Страница 5 из 13
Теперь, чтобы расслабиться и поиграть, приходилось отправляться или в одно из подпольных заведений, вход в которое был замаскирован под холодильник на кухне какого-нибудь московского кафе, или лететь вглубь России, а то и в соседнюю Беларусь. Опробовав все, Паршин решил, что выгоднее летать в Беларусь. Перелет был недолгим, и можно было использовать один из самолетов их компании. Кормили в Минске классно, народ был тихий, а тех, с кем было интересно вести игру, хватало.
Иногда, просидев за игровым столом или с «одноруким бандитом» ночь напролет, Паршин даже терялся, не сразу понимал, где он. На столе то же зеленое сукно, над столом те же светильники. Крупье в таких знакомых униформах. Вкус кофе, витающий в воздухе легкий дурманящий аромат… Слева за столом московская бизнес-леди с накинутым на плечи лисьим хвостом, справа известный московский певец…
Только выйдя на улицу и окунувшись в совсем другой, не московский ритм жизни, Паршин понимал, что он не в Москве, а в Минске.
В отличие от большинства заядлых игроков, которые до сих пор более чем болезненно переживали закрытие казино в Москве, господин Паршин особо по этому поводу не напрягался. То, что в казино приходилось лететь на самолете, давало ему новый выброс адреналина. А учитывая, что бизнесмены и звезды шоу-бизнеса любили летать в казино небольшими компаниями, вне зависимости от расписания самолетов, с закрытием московских казино компания Эдварда Паршина «Серебряные крылья», которая занималась авиаперевозками, смогла значительно увеличить доходы. Теперь Паршин продумывал схему, как бы вложить часть средств в одно из минских игорных заведений или даже открыть свое собственное, чтобы, как говорится, все было в одном флаконе – и доставка, и развлечение, и, если нужно, проживание.
На одном из последних авиасалонов в Париже они даже купили новый небольшой, весьма мобильный самолет «Эльф», который, как показалось Паршину, будет весьма удобно использовать как раз для перелетов на относительно небольшие расстояния, например из Москвы в Минск. Паршин даже заключил несколько договоров с владельцами минских казино на рекламу в московских бизнес-кругах. Он брался рекламировать их заведения, дополняя их предложением об услугах своей компании.
Вчера «Эльф» прибыл из Франции. А сегодня Эдвард Паршин со своим первым заместителем Сергеем Грановским, самым сведущим из всего руководства компании в самолетном деле человеком, решили испытать машину.
С Сергеем Грановским Эдвард Паршин учился на одном курсе в Бауманке, потом они вместе начинали бизнес. Сказать, что Грановский был его другом, правой рукой, – это ничего не сказать. Паршин понимал: ему несказанно повезло, что рядом с ним есть человек, которому он мог доверять больше, чем себе. И все потому, что Сергей Грановский, высокий, худощавый, чуть нескладный светловолосый очкарик с обычно задумчивым взглядом серо-голубых, почти бесцветных глаз, был не только умен, но и сдержан. И хотя Грановский обычно составлял Паршину компанию и в горных лыжах, и в дайвинге и даже в казино с ним иногда ходил, его никогда не захлестывали эмоции. Он умел, казалось, взвешивать и продумывать каждый свой шаг. Паршин знал: если Грановский говорил «нет» или просил лучше подождать, его нужно было слушать беспрекословно. Эдвард Паршин обычно так и делал. Но сегодня, когда Грановский сказал, что не стоит поднимать в воздух «Эльф» без тщательной проверки и что, если Паршин все-таки будет настаивать на том, чтобы «Эльф» летел в Минск, он, Грановский, снимает с себя всякую ответственность, Паршин разозлился, вспылил и сказал, что сам летит с их французским партнером месье Переном на старом самолете. А ему, Грановскому, он приказывает, именно не просит, а приказывает, произвести осмотр «Эльфа» до вечера. А к ночи прилететь к ним.
– Назад я сам на «Эльфе» полечу! – сказал Паршин тоном не терпящим возражений.
Хотя был будний день, точнее, вечер, мест за игровым столом практически не было. Их французский партнер месье Перен, с которым они заключили контракт, невысокий, худощавый, почему-то постоянно отводящий куда-то в сторону взгляд молодой юркий парень, к азартным играм был практически равнодушен. В игру он вступил, ставки сделал, но явно тяготился тем, что должен сидеть и следить за игрой.
Заметив, что удача в очередной раз отвернулась от их обоих, месье Перен, который довольно неплохо говорил по-русски, вздохнув, заметил:
– Ведь вы, господин Паршин, сейчас можете проиграть все, что выиграли от нашей сделки…
– Ну и что?! – как ни в чем не бывало бросил Паршин.
– Да, теперь я понимаю, почему все говорят, что у вас, русских, понижено чувство опасности, – покачал головой Перен, поднимаясь из-за игрового стола.
– При чем тут чувство опасности?! – обиженно передернул плечами Паршин, тоже поднимаясь из-за стола. Ему никак нельзя было отпустить месье Перена. Грановский, когда звонил последний раз, предупредил, чтобы он до его прилета не напоил француза, потому что у него есть к месье Перену несколько очень серьезных вопросов.
– Да я неплохо знаю вас, русских. И много путешествовал. Я могу сравнивать… – в задумчивости произнес Перен, когда они вышли на улицу.
– Что с чем сравнивать?! – не понял Эдвард Паршин, скептически поглядывая на француза.
Он сам был среднего роста, но рядом с этим щуплым французом чувствовал себя солидным.
– Я как-то отдыхал с русскими на берегу океана. Объявили, что у берега обнаружили акулу. И несколько дней все плавали в бассейне. И только пятеро парней каждое утро устраивали заплывы за горизонт. Как вы думаете, кто они были? – спросил Перен у Паршина.
– Кто-кто… Дураки были!..
– Нет, они были русскими, – пожал плечами Перен.
– И что, месье Перен, вы хотите сказать, что сидеть за игровым столом – это то же, что плавать вместе с акулами? – спросил Паршин.
– А разве нет? Ведь нельзя без конца испытывать судьбу. Вам вначале везло. И если бы вы вовремя остановились, ушли бы из казино богатым человеком…
– Думаю, что мы с вами уйдем отсюда богатыми, даже очень богатыми людьми, – ответил Паршин, поглядывая на часы. – Подождите, вот сейчас прилетит моя жена, и все переломится в нашу сторону. Она у меня везучая. Очень везучая. У нее рука легкая.
– Прилетит? – уточнил Перен. – Вы сказали «прилетит»?
Эдвард Паршин кивнул:
– На вашем самолетике должна прилететь, вместе с Грановским.
– Лучше бы они, как я предлагал, завтра утром, когда будет светло, полетели… – проговорил Перен и, вздохнув, взглянул на небо.
Сумерки сгущались, и свет фонарей не давал возможности рассмотреть, ясно или пасмурно.
– Что, боишься, француз?! – враз переходя на «ты», с вызовом выпалил Паршин.
– Не боюсь, но опасаюсь… Ведь ваш пилот не очень хорошо знает машину. А наш пилот не очень хорошо знает ваше небо… – заметил месье Перен.
– Да небо везде одинаковое. Ветра нет. И видимость нормальная, – проговорил Паршин. – А проверять машину не утром, а ночью нужно. Самолетов меньше, а условия почти экстремальные. Если сейчас долетят, то я точно буду знать, что деньги на ветер не выбросил. Да и Грановский мой ас. Он все проконтролирует.
– Но ваша жена… Вы не побоялись отправить в этом испытательном самолете вашу жену? – удивился месье Перен. – И вы еще не согласны, что у русских понижено чувство опасности…
– Ну, я же не одну ее отправил, а с другом, – пожал плечами Паршин.
– Как говорят у нас во Франции, «с другом свою женщину опаснее оставлять, чем с врагом», – заметил Перен.
– Ты думаешь? – хмыкнул Паршин, но продолжить диалог не успел.
Из зарослей сирени вдруг вынырнула веселая пухленькая кудрявая блондинка и, со спины подкрадываясь к Паршину, бросила на месье Перена многозначительный взгляд, поднесла пальчик к губам, сделав знак молчать. Она чуть поднялась на цыпочки и закрыла ладошками Паршину глаза. Тот вздрогнул от неожиданности, но, понимая, что под пристальным вниманием двух его постоянно маячивших неподалеку охранников так сделает только хорошо знакомая им женщина, расслабился и проговорил: