Страница 3 из 3
Не понимаю, как я проник сквозь этот полупрозрачный диск; привел ли я в действие новый механизм или это круглое окно было сделано из материала с неизвестными мне свойствами? В то время как я свободно мог продвигаться в красном веществе туннеля, здесь, где казалось, что вокруг меня – пустота, я почувствовал себя завязшим в твердой и плотной массе. Я было подумал, что попал в необыкновенно сильное гравитационное поле, но потом сообразил, что такое поле тотчас раздавило бы меня. А я был просто скован, будто на меня надели смирительную рубашку. Лишенный возможности двигаться, я мог лишь осматриваться, пытаясь понять, куда попал.
Я находился в шестиугольном помещении. Его “стены” состояли из круглых окон, связанных между собой темным веществом. Диск, через который я проник в сердце этого лучепроводящего многогранника, был всего лишь одной из его граней, как прозрачное кольцо у парчовой скалы, – так по крайней мере я решил. Очень возможно, что, идя по красному туннелю, я коротким путем вернулся туда, откуда пришел, – к парчовой скале. Сейчас я уже не мог предполагать, что красный газ был всего лишь веществом, которое сохранилось в этом огромном вместилище. Красный туннель скорее всего вел в лучепроводящий многогранник и был частью механизма, конечное назначение которого оставалось для меня загадкой. Взволнованный, ждал я эффекта воздействия странных и непонятных сил. Лежать без движения было настолько неприятно, что мне казалось, будто прошел целый час, с тех пор как невидимая сила связала меня по рукам и ногам, уподобив насекомому, застывшему в массе янтаря.
Велико же было мое удивление, когда я увидел, что стрелка хронометра, укрепленного на запястье правой руки, не двинулась с места. Это был совершенный инструмент, предназначенный для работы в любых условиях, практически он не мог испортиться. Я устремил взгляд на циферблат и сосчитал в уме до шестидесяти. Стрелка не двигалась, хронометр не действовал. Испортился или не мог функционировать в необычных условиях внутри многогранника? А что, если стрелка по-прежнему перемещается, но я этого не вижу?
Такое предположение испугало меня не столько своей абсурдностью, сколько тем, что я склонен был принять его как логическое объяснение всего случившегося. Что же со мной происходило? Неожиданно я вспомнил обезьяну из институтской лаборатории, у которой выработались странные рефлексы, например, когда приходилось выбирать между веревкой и бананом, она предпочитала веревку. Мне казалось, что, если нет куска веревки, она даже не видит банана, который раньше ела с таким аппетитом. Может быть, и я находился теперь под воздействием такой же неведомой силы?
Но я не успел ответить на свой вопрос. Ошеломленно смотрел я в центр многогранника, где обезьяна уплетала банан. К тому же это была не просто обезьяна. Могу поклясться, что это был Слог, павиан нашего института.
Ничего не понимая, я следил глазами за тем, как он пожирает банан, бегая по своему обыкновению взад и вперед. Слог ел быстро, а банан все не кончался. Я хотел позвать павиана, но губы мои не слушались.
Там, на полу, Слог ел банан с большим аппетитом. Думаю, что это длилось не менее получаса, но стрелка хронометра не двигалась, и я смотрел на нее тупо, никак не реагируя на происходящее, потому что знал: Слог не мог есть бананы в этом многограннике хотя бы по той причине, что он сдох два года назад.
Схожу с ума? Утомленный, я попытался проверить себя. Попробовал вспомнить, кто выработал у обезьяны тот смешной рефлекс на веревку, и вдруг вспоминаю – Валдар. И, как только я подумал о нем, перед глазами у меня возникло его простоватое лицо, а Слог исчез без следа.
– Что слышно у вас, на Церере? – хотел спросить я, но, как в кошмарном сне, губы все не слушались.
– Ничего, Миргх. Только зря тратил время…
Отвечает! Как же он услышал меня (ведь я ничего не сказал вслух!) и так уверенно отвечает? Но и Валдар не шевелил губами. Что это? Что происходит? Мне хотелось кричать, но я спокойно сказал (вернее, подумал):
– Здесь, как видишь, немало странного…
– А что такое?
Он удивленно посмотрел на меня своим рыбьими глазами. Я разозлился и закричал (то есть хотел закричать):
– Дурак! Если бы на твоем месте был профессор…
И тотчас Валдар исчез, будто испарился. Я даже не удивился, увидев вместо него профессора. Он поднял очки на лоб и ждал, вопросительно глядя на меня.
– Вы правы, – сказал я. – Нужно исследовать каждый астероид в отдельности.
– Я рад, что вы не считаете себя обиженным…
Улыбается. Показалось мне, или его улыбка и впрямь была иронической?
– Здесь, на 1967-A1, я обнаружил необычную установку. Но не могу двигаться и не знаю, как выберусь отсюда…
Он больше не улыбается. Смотрит на меня и прикладывает указательный палец к губам.
– Вы сумели вызвать меня, – сказал он. – Каким образом?
– Я думал. Мысленно звал вас. Сила мысли велика…
– Думайте, что хотите выбраться, – подсказал он. И я удивился, как мне раньше не пришло в голову такое простое решение.
Я представил, что пробиваюсь сквозь лучепроводящие стены и оказываюсь на поверхности астероида. Если раньше мне чудилось, будто все мое тело налито свинцом, сейчас я вдруг почувствовал необычайную легкость, словно безжалостная сила, которая давила меня, исчезла.
Я поднялся вверх, как воздушный шар, – вернее, был поднят, потому что не сделал никакого усилия, – и коснулся одной из дискообразных граней потолка. Потом я, как бурав, стал все сильнее вращаться вокруг своей оси, проник сквозь лучепроводящий материал и опомнился, лишь когда, продолжая кружиться, очутился в красном конусе, стены которого все были в причудливых золотистых разводах.
Неописуемый звон стоял у меня в ушах. Мне казалось, что я задыхаюсь. Я сделал последнее отчаянное усилие и потерял сознание”.
Другим почерком к этому тексту были добавлены следующие строки:
“Биолога Миргха нашли в бессознательном состоянии у красной скалы с золотыми прожилками, которую он назвал парчовой скалой. В тот период ни биолог Валдар, ни профессор Ареб не покидали Цереры и лаборатории на Сатаре U-6 и не помнят, чтобы встречались с биологом Миргхом.
В упомянутой впадине были действительно опознаны два треугольника, один красный, на дне впадины, и другой белый, на стене пропасти. Несмотря на неоднократные попытки, мы не смогли обнаружить самоопрокидывающейся системы, о которой говорится в приведенных выше записках. Попытки разбить или разрезать лучепроводящее кольцо у парчовой скалы и саму скалу не дали никакого результата”.
Затем следуют торопливые строки, написанные третьей рукой (заметки профессора Ареба):
“Я знаю Миргха. Галлюцинация? Не думаю. Параллельное время? Хронометр не смог зарегистрировать его (когда Миргх был обнаружен спасательной командой, прибор действовал), а Слог умер два года назад… Сохранить”.
Четвертая рука вывела новым, всемирным шрифтом, который сменил старый, латинский:
“16 сентября 2010. Астероид 1967-А1 был уничтожен взрывом, причина которого не установлена”.
И, наконец, в самом низу страницы стоял круглый штемпель под двумя словами:
“В архив”.