Страница 49 из 74
– Вы замечательно сильная женщина!
Кармела ему:
– А вы любите сильных женщин?
– Люблю, – говорит, – Галина тоже не из слабеньких.
– А кто сильнее? Азам улыбается:
– Трудно сказать, без проверки.
Мне даже обидно стало – не за себя, за Галку, что ее араб так охотно проводит флирт с посторонней женщиной. А Кармела тащит меня, начала уже немного задыхаться, но тут же ему в ответ:
– Хотите проверить?
Азам говорит серьезно:
– Как будем проверять? Схватку между вами устроить, кто одолеет?
Тут Галка в голос рассмеялась, Кармела и сама захохотала, даже меня на ступеньку опустила, и говорит Галке:
– Ох какие вы, нельзя уж и пококетничать, поупражняться немного.
– Нечего-нечего, – говорит Галка, – ты теперь вот на нем упражняйся! – и кивает на меня.
Это она на что намекает? Неужели Татьяна и про Кармелу разболтала? Ну, Танечка, дай только срок, я с тобой поговорю. Сплетни дурацкие разносить! Не ожидал, не ожидал.
Из подъезда вышли, а тут как раз Татьяна подбегает. Растрепанная, запыханная. Кармела меня на нее бросила, та едва успела подхватить, и пошла подгонять машину к подъезду.
17
Из плана моего, конечно, ничего хорошего не вышло.
И не могло выйти, глупый был план, мне просто стыдно за себя. Только лишний показатель, как я распустился и потерял управление над своим поведением. Разве мне раньше когда-нибудь взбрело бы в голову так поступать? Раньше я свои планы тщательно обдумывал, взвешивал все за и против, учитывал шансы. А тут – а, взбрело, ну, и вперед.
Хирургическая сестра в больнице вынула скрепки, помазала шов красной зеленкой и говорит, одевайтесь. Ну и хорошо, думаю, и пусть. И начинаю возиться с брюками, и тут вбегает мой врачишка. Привет, спондилайтис, как дела? Глянул на снимки, глянул на шов, велел мне встать – все отлично, говорит, а упражнения делаешь? Молодец. Если будут проблемы, приходи через шесть недель, а не будет, можешь вообще не приходить. Выздоравливай, герой! И готов бежать дальше. Мне бы сказать «спасибо» и помахать ручкой. Но я же волновался, готовил разговор… и чувствую, что не надо, но не могу остановиться. Он уже одной ногой за дверью, и тут я все же выдавил из себя хриплым голосом:
– Доктор, а на неврачебную тему можно?
– На неврачебную? – остановился. – А что такое? Ну, давай, но только в двух словах!
Я показываю глазами на сестру. Он велел ей выйти, дверь закрыл, но вижу, что весь стремится прочь. Я заторопился:
– Дело такое, что у меня в руках оказались очень ценные бриллианты…
– Оказались? Как это оказались? – И хмурит свои незаметные брови.
Хотел ему все, как на духу, но быстро обозрел в уме, как они у меня оказались, и вижу, что ни в двух словах, ни в десяти не расскажешь, и говорю:
– Это долго, но, главное, возникла проблема, и не с кем посоветоваться… Может быть, вы… Вы помните, рядом со мной лежал старик ювелир, хулиганистый такой… и вот теперь он… вы имеете на него большое влияние благодаря справкам, ему для суда, и вообще… нужно, чтобы он… не могли бы вы…
Ясно вижу, что ничего мне не объяснить, а ему не понять, и не его это дело вообще, и сижу я перед ним дурак дураком. Теперь вижу, а что же раньше не сообразил?
Врачишка мой еще больше нахмурился и вдруг как рассмеется:
– Ну как же, как же, помню твой бриллиант. Очень ценный. И что? Неужели опять потерял? Опять старый паршивец отобрал? Ах ты, бедолага! Ну, прости… – заглядывает в мою историю болезни, – Михаэль, теперь ничем не могу помочь, ты уж меня прости. Счастливо!
Хлопнул меня по плечу и убежал.
Вот и весь разговор. Он даже имени моего не запомнил, а меня самого запомнил исключительно в разрезе шейки бедра. И спондилайтиса. И вся любовь.
Сижу в полунадетых штанах и вдруг вспомнил еще важное.
– Доктор, – кричу, – доктор!
Вошла сестра, спрашивает, чего шумлю. И Таня тоже вбежала, я им всем велел ждать в коридоре.
– Позовите его обратно! Я лекарство забыл!
– Какое лекарство?
– От боли! Перкосет!
Сестра пролистнула историю болезни и говорит:
– Нет, перкосет вам больше не нужен. Доктор ничего не написал.
– Как это не нужен? У меня боли! Как это…
– Да, – говорит сестра, – небольшие боли еще будут некоторое время. Можете принимать акамол, он без рецепта. В крайнем случае акамол форте.
– Да вы что! – кричу. – Что мне ваш акамол! У меня знаете какие боли? Позовите врача! Он забыл!
– Доктор Сегев ничего не забывает, – говорит сестра. – А вы одевайтесь, вот вам жена поможет. Сами знаете, какая там очередь ждет.
18
Одеться-то мне Татьяна помогла. Все они вошли в кабинет, и быстро меня одели, и из больницы вывели, и в машину посадили, и домой привезли. А вот кто мне поможет в моей беде?
Всю дорогу они меня успокаивали и объясняли, какие есть замечательные средства от боли без рецепта.
– На меня, например, очень хорошо действует алголизин, – сообщает Кармела.
– Адвиль в капсулах еще лучше. – Это дочка.
И даже Азам вякает, а сам небось в жизни не болел:
– И акамол форте тоже совсем неплохо, и еще бывает жидкий оптальгин, этот самый эффективный. Даже от зубов помогает.
– Да пошли вы все со своими акамолами! – говорю.
Не говорю даже, а с визгом, они даже переглянулись, такого тона от меня никто, кроме Тани, не слышал. – Что я, не знаю, что мне нужно?
Но как раз Таня хуже всех. Включается, словно это не она ночевала черт-те где:
– Миша, перкосет тебе не нужен.
– Именно перкосет мне нужен!
– Ты знаешь, что это такое?
– Самое мягкое, самое спокойное средство, какое я в жизни пробовал! Слава Богу, опыт большой. Пойдешь на работу, непременно отыщи Сегева и возьми рецепт.
– Он не даст.
– Почему это он не даст?
– Да я и просить не стану.
Взял себя в руки, снизил тон и говорю:
– Танечка, это лекарство действует на меня очень хорошо и снимает все боли, в том числе старые. Наконец-то я нашел подходящее болеутоляющее! Ты же лучше всех знаешь, как это для меня важно. Пожалуйста, попроси.
– Нет, – говорит, – не стоит.
Выражения лица не вижу, она сидит сзади, но по голосу слышу, что в очередной раз наткнулся на неумолимый подводный камень. Это надо же, и по такому для нее неважному поводу.
Пробиться сквозь этот камень, я знаю, нельзя, значит, надо менять подход. Прежде всего, отставить панику. В самом деле, чего это я так? Лекарство добыть нужно? И добудем. Со временем, когда начну ходить получше, возьму рецепт в больничной кассе. А пока…
– Ладно, Танечка, – говорю совершенно спокойно, даже небрежно так, – не хочешь просить рецепт, и Бог с ним. А просто принеси мне десяток таблеток из больницы, у вас в отделении наверняка полно.
Молчит.
– Ты слышишь? Завтра же принеси, а то у меня всего три штуки осталось.
Кармела встревает:
– Мишен-ка, она принесет, принесет, успокойся.
– Нет, – говорит Татьяна, – не принесу. Они, оказывается, там в больнице, как выдадут такую перкосетную таблетку, за каждую расписываются! Тоже мне драгоценность. Ну и распишись, говорю.
– Нет, – говорит тихо, – и не распишусь и не принесу.
– Да почему же, почему такое упрямство?
– Ты привыкнешь.
19
Привыкнешь!
Да я сразу привык, но что в этом плохого? Ничего плохого, кроме хорошего. Серьезное медикаментозное подспорье для больного.
Вот, как, например, сейчас. Столько важных разговоров предстоит, и если бы не принял одну, то при теперешних расстроенных чувствах вообще был бы не в состоянии. Лег отдохнуть, но вместо этого одно волнение и паника. А принял – и очень скоро почувствовал, что все не так ужасно и могу провести беседу, как следует. Но надо экономить, всего две осталось.
Прежде всего, разобраться с Татьяной, а то опять убежит на работу, и все опять останется в неизвестности, а я без лекарства. А тут и Галка с Азамом подгоняют, Галка еще в машине начала: