы по найму, в газете был. И Леночка поехала.

– Я не особенно ее отговаривала, – всхлипнула Полина Варламовна, – за что и казню себя. Если бы я сказала «нет», она, может, и не поехала бы. Я ей вместо матери, двадцать лет разницы – не шутка. А может, и не послушала бы. Леночка у нас с норовом, младшенькая, балованная. У нас еще три брата есть, все в Липовцах живут, у всех хозяйство. У меня парники, уже в марте первая зелень и лучок, и редисочка, и огурчики – все везу в город. Братья скотину держат. А Леночка говорит, ненавижу такую жизнь, вечно в навозе да в земле. Хочу в чистоте жить. Вот и уехала. Говорит, ждите писем из Италии или из Америки. Она позвонила сразу, как приехала, что все, мол, хорошо, все очень удачно складывается, нашла людей, которые помогут с выездом. И письмо сразу прислала, все про то же, нашла верных людей, мол, скоро уеду. Она у нас любит писать письма. И с Восьмым мартом открытку мне написала, с цветочками. И звонила все время, рассказывала, какая погода, что прикупила себе – туфли или кофточку. Последний раз звонила двенадцатого марта, пятнадцатого пришло письмо, и все, после этого как отрезало. Мы особенно не беспокоились: весна, работы невпроворот, то удобрения завезти, то рамы поправить, то еще чего, и налоговая наезжает… Крутишься как белка в колесе, а дни-то и проходят, не заметишь как. У меня еще муж и два сына, на всех работы хватает. А потом спохватились, молчит Леночка, уже почти месяц молчит. Телефон не отвечает, адреса нету – Главпочтамт, до востребования, и все! Вот! – Она, порывшись в большой хозяйственной сумке, вытащила тонкую пачку из двух писем и открытки и протянула Шибаеву.

– У вашей сестры были деньги? – спросил он.

– Были, – не сразу ответила клиентка, сбитая с мысли. – Шестьсот долларов, я ей сама дала. – Она всматривалась в него, пытаясь по выражению лица определить, хорошо или плохо то, что у Леночки были деньги. – Вы не думайте, – вдруг спохватилась она, – у нас деньги есть, мы заплатим, сколько скажете.

– Что вам сказали в полиции?

– Ничего толком. Сказали, что загуляла, с девушками это бывает. А только Леночка наша не из таких, она честная. И в школе училась на одни четверки, и потом, когда пошла на работу нянечкой в детский садик, как отработает, сразу домой. Ну, может, к подружке когда забежит или на танцы в воскресенье. Да у нее и мальчика-то не было… – Она вдруг закрыла лицо руками и заплакала.

Шибаев, испытывая неловкость, какую сильный мужчина испытывает при виде плачущей женщины, отправился на кухню принести воды. Кухня оказалась пуста. Он ошеломленно остановился на пороге – Инги не было. Ушла! «Идиот! – подумал он с досадой, – даже телефона не спросил!» И фамилии не помнит, а может, и не знал вовсе. Он почувствовал раздражение против тетки, которая пришла и все испортила, и неожиданную боль оттого, что Инга исчезла. Он тут же устыдился своего раздражения и решил немедленно сообщить посетительнице, что ничем помочь ей не сможет. Не его профиль, так сказать. Почему Инга не дождалась его? Соскучилась, раздумала, мало ли! Кто поймет женщину? Особенно молодую и красивую. Вспомнила, что ее где-то ждут. Он вернулся в комнату, увидел плачущую Полину Варламовну и вспомнил, что собирался принести ей воды. Вздохнул и снова пошел на кухню.

– Полина Варламовна, – спросил он, протягивая ей стакан с водой, – чего же вы от меня хотите?

– Как чего? – Она смотрела на него, словно не понимая вопроса. – Найти Леночку! Они сказали, что заявление надо подавать по месту жительства. Как же по месту жительства, если она в город поехала… если она тут была! Она же отсюдова пропала. А они говорят, по месту жительства.