Страница 75 из 77
Подарок
любителям творчества Дж. Р. Р. Толкина преподнесут мастера документального кино. Кинокомпания «Assassin Films» приступила к съемкам большого документального фильма о жизни и творчестве автора «Властелина колец». Новозеландский продюсер Марк Морган и британский режиссер Дэвид Перри планируют взять обстоятельное интервью у дочери Толкина, Присциллы, а также побывать в доме Профессора.
Литературные чтения
памяти Аркадия Стругацкого состоялись 26 августа в Москве. Их организатором стала литературно-философская группа «Бастион». В залах «Галереи Нагорная», где проходили чтения, собрались московские писатели, критики, переводчики, представители прессы и телевидения. С докладами о творчестве братьев Стругацких выступили историк Г. Елисеев и критик А. Ройфе, а критик и публицист Вл. Гаков, хорошо знавший Аркадия Натановича, поделился с аудиторией своими воспоминаниями.
После выступлений и последовавшей за ними дискуссии состоялось вручение новой профессиональной премии «Филигрань», учрежденной журналом «Если», МЦОС ЮНЕСКО, издательством «Мануфактура» и сетевым журналом «Русский Удод». Эта премия вручается по результатам голосования жюри, в состав которого входят исключительно критики, работающие в жанре. Согласно Положению о премии, ежегодно должна происходить ротация членов жюри, однако его состав не может быть менее 9 и более 13 человек. Премия присуждается по единственному критерию — литературное мастерство. Рассматриваются книги, выпущенные в предыдущем году, и оцениваются по балльной системе. Автор, завоевавший первое место, награждается «Большой Филигранью»; второе — «Малой». В этом году первую премию получил Эдуард Геворкян за книгу «Темная гора», вторая была вручена Александру Громову за роман «Шаг влево, шаг вправо».
Андрей Саломатов
ВСЕ УЖЕ ПОЗАДИ
«Все еще впереди…»
(Песня такая есть)
Папуля, здравствуй, дорогой!
Наговорил письмо и отправляю по электронной почте, потому что в видеосвязи тебе наотрез отказали. Говорят, политическим не положено. И черт тебя дернул вывести в своей книжке Председателя домового комитета. Доигрался. В 147 лет мотать пятнашку — не Бог весть какая радость, но сам виноват. В твоем возрасте пора бы стать посерьезнее.
Кстати, твою книгу изъяли из всех библиотечных систем. Правильно сделали. Может, так быстрее забудут.
Пап, я делаю все, что в моих силах. Вчера в окружном департаменте детской литературы обещали замолвить за тебя словечко. Дома пришлось дать на лапу секретарю Председателя подъездного комитета, а заодно — Ответственному за этаж. Хорошо хоть не побрезговали. Обещали написать на тебя положительную характеристику, но ты же знаешь, против своего непосредственного начальника они не пойдут. Разве что тебе смягчат режим. О снижении срока речи пока не идет. Сказали, что лет через пять можно будет подать прошение в муниципалитет, а пока терпи. Понимаю, трудно. Вчера Начальник службы безопасности подъезда сказал, что ты еще легко отделался. Журналист с 94-го этажа за меньшее получил двадцатку. Что поделать, времена не выбирают. Мне всего 116, а я уже ощущаю какую-то вселенскую усталость.
Позавчера пытался добиться для тебя анабиоза, хотя бы года на три. Ты помнишь Сережу Шестакова? К младшему столоначальнику главного управления лагерей и тюрем он открывает дверь ногой. Однако и Сергей ничего не смог сделать. Оказывается, анабиоз разрешен только после 150-ти. Придется тебе года три подождать. Но и здесь особо не обольщайся. Не хочу тебя пугать, но в ближайшее время возрастную планку могут поднять до 160-ти. Крепись, старик!
У нас все нормально, если не считать, что взятки сильно подорвали семейный бюджет. Мама выращивает себе новые волосы и зубы. Две недели назад на Американских островах сняли карантин. Туда и летала — там дешевле. Твой правнук, Григорий, пошел на пенсию. А его внук Васька — помнишь, конопатый, с родинкой на ухе? — нарастил руку и снова уехал воевать в Африку. Битому неймется.
Погода у нас вполне приличная. В конце июня снег все же растаял, и немного подтопило нижние этажи. А вчера была гроза и очень ветрено. Блочный дом на углу Мичуринского и Никулинской не выдержал. Помнишь, старый такой? Его все равно собирались сносить. Погибли 208 человек. Уже к вечеру кучу мусора раскатали бульдозерами и поставили табличку: «Строительство многоквартирного дома для малоимущих».
Пап, посылаю тебе грелку. Настоящий ректификат. Только сразу все не пей. Растяни хотя бы дня на четыре. Клонирование печени все время дорожает. А ты уже третью поменял. Пиши лучше книгу, все быстрее время летит.
Николай — твой прапраправнук, сын Алексея, младшего праправнука Игоря — вернулся с Луны. Его фактически выперли. Вначале перестали пускать в Азиатский сектор, затем в Европейский, а потом предложили уволиться. Два года строил-строил и на тебе. Аннулировали контракт и лишили участка. Сколько денег вбухал! Он, кажется, и у тебя занимал? Но ты себя не вини. У Кольки слишком длинный язык, болтает, что надо и что совсем уж не следует, вот и поплатился.
Да, звонила некая Марина Сергеевна, спрашивала, будешь ли ты на ее 105-летии? Я дал твой электронный адрес. Пап, ты бы держал своих девиц подальше от дома. Сам понимаешь, мама нервничает.
Я еще держусь на работе, но каждый день жду увольнения. Пока помогает знакомство с Уховым. Помнишь? Он служит вторым заместителем Председателя дворового комитета на Мичуринском. Если меня выгонят, придется идти на пенсию. А с ней, сам понимаешь: два кило макарон и два пакета сублимированного мяса в месяц. Разве что ты новую книжку наговоришь. Не ленись, папуль.
Пока все. Держись, пап. Не падай духом. Твой сын Андрей.
Здесь тебе Владимир Михайлович хочет что-то сказать.
Андрей Васильевич, привет!
Что же ты, голова садовая, все никак ума-разума не наберешься? Помнишь, сразу после третьей мировой меня чуть не засадили за вполне безобидную, в общем-то, рецензию на роман П.? Ну так это ж после войны! А сейчас-то… И чем ты только думаешь? В детскую книжку вставил такого уважаемого человека, да еще и вывел в глупом виде! Крайне непредусмотрительно. Я, между прочим, сразу после суда зашел в Департамент досмотра за детскими писателями и сказал им, что это посягательство на свободу слова. Что мы сто лет назад своими руками эту демократию устанавливали. Говорил им: мол, он художник, просто пошутил. А секретарь столоначальника сует мне в лицо Уголовный кодекс и показывает: статья 741, «Оскорбление должностного лица в особо извращенной форме». А потом еще процитировал 782 статью. Не знаешь такую? «Попустительство и укрывательство субъекта, оскорбляющего должностное лицо в особо извращенной форме». На десять лет тянет…
Ладно, не отчаивайся! Я здесь уже кое-что пытаюсь предпринимать. У меня знакомый есть в Главном управлении предприятий общественного питания. Очень влиятельный человек. Сам понимаешь, на макаронах сидит. Он обещал посодействовать, чтобы тебя перевели из лежачей камеры в обычную. С сорок шестого подземного на двенадцатый. Туда и воздуха больше доходит, и вода бывает, а главное, там ты сможешь ходить: два шага — туда, два обратно. Все-таки полегче.
Андрей Васильевич, посылаю тебе грелку. Домашняя, свекольная. Только не пей все сразу. Растяни хотя бы дня на три.
Ну все, пока. Как решится с твоим переводом, напишу.
Вот здесь твой праправнук рвется…
Здорово, дед!
Как ты там? Небось все бока уже отлежал? Держись, дед!